Попасть в сказку и не выйти замуж? Книга 4 - Инга Ветреная
Тело затекло и болело от неудобной позы, я оглядела себя.
— Эх, Маша, Маша! Ты, видимо, до чертиков допилась в этот раз, если заснула одетой и сидя!
Самое странное, что я умудрилась заснуть с поднятыми над головой руками. Попыталась опустить конечности — не получилось. Подергалась и обнаружила, что я прикована к стене, причем, в прямом смысле этого слова, с оковами и цепями. Усиленно проморгавшись, смогла рассмотреть, что творится вокруг. Я находилась в довольно просторной темной комнате, освещенной одним-единственным волшебным светильником. Каменные стены ужасали наличием пыточной атрибутики. Здесь имелись колесо, к которому можно было привязывать людей, стул с острыми шипами на сидении и спинке, агрегат, напоминавший спортивного коня, и еще много «любопытнейшей» мебели. На стенах висели молотки, топоры, пилы, клещи, длинные металлические спицы. Все ясно, я попала в пыточную.
Ну, что я могу сказать по этому поводу, сидя на холодном каменном полу и прикованная к стене в очень неудобной позе, в которой плечи затекли и болели? В пыточной бабы Яги и Янины было больше очарования, уюта. Мои бабульки свои пыточные создавали, как произведения искусства, вкладывая в них душу. Здесь же наблюдался явно мужской подход: сухой, логичный, функциональный. Короче, так себе пыточная, без изюминки.
Интересно, а долго мне тут куковать? Просто день был крайне насыщенный, я порядком устала и хотела бы выспаться в своей кровати на перинке, а не на каменном полу у стеночки. Но одно меня радовало и грело, если не попу, то хотя бы душу: я первая удостоюсь чести узнать, кто в нашей сказке главный козел!
Ночь прошла не удачно. Спать, прикованной к стене, оказалось совершенно неудобно. Я то проваливалась в забытье, то выныривала из кошмара и попадала в точно такую же кошмарную реальность. Плечи нещадно болели, время тянулось невыносимо медленно. Как только лучики солнца стали пробиваться сквозь маленькое зарешеченное окошко, я попыталась вытащить руки из оков, или до кого-нибудь докричаться, но все было тщетным. Перегруженное днем на митинге и на озере горло не давало всласть поорать. Мои потуги освободиться не принесли никаких результатов, единственное: немного развеялась и согрелась.
Честно говоря, ситуация жутко нервировала. В голову приходили самые разные мысли: а вдруг меня тут забыли, а вдруг меня не найдут, а вдруг я тут простыну, заболею, начну чихать, кашлять, из носа закапает? А если учесть мои прикованные к стене руки, то, в каком неприглядном виде меня найдут! Стыд-то какой!
Потом страх плавно перерос в раздражение. Украли! Напугали! А дальше что? Душа требует экшена! Ну, и где наш замечательный злодей? Я тут долго буду сидеть, попу морозить без дела?
Вдоволь напугавшись и напереживавшись, от откровенной скуки я начала мурлыкать песни под нос. Стартовала, по привычке, с Ванюшкиных колыбельных, продолжила романтично-заунывными песнями, но не пошло! Обстановочка, видимо, неподходящая, поэтому с легкостью перешла на энергично-революционные, так сказать, на злобу дня! В голове проносились минувшие события, мое озерное выступление, митинг в торговом центре, на котором баба Яга и Янина показали себя прекрасными ораторами. Задорная песенка: «И Ленин такой молодой, и юный октябрь впереди!» особенно пришлась мне по душе. Когда исполнение этой чудесной вещицы пошло по пятому кругу, и я, уже не обращая внимания на хрипы, орала речитативом, металлическая дверь скрипнула, и в камеру вошел ОН!
— Ты почему так долго? — я решила не сдерживать своего раздражения.
Разъяренный Миежко Збигневич — советник по дипломатическим делам Кощея Бессмертного аж отшатнулся, не ожидая от меня такого напора. Согласна, по его представлениям, я совершенно не вписывалась в образ тихой, испуганной, забитой жертвы, имеющей одно желание — молить о пощаде. А тут я румяная, бодрая, злая, с кучей претензий и явно настроенная с песнями и плясками отбиваться до последнего.
— Тебя всю ночь, не смыкая глаз, искал по всему замку, — острил злодей.
— Нашел? — пошутила я в ответ.
— Я-то нашел, а вот остальные решили прерваться на небольшой отдых, чтобы чуть позже снова начать тебя искать, поэтому времени у нас немного, — усаживаясь напротив меня на металлическую табуреточку, вещал дипломат.
Немного времени — это плохо, будем тянуть, что есть мочи. Что же мне делать? Разговаривай с ним, Маша! Задушевные беседы сближают.
— Что ты меня сюда неотслеживаемым порталом приволок — это я поняла, но как, Миежко Збигневич, ты ко мне сзади подкрался, если по лестнице вниз спускался, а я тебя догнать пыталась? — растерялась я.
— Мария Васильевна, а зачем мне себя ограничивать только одним порталом? — насмехался над моей несообразительностью главный дипломат. — Я вас с царевичем Елисеем за собой увлек, затем к тебе за спину переместился и умыкнул!
Мда, Маша, переиграли тебя красиво и чисто. Никто следов не найдет. Значит, открываем наш концерт по многочисленным просьбам одной-единственной персоны, то есть меня.
— Так, значит, это ты! — восхищенно воскликнула я. — Ты — самый коварный злодей Кощеева царства!
Миежко встал предо мной, поставив руки в боки, недоуменно качая головой.
— То есть факты мы собираем правильные, мотивы определяем верно, схемы вычислять умеем, даже чертовски хорошо отлаженный порядок нарушить можем, а вот в выводах промахиваемся, попадаем исключительно в «молоко»?!! — восхищенно отчитывал меня дипломат.
— И в этом нет ничего удивительного, — защищалась я, как могла, — Ты слишком качественно водил нас за нос, все время отвлекая на второстепенные фигуры!
— Признаюсь, пришлось сильно постараться, чтобы отвести от себя подозрения. Помотала, Марья, ты мне нервы! Еще читая донесения Пшемислава, я понял, что ты мне не понравишься!
— Это чем же? Будь любезен, расскажи! — улыбаясь, попросила я.
Миежко Збигневич вновь уселся на табуреточку и наклонился, будто нависая надо мной.
— Слишком умная, деятельная, догадливая, не признающая авторитетов, дерзкая! — дотошно перечислял мои недостатки внимательно рассматривающий меня советник по дипломатическим делам.
— Раздражаю? — чуть приблизившись к лицу собеседника, кокетливо усмехнулась я.
— Очень! — тоже чуть приблизившись ко мне, и не сводя глаз с моих губ, ответил дипломат.
— Бывает! — удовлетворенно вздохнув, и откинувшись на стенку, откровенно издевалась я.
Миежко не мог оторваться от моей груди, которая так волнительно колыхалась под платьем. Ну что ж, так даже легче будет допрашивать. И что с того, что именно я здесь прикована, и подразумевается, что именно меня будут пытать и допрашивать?! Посмотрим на происходящее с креативной точки зрения, мне для проведения допроса в минимальном аспекте что требуется? Правильно, возможность говорить! Поэтому вперед, Маша, действуй назло врагам!
