Буря - Карен Линч

Я посмотрела на отца.

— Есть какие-нибудь новые зацепки?

В последнее время они заходили только в тупики, но он говорил, что никогда не знаешь, когда перевернешь камень и что-нибудь найдёшь.

— У нас есть одна зацепка, но не в отношении исчезновений, — он отложил вилку. — Келван установил личность человека, который разместил сообщение о желчи троллей на досках объявлений.

Было слышно, как мама ахнула.

— Ты мне этого не говорил.

— Я узнал об этом всего два часа назад.

Я чуть не свалилась со стула.

— Кто это? Как ты думаешь, этот человек знает, где Саммер?

— Её зовут Мариана Тейт, и она живёт в Монреале. Она медсестра-онколог, замужем, у неё один ребёнок, и у неё нет судимости.

— Медсестра-онколог? — спросила мама. — Возможно ли, что она ищет желчь тролля, чтобы помочь пациенту?

Папа кивнул.

— Возможно, но он должен быть очень богат, чтобы заплатить такие деньги, которые она предлагает. Дэвид покопался в интернете и нашёл кое-что интересное. У дочери Марианы сахарный диабет первого типа, и пять лет назад она участвовала в испытаниях нового препарата от диабета под названием Нексовир, который стимулирует выработку инсулина поджелудочной железой. Это самое близкое к излечению средство. Девочка была очень больна, и лекарство спасло ей жизнь.

Я нахмурилась.

— Какое отношение лекарство от диабета имеет к исчезновению оборотней и демонов?

— Я подхожу к этому, — сказал он. — Нексовир был создан компанией под названием «Каладриус Фармасьютиклс». Компания «Каладриус»2 была относительно неизвестна до той поры, как они анонсировали своё новое лекарство от диабета. Сейчас состояние компании оценивается в двадцать миллиардов долларов.

Димитрий присвистнул.

— Ух, ты.

Я выпрямилась.

— Подождите. Разве не Джулиан Кросс генеральный директор «Каладриуса»?

— Кто такой Джулиан Кросс? — спросил Ронан.

— Миллионер, который тусуется со всеми знаменитостями, — сказала я. — Он повсюду в социальных сетях и на сайтах, посвященных сплетням о знаменитостях.

Мама положила себе ещё овощей.

— Если это лекарство помогает от диабета, зачем Мариане искать желчь тролля?

Глаза моего отца заблестели.

— Вот тут-то и начинается самое интересное. Ходят неподтвержденные слухи, что «Каладриус» работает над новым препаратом для лечения нейродегенеративных заболеваний… в частности, болезни Альцгеймера.

Мамина вилка звякнула о тарелку. Когда они с Реми продавали его желчь на чёрном рынке, кто-то отследил её и попытался поймать трёх маленьких сородичей Реми. У человека, стоявшего за этим, была ранняя стадия болезни Альцгеймера, и он слышал, что желчь тролля может остановить болезнь.

— Почему это так важно? — спросил Ронан.

Мама объяснила, и он уставился на нас так, словно ждал, что кто-нибудь закричит «попался». Однажды я сказала ему, что она продавала желчь троллей, но он, должно быть, подумал, что я его разыгрываю.

— Лекарство, которое могло бы остановить болезнь Альцгеймера, стоило бы миллиарды, — сказал Димитрий.

Папа скрестил руки на груди.

— И есть люди, которые ради этого готовы на всё.

Я вздрогнула.

— Ты сказал, что у того, кто похищает демонов и оборотней, есть деньги и ресурсы, чтобы скрыть свои следы. «Каладриус» мог бы это сделать.

— Да, — он встретился со мной взглядом. — Мы не знаем, ответственен ли «Каладриус» за исчезновения, но их связь с Марианой Тейт и желчью троллей не случайна. Я попросил Дэвида и Келвана сосредоточиться на них и посмотреть, что они смогут найти.

— А если они что-нибудь найдут? — спросила я.

— Тогда мы пошлем кого-нибудь в их лабораторию. Если «Каладриус» достаточно умён, чтобы замести следы, они смогут скрыть улики от правительственных проверок.

Мысль о Саммер в холодной стерильной лаборатории заставила мой ужин подняться к горлу. Я уже собиралась извиниться, как Ронан вдруг положил руку мне на ногу под столом. Его тёплого прикосновения оказалось достаточно, чтобы успокоить мой скручивающийся желудок.

Мама, должно быть, тоже заметила моё огорчение, потому что резко перевела разговор на другую тему.

— Ронан, Тристан сказал мне, что ты провёл часть своего детства в бастионе Хадан, где он вырос.

Ронан не убрал руку с моей ноги.

— Да. Я там проходил обучение.

— Папа тоже там тренировался, — сказал Димитрий, возвращаясь за очередной порцией картофельного пюре. — И дедушка.

Мама улыбнулась папе.

— Бастион Хадан готовит великих воинов.

— Весторн тоже.

Ронан слегка сжал мою ногу и убрал руку. Я не знала, от чего у меня по спине пробежали мурашки — от гордости или от чего-то ещё. Может, и от того, и от другого.

— У тебя есть дом в Монтане, верно? — спросила мама Ронана.

— Да. У меня есть хижина в горах Боулдер, — сказал он.

Моя вилка замерла на полпути ко рту. Я знала, что он живёт в Монтане, но мне и в голову не пришло спросить, где находится его хижина. Горы Боулдер находились менее чем в шести часах езды от Весторна, и мы дважды в год отправлялись туда в поход.

Димитрий усмехнулся.

— Вот так, Дэни, — он посмотрел на Ронана. — Дэни часто уговаривала папу построить домик в горах. Она хотела, чтобы мы жили там минимум полгода.

Любопытный взгляд Ронана остановился на мне. Он знал, что я люблю бывать на природе, но мы ещё многое не обсудили, например, где будем жить. Неужели он думал, что я ожидаю, что он будет жить в Весторне, потому что здесь моя семья? Он предпочитал тишину гор, и я бы никогда не попросила его отказаться от своего дома ради меня.

Папа и Ронан говорили о рыбалке в Монтане, пока мы с Димитрием убирали со стола, а мама подавала десерт. Я то и дело бросала взгляды на Ронана и папу, радуясь, что они так непринужденно беседуют. Ронану, казалось, было комфортно с моей семьёй, а папа, казалось, наконец-то со всем смирился.

После ужина мы с Ронаном вышли из моего дома, решив прогуляться. Вместо того чтобы пойти в лес, как обычно, я направилась к дороге, ведущей в поместье.

— Мы проводим большую часть времени вместе на свежем воздухе, — сказал я. — Думаю, нам пора заняться чем-то другим.

Он пристроился рядом со мной.

— Чем, например?

Я усмехнулась его настороженному тону.

— Ничего радикального. Давай начнём с просмотра фильма. Или мы могли бы сыграть партию. Ты любишь шахматы?

— Я никогда не играл, но ты можешь научить меня, — ответил он более спокойным тоном. — Мы могли бы заняться этим у тебя дома.

Я бросила на него косой взгляд.

— С моей семьей, околачивающейся поблизости? Нет.

— В поместье будет ещё многолюднее.

— Вот почему мы идём к тебе, — сказала я. — В домиках есть шахматные доски.

Я ждала, что он начнёт возражать. Он до сих пор не пригласил меня