Ольга Резниченко - Друзья
Чееерт, да дайте мне выбраться отсюда — порву, ПОРВУ, как тузик тряпку!
То еще мне "жертва" кривого аборта… Ты что о себе возомнила? Что позволяешь??
Ау! Утопающие так себя не ведут! Идиотка самовлюбленная, какие откровенные ласки и объятия? Ау! Очнись!
Ты же должна… "отходить от шока и возможности… (тьфу ты), от шанса… (эм, снова не то) от УГРОЗЫ сдохнуть!!!
… а не любовь наворачивать!
Чертова курица!!!!
… Как дурочка, сражаюсь с морем…
(но в голове все же покруче баталии)
рывок вперед, а вода меня — назад… утаскивает, с ног сбивает…
и чем рьяней пытаюсь выбраться, тем сильнее и упорней сопротивление хляби…
еще попытка — и невольно ноги подкосились…
— Мааара…! — отчаянно завопила, закричала я, буквально за долю секунды, как волна решительно и окончательно накрыла меня с головой и потащила тяжким грузом на дно…
(болезненный, дурной удар… — ушиблась локтем об какой-то крупный, острый камень;
еще немного — и море совершенно сошло с ума: крутило, терзало меня из стороны в сторону, словно бездушную куклу)
…
— Патти!
ПАТТИ! — испуганный крик Дюана кольнул в самое сердце.
Спешно вынул, вытащил из воды, схватил на руки и жадно прижал к себе. — Ты что творишь?
Неужели дождаться не могла?
(слезы страха застыли на моих ресницах, а в горле замер болезненный ком;
молчу…
не знаю, смерть…. или это — всего лишь море, но кто-то ужасный… только что жестоко, безжалостно смеялся, хохотал мне в лицо, обещая утащить с собой, уничтожить — развалить наше счастье…)
Шаги, упорные, уверенные шаги вперед — и вынес меня на берег. Торопливо опустил, усадил на землю.
— Ты как?
— Нормально…
(жадно сжал, притиснул к себе)
— Патти-Патти…. ты точно… когда-нибудь меня доконаешь.
— Прости…
— Как малыш? Не болит животик?
— Нет, вроде…
— Патриция, ты как? — вдруг отозвалась Фелиция (за нашими спинами)…
(спешные шаги ближе)
— Всё хорошо, спасибо.
(нехотя обернулась я к ней)
А Ришель как там?
(выдавила я из себя "полагающийся, принятый (логичный) в подобных ситуациях" вопрос)
— Да нормально. Судорога схватила, плюс волны большие стали, вот и…
— Патти, с тобой точно всё хорошо?
(вдруг снова обернулся ко мне Марат и сжал еще крепче)
— Да…
(нервно скривился)
— Может, хочешь…. уйдем?
(несмело оглянулась я вокруг, закусила губу)
— Да, нет… чего? Всё нормально.
(тяжелый вздох)
— Ох, горе ты моё луковое…. когда же ты уже начнешь отвечать на вопросы так, как думаешь, а не как нужно?
(от подобного заявления у меня даже рот невольно приоткрылся; глаза выпучились, как у жабы;
… но покраснеть от стыда мое лицо не забыло)
— Что?
(пытаюсь изобразить искреннюю "невинность" и возмущение)
— Одевайся, мы уходим, — вдруг холодно (а вернее едва сдерживая свое раздражение и злость) проговорил Дюан и тут же резко встал.
Быстрые шаги — и застыл у наших "покрывал". Принялся спешно собирать вещи…
— Что? Вы уже? — удивленная, спешно протараторила, уточнила Фелиция.
(ха, будто не слышала его прежние слова!
ну-ну)
— Да. Я давно обещал Патриции покатать ее на яхте…
Вот — самый раз, а купаться сегодня — явно дурная погода.
— О, мы тоже давно собираемся, но всё никак не найдем стоящую компанию… Может, давайте, вместе?
Вдруг замер Дюан, короткий взгляд на "дизайнершу".
— Прости, Фел,
… но у нас… с Патти,
как бы, медовый месяц… Так что… я хотел бы провести всё это время… с ней наедине…
(и на этом слове тут же запихнул второе полотенце в пакет)
Резкий разворот… ко мне (ко мне, замершей в шоке) и вдруг нежно (отчасти наигранно) проговорил:
— Милая, ты готова?
— Д-да…
Глава Семьдесят Первая
— Марат, так мы куда?
— Если ты за — то на яхту, а нет — либо на другой пляж, или домой.
— Но почему? Что произошло? Почему ты злишься???
— Ты думаешь не заметно то, как ты волком на них смотришь?
— ОГО! ОБАЛДЕТЬ!
Вот это да!
Теперь, оказывается, я себя еще и плохо вела!
Просто отлично!
(возмущенно вскрикнула я, тут же быстро шагая (в попытках не отставать) за обозленным Маратом)
— Я такого не говорил!
— А они, значит, смотрели на меня… как на подругу?
— И этого я не утверждал…
— Тогда что?
— Патти, мне плевать, что они там думали, или как смотрели.
Мне важны твои мысли — но читать я их не могу…
А потому всё время спрашиваю, что да как. И что в ответ получаю? А? ЧТО?
ВРАНЬЕ!
— Я вру??
— Да! Твоя эта "правильность", "жеманность"… Нет, я просто шоке.
— Но…
— Нет, Патти. Лучше молчи. Я сейчас невероятно зол.
В истерике.
И КАК ТАК МОЖНО???
Я же вижу, что что-то не так… — но ты тут же всё опровергаешь!
… но это еще полбеды: ты, внутри, тихо сама в себе, начинаешь на меня сердиться, обижаться, что, мол, как это… 'ТЫ САМ НЕ ДОГАДАЛСЯ!'…
Я фигею…
— Нет.
— Ну, вот опять врешь…
Патти! Милая, прошу! Если я спрашиваю — отвечай правду, какая бы она не была… неприятная, глупая или еще чего…
— Ах, ну да! Что мне… прям при них нужно было сказать: "Да, Маратик, уходим, эти дамы меня сильно БЕСЯТ!"?
— Да.
— Ха! И что они потом подумают? Скажут? А? Больная, ревнивая стерва!
— Да черт побери, ПАТТИ!
(резко остановился; схватил меня за руку, тем самым заставив застыть рядом с ним — взглянула в глаза)
Мне НАСРАТЬ, что они там подумают-скажут! ПОНИМАЕШЬ?
Мне важно твое состояние! И если… кто-то, хоть как-то, действует тебе на нервы, раздражает или еще чего, я с радостью устраню этот факт. Ясно?
— И что?
(невольно рассмеялась я сама над собой, над своими запросами (мысленно уже представляя, перебирая такие ситуации))
Мы тогда вообще останемся… на всем белом свете одни. Вся и всех ненавидя и прогоняя.
— И что? Разве в этом беда? Как по мне — я только и рад…
Патти, когда ты уже поймешь — что мне, действительно, НИКТО, кроме тебя, вас двоих, в этом мире больше не нужен.
(молчу; пристыжено опустила взгляд в землю)
