За час до рассвета - Наталия Корнеева
Особняк принца находился в стороне от города и предместий, он был окружен лесом с трех сторон, и к нему вела единственная дорога. В кустах неподалеку, как и было приказано, прятались патрульные, и Кеймрон практически упал им на голову, не сумев закончить собственное приземление.
— Ой, господин Олден! — удивились они. — Вы как с неба свалились.
— Почему как? — вздохнул он, лежа на неудобном кусте. — Лучше помогите.
Его подняли и даже отряхнули, предложили флягу с чем-то.
— Кто-нибудь проезжал мимо вас? Из особняка, — уточнил Кеймрон.
— Нет еще, господин Олден.
— Отлично. Останавливаете любого, кто поедет из особняка принца, напоминаете о комендантском часе.
— Есть! — отозвались патрульные.
В кустах у дороги воцарилась прежняя ночная тишина. Тянуло сыростью, медленно собирался слабый туман, и ничего не происходило. Но вот раздался шорох, цокот копыт, скрип телеги.
Как и было поручено, патрульные перегородили дорогу, остановили повозку и принялись громовым голосом напоминать ехавшему, что давно в городе введен комендантский час.
Тот отмалчивался, опускал голову. Кеймрон вышел из кустов, и над его рукой появился огонь, ярко осветивший управлявшего повозкой мужчину. Тот еще ниже натянул шляпу.
— Покажите лицо, — потребовал Кеймрон. — Немедленно. Сбежать не получится.
И мужчина поднял шляпу.
Черные глаза-угли графа Доари Нойтарга сверкали от ненависти и гнева.
— И что же ваша светлость делает здесь в такой поздний час? И в таком виде? Не слышал, чтобы Его Высочество проводил маскарад сегодня, — поинтересовался он язвительно.
— Мне что, нельзя сыграть в карты со старым другом? А мой вид вас не касается! — зло ответил граф, одетый, как деревенский мужик, и сжал поводья.
— Вы признаетесь, что сегодня посещали особняк Его Высочества?
— Признаю. И что⁈ Это не запрещено!
— Не запрещено, — кивнул Кеймрон. — Но очень подозрительно. И прошу вас, не пользуйтесь куклой. Больше мои люди на такую уловку не попадутся. Всего доброго, ваша светлость, — Кеймрон улыбнулся.
Он погасил огонь, отошел с дороги, отступили в кусты патрульные, и повозка со взбешенным графом покатила прочь.
Спустя время произошедшая ситуация повторилась с герцогом. Он ехал в повозке, тоже одетый, как деревенский мужик, и он был столь же недоволен, как и граф Нойтарг. И оправдывался точно такими же словами.
— Карты. Понятно, — кивнул Кеймрон. — Много ли вы с графом проиграли? Или, напротив, вы обыграли Его Высочество?
— Вас это не касается, — через губу ответил герцог. — Убирайтесь с дороги!
Кеймрон, поклонившись герцогу, отступил.
Вторая повозка укатила по дороге, качаясь и скрипя.
— Карточные игры, значит… — заметил в воздух Кеймрон, и патрульные покосились на него.
И на всякий случай отступили в сторону от жуткого господина Олдена.
— Что ж, всем спасибо за помощь, — объявил довольный Кеймрон. — Не забудьте написать отчеты о том, как вы доблестно всю ночь напоминали людям о необходимости соблюдать комендантский час. Непременно укажите, что граф и герцог ехали ночью из особняка Ижена Легарда. Ну, и допишите, что они нарушают комендантский час.
После утомительного дня и целой ночи на ногах и в воздухе, сил у Кеймрона не осталось. Он как-то вернулся домой, пришел к порогу мрачной тенью, хотел вползти внутрь и, не поднимаясь наверх, упасть на диване в гостиной, когда открылась дверь, рывком, быстро, и он увидел Айри.
— Я так за тебя волновалась! — выдохнула она и порывисто обняла его.
На душе стало легче, но усталость, свинцовая, тяжелая, надавила на плечи еще сильнее, и Кеймрон потянул Айри в гостиную. Он уже не понимал, что делал, не различал ничего, все смешалось, слилось, перепуталось.
Но он отчетливо помнил, как положил голову на колени Айри, как сверху с заботой и любовью смотрели ее серые глаза и как ласково, нежно его гладили по голове.
Глава 27
На следующий день Лендейл сошел с ума, и началось все ранним, ясным, пронзительно-свежим утром, когда чумазые мальчишки побежали по улицам с газетами и печатными листками.
Лендейлский палач зарезал очередного человека, а монстр — убил другого ночью. Напуганные люди кидались оскорблениями в патрульных, мешали им совершать обходы, и над кварталами полетели опасные, нехорошие речи о бессилии власти, о нежелании императора защищать простых людей.
Айри и Кеймрона тоже отправили на улицу — помогать патрульным, которые не справлялись. Гнев народа выходил народными же методами: бились стекла, организовывались поджоги, на одного нападали толпой и избивали. Гремели пожарные колокола, выли трубы.
Вскинула голову революция, и с ее подачи громче, еще громче зазвучала речь о смене власти, зазвенела металлом ножей и оружия, загремела взрывами.
Начался пожар без огня и дыма — горели души и сердца людей, которые всего лишь хотели защиты, хотели жить без страха. Тюрьмы переполнялись быстрее, чем это можно было представить, и каждый задержанный кричал, что несправедливо обвинен, что не его нужно сажать за решетку.
— Ага, конечно, только сейчас не лендейлский палач стекло разбил и бросил зажигалку в магазин, а ты, — сказала очередному крикуну Айри. — Страх не оправдывает твое преступление!
— Легко тебе говорить! Тебя же убить нельзя! — и этот крик пощечиной ударил Айри.
— В камеру его, — сухо приказала она охране и передала им задержанного.
Пока она уходила, он все кричал и проклинал такую несправедливую судьбу, которая одним давала защиту, а других оставляла беспомощными.
К вечеру все устали, выплеснули ярость, сбросили гнев, и возгласы с погромами сменились недовольным ропотом, шепотом по домам, за спинами друг у друга. Недовольство затлело углями под сухой травой, и оно грозило вот-вот разгореться пожаром — достаточно лишь маленькой искры.
Достаточно лишь еще одной жертвы.
Айри и Кеймрон стояли у здания Шестого отделения и слушали город. Откуда-то доносился слабый гул голосов, ветерок принес запах гари, где-то рядом звенели осколки, подметаемые дворником. Бежал по улице запыхавшийся доктор с чемоданчиком.
— Айри, боюсь, я не смогу проводить тебя к виконту, — сказал Кеймрон, посмотрев на часы.
Она повела головой.
Верно.
Она все еще детектив и героиня Айри Вэнс, а он — агент Шестого отделения. Их чувствам и встречам нет места в Лендейле. Они расслабились, забылись — и поплатились за это.
Лендейл в своей жестокой, беспощадной манере все расставил по местам.
Она прикрыла глаза.
— Дело прежде всего, Кеймрон, — и ее слова белесым облачком вырвались изо рта, полетели к небу, застыли в нем блестящими льдинками. — Все правильно. Иди. Я справлюсь.
И она сделала шаг назад. Кеймрон хотел что-то сказать, добавить, но пришел бледный барон Олден и увел его. Темные двери за ними закрылись.
Айри сделала еще шаг назад, отступала, удалялась от здания, а потом развернулась и
