Забытый принц - Ева Винтер
Каждый день к нему приходила речная богиня. Она украшала стеклянную гробницу цветами и пела его любимые песни. Порой они звучали так горестно, что заставляли съеживаться и скулить даже Шеумейса.
Она подолгу сидела рядом с Эхнатаимом, перебирая тонкими пальцами черные пряди его волос.
Никто не знал, что много лет богиня пыталась снять чары, которые сама же на него и наложила, но ничего не выходило. Она рассчитывала, что силы ее любви хватит, чтобы вернуть его, и возненавидела любовь за то, что эти надежды не сбылись.
Однажды она надела на шею Эхнатаиму кулон с кристаллом, внутри которого что-то пульсировало, и сказала, что ее сердце принадлежит только ему навсегда.
Ходили слухи, будто бессердечная богиня ничего не чувствовала. Но так говорили, потому что никто не видел, как порой она горестно плакала, а затем, свернувшись калачиком, засыпала рядом с Эхнатаимом, мечтая, что, когда проснется, он проснется вместе с ней.
Настоящая правда крылась в том, что истинную любовь не перестаешь чувствовать, даже лишившись сердца, и Кеаск сама себе нанесла раны, которые ничто не могло излечить.
Не было ни дня, когда бы она не жалела о том, что сделала.
Иногда речная богиня представляла, что Эхнатаим просто на время отлучился по делам, и писала ему письма. В них она рассказывала о том, в чем никогда не признавалась. Она рассказывала, как сильно скучает, говорила, что любит; благодарила его за каждый проведенный с ней день, за каждый встреченный вместе рассвет и каждый закат, который они провожали. До того, как потерять его, она и не подозревала, сколько слов хотела ему сказать. И что столько слов вообще могло храниться внутри нее.
Порой строки любви сменялись горестным отчаяньем. Она признавалась, как сильно ненавидит и хочет разрушить каждый красивый уголок этого мира, в котором никогда не сможет побывать вместе с ним. Богиня выплескивала на бумагу свою боль, которая перемалывала ее изнутри, и признавалась ему, что не может больше вынести ни дня без его голубых, как само море, глаз. Она умоляла его вернуться, просила прощенья и повторяла, что любит. Снова и снова.
Богиня складывала письма в корзины. Какие-то из них она читала Эхнатаиму вслух, словно он мог услышать, а какие-то приносила молча, чтобы сразу убрать. После таких «молчаливых писем» она обычно еще долго-долго сидела, поднеся к губам его руки, и плакала, проклиная себя за то, что сделала, умоляя его вернуться.
Однажды настал день, когда речная богиня больше не принесла ни писем, ни цветов. День, когда она не пела и не плакала. Это был день, когда она уснула таким же вечным сном рядом с Эхнатаимом. Они лежали бок о бок несколько дней, а потом в стеклянную гробницу пришел бог с длинными, белыми как снег волосами и глазами цвета расплавленного золота.
Двэйн вернул Эхнатаиму сердце и пробудил его ото сна. Вместе с повелителем морских чудовищ проснулось и море Мертвых Кораблей. Свет проник, озаряя его черные глубины и принося в это место жизнь. Морские животные вернулись, а Шеумейс сменил свой облик, превратившись в младшего брата Эхнатаима.
Двэйн рассказал, что Мюридхак приговорил Кеаск за ее преступления к вечному сну и вверил дальнейшую судьбу богини в руки Эхнатаима. Теперь он сам был вправе решать, что с ней делать: убить, оставить в вечном сне или разбудить.
Прошел год. Эхнатаим восстановил свои владения и оживил «Оставленное Счастьем» место. Все это время речная богиня спала в стеклянной гробнице. Из-за ее поступка пошатнулось равновесие, и теперь один из них был обречен спать вечным сном, пока бодрствует другой. Сердце богини, потеряв надежду вернуть Эхнатаима, померкло и не могло больше дать ей сил.
Оракул, предсказавший Кеаск вечный сон рядом с повелителем морских чудовищ, сказал, что она будет спать до тех пор, пока силы одного сердца не хватит для двоих.
Эхнатаим приходил к ней каждый день, принося красивые ракушки и жемчужины, которые она обожала. Он подолгу сидел рядом, перечитывая письма, спрятанные в корзинах. Наполненные любовью и тоской, они были такими печальными, что казалось, скрытое в них горе проникает и в него.
Иногда Эхнатаиим приходил и просто долго-долго смотрел на спящую богиню своими сверкающими, как кристаллы, синими глазами. Настолько яркими, что на них было больно глядеть. В такие дни все морские чудовища издавали горестный вой, точно лесные волки.
Однажды Эхнатаим пришел в стеклянную гробницу вместе с Нэндэг и попросил богиню соединить их с Кеаск сердца в одно, а потом разрезать на две части. Богиня любви долго сопротивлялась, отказываясь выполнять эту жуткую просьбу, но тоска в глазах повелителя чудовищ напоминала пропасть. Увидев это, богиня любви выполнила его страшное желание.
Когда Кеаск открыла глаза, на каменных деревьях коридора, ведущего в гробницу, расцвели люмининсцерии.
Когда она открыла глаза, Эхнатаим сказал ей: «Я прочитал твои письма».
* * *
Мэйтлэнд был в ярости. Двэйн наказал его за своеволие, заперев на шестьсот шестьдесят шесть дней в водном дворце. Том самом, что бог воров помогал строить Эридану. Одним из условий заключения было то, что бог мог покинуть свою темницу раньше положенного срока в случае, если сможет взломать замки. Мэйтлэнд лишь самонадеянно хмыкнул. Он тогда еще не знал, что эти замки, выкованные лично Двэйном, находились снаружи таким образом, что подобраться к ним можно было, лишь выйдя из дворца, чего Мэйтлэнд сделать не мог. Отцу бога воров явно была не чужда ирония.
Потерявший счет дням, бог расхаживал по залам водного сооружения, круша все как разъяренный зверь. А потом восстанавливал и крушил заново. Казалось, еще чуть-чуть, и от его ярости вскипит озеро, окружающее дворец.
Дни слились в одну серую массу, ничем не отличаясь друг от друга. На смену гневу пришла тоска, которую Мэйтлэнд не мог заглушить. Он часто сидел на краю самого высокого выступа дворца и смотрел, как темное небо прорезают солнечные лучи, знаменуя рассвет.
Чем бы он ни пытался занять свои мысли, они мчались по кругу, возвращаясь к одному и тому же – к Мэрид.
Мэйтлэнд вспоминал, как впервые увидел эту несносную и грубую девчонку, которая напоминала глоток битого стекла. В тот день она переоделась в мальчишку и притащилась на мужской турнир, который устроил бог войны. Состязания проходили в нескольких дисциплинах: бои
