Попасть в сказку и не выйти замуж? Книга 4 - Инга Ветреная
Бессмертный стоял столбом, лишь слегка поворачиваясь на месте, чтобы не потерять из поля зрения преобразившихся Кунегунду и Войцеху, пока мы подходили к столу и занимали свои места.
— Маша, с огнем играешь, он же нас за такую вольность выпороть прикажет, — предупредительно прошипела баба Яга.
— За что? — очень даже искренне удивилась я. — За то, что мы его пятисотлетнюю проблему решили и спасли генофонд государственного значения? Да нам за это ордена да медали полагаются!
— Вот он нас чисто из своей колдовской вредности сначала выпорет, а потом орденами наградит, — просветила меня старая перечница, накладывая себе в тарелку что-то большое и мясное.
— Лично я именно так и делала бы! — заверила меня румяная зараза.
— Тогда сидите и не подсказывайте! Может, еще все и обойдется, — на душе было легко и весело.
— С орденами? — подал голос повеселевший дохлик.
— С поркой! — бесстрашно шутила я. — Ну, коли ты в загадки играть не желаешь, то расскажи нам, удовлетвори наше воспалённое женское любопытство, — я сделала паузу, умело завладев полным вниманием всех аудитории. — Почему ты отказал своей фаворитке в нашем аресте? Откуда столько гуманности в местном главном злодее и душегубе?
Кощей молчал.
— Или она сразу казнить нас хотела? — предположила я самое ужасное.
Бессмертный недобро усмехнулся, бабульки традиционно злословили, царенок отважно сопел, девчонки побледнели.
— Догадливая! А как поняла, что Роксана ко мне прибегала? — спросил дохлик.
— Это как раз несложно, — злыдень шел на контакт, надо было крутить дальше. — Митинг в торговом центре ее напугал.
На этот раз Бессмертному не удалось удержать на месте свою бледную челюсть, и она брякнулась о стол.
— Против меня митинговали? — пыхнул злыдень.
— Нет, откуда только в тебе столько самомнения? Скромнее надо быть! — улыбаясь, пожурила я. — Против чадры!
Бледная челюсть брякнула снова.
— А за что агитировали? — уже с опаской спросил дохлик.
— За многомужество! — я откровенно издевалась.
— И наличие любовников! — ну, как такую возможность — заложить меня дохлику, могла упустить молодая вредина.
— Числом….! — со стороны бабы Яги это было форменное ребячество.
— Не меньше…! — легко перенимала плохое Кунегунда.
— Двух! — Войцеха сияла, даже не понимая того, что впервые в жизни издевалась над самим Кощеем Бессмертным.
Злыдню понадобилось не меньше минуты, чтобы переварить эту информацию:
— А Вы, Мария Васильевна, затейница!
— Нас таких пять барышень с Вами ужинает! — тут же разделила я ответственность на всех поровну.
Бессмертный шутку оценил, а вот соратницы с бывшими матрешками не очень. Зашипели в мою сторону, аки змеи.
— Ну-ну, — Кощей решил продолжить наш шутливый разговор. — Как Вы думаете, что дальше было?
— Дальше, — задумалась я, — не найдя в твоем лице поддержки, по невыясненным нам пока обстоятельствам, твоя фаворитка по образу и подобию нашего протеста, решила организовать свой собственный митинг на центральной площади твоей столицы.
— Значит, благодаря Вашим, Мария Васильевна, стараниям, в моем царстве зреет протестное движение, — поставив все с ног на голову, подытожил Кощей.
— Я тут уже совершенно не при чем. Протестует сейчас только первая красавица твоего царства! — отнекивалась я.
— Красавица? — неподдельно удивилась Кунегунда.
— Это, смотря с какой стороны глядеть? — философски заметила баба Яга.
— Получается, что теперь Роксана — первая красавица с конца?! — с детской непосредственностью поинтересовалась Войцеха.
— Боялышни мои дологие, класота — понятие изменчивое. Плосто в этом сезоне единая бловь и женские усики вышли из моды, — Елисей был бесподобен.
За столом грянул женский смех.
— Может быть, когда-нибудь в далеком будущем они пять будут пользоваться популялностью, — на полном серьезе вещал оболтус.
Мы уже откровенно держались за животы, боясь упасть со стульев на пол от хохота.
— Что ты намерен делать с новой проблемой? — отсмеявшись, спросила я.
— Поясни? — попросил Кощей.
Глава 64
— Как я понимаю, политика твоего правительства поменялась, теперь у вас не будет острой необходимости в присоединении спорных земель. Значит, произойдут изменения в кадровой политике. Кого они коснуться в первую очередь? — как всегда, перевела я беседу в допрос. — Дипломатов будешь урезать? Может, в связи со снижением напряженности внутри страны, сокращение коснется министерства по внутренним делам? Или, так как необходимость в мирном присвоении соседних земель отпала, будет увеличена армия, и вновь начнете воевать с соседями?
— Новые вводные внесут некоторые изменения в работу имеющихся структур, но ни в коей мере не приведут к их закрытию или кардинальному сокращению, — вот, послал так послал. — Дипломаты точно так же будут заниматься дипломатическими делами с другими царствами, да и никогда не стоит упускать возможность увеличить территорию своего государства, тем самым укрепив его. Думаю, в сложившихся обстоятельствах в ближайшее годы количество родившихся детей у нас резко возрастет, что только прибавит работы моему советнику по внутренним делам и его подчиненным. А, учитывая наши огромные территории и несколько напряженные взаимоотношения с соседями, моему государству просто необходима сильная армия. Что же касается советника по колдовству, то это место пока занимает зам Бенедикта Яцековича и, надо сказать, успешно с этим справляется. Но не стоит забивать столь сложной информацией свою хорошенькую головку, дорогая Мария Васильевна!
Вот, гад! И на вопрос не ответил и еще безмозглой курицей назвал! И что мне с того, что дохлик считает эту курицу хорошенькой?!!
Где проводилось совещание, мы узнали от Кунегунды и Войцехи. Зал находился в огромной башне, попасть в которую можно было по нескольким лестницам. Бывшие матрешки, бессовестно пользуясь своей новой внешностью и старыми связями, достали для нас всех шапки-невидимки. Мы спрятались в засаде за гобеленами и в незаметных глазу нишах. Времени прошло невероятно много, я даже успела задремать. Если бы не бдительность царенка, точно бы проспала всю слежку. Оболтус, в азарте, чувствительно пихнул меня в бок, отчего я даже тихонько ойкнула. Но вроде обошлось, наш советник по дипломатическим делам Миежко Урикович чинно направился к лестнице и степенно начал по ней спускаться. Она не была настолько крутой, но под ноги приходилось смотреть, чтобы лишний раз не шуметь.
— Болеслав, подожди минутку! — вдруг неожиданно позвал кого-то Миежко. — У меня к тебе очень интересный вопрос.
И дипломат, словно кузнечик, сноровисто поскакал вниз по лестнице, оставляя нас далеко позади. Мы рванули за ним, Елисей умчался вперед, а я замешкалась, запутавшись в подоле своего длинного платья. Вдруг, кто-то сзади больно схватил меня за волосы и зажал нос тканью. Сладковатый запах ворвался в легкие, и у меня все поплыло перед глазами. Последнее, что запомнила, это зеркальная лужа под ногами, в которую я падала.
— Вот ведь приснится, — еле-еле разлепив глаза, проворчала я, озираясь.
Комната передо мной расплывалась.
