Екатерина Оленева - Красный цветок
День проспали, словно зачарованные.
— Поднимайся, Оди, — разбудил меня голос Изин*фрэса. — Давай. Ты сможешь.
Сжав зубы, удалось подняться на ноги.
Всюду была соль: в горле, в глазах, на теле. В складках одежды. Соленая вода, воздух. Само небо пропиталось ею.
Те*и обеспокоено окинул меня взглядом и одарил одобряющей улыбкой. И откуда он только брал силы, чтобы улыбаться?
— Всем держаться на ногах. До последнего! — Отдал приказ Зак. — Если свалится один, его придется нести другому. А это означает уменьшение шансов для всех нас. Вперед, что бы не случилось.
"Не могу", — кричала каждая клеточка в теле. — "Не могу!".
Но все остальные нашли в себе силы подняться? Никто не позволил себе раскиснуть. Проявить слабость или хотя бы раздражительность. Спокойные и собранные, будто являлись чистым духом, а не ранимой плотью, Чеар*рэ двигались вперед.
И злясь на весь белый свет, сжав зубы, на злости, как на топливе, я заставила себя двигаться вперед. Если даже робкая Сиэл*ла не сломалась, сумею и я. Без вариантов.
Когда солнце повторно загорелось на небосклоне, я не сразу поняла, что под ногами больше не соль — обыкновенный песок. Воздух давно стал чистым, освободившись от примесей солей. Она просто скопилась в носоглотке, вот и продолжала мерещиться.
Очередной привал.
И сон. Сладкий, как небытие.
Глава 3
Пески
— Ты всерьез предлагаешь тащиться через пустыню на своих двоих, Зак? — брезгливо кривя губы, щурясь на солнце, спросил Те*и, пристально вглядываясь в линию горизонта, затянутого струящейся дымкой марева.
Температура в полдень на градуснике достигала красной отметки, подбираясь к цифре шестьдесят. Воздух при таком значении становился видимым.
Пока не взошло солнце, пески притворялись ледяными и черными. Когда же ослепительный желтый монстр вскарабкался на чистую зелень небес, как краб, медленно, но верно, пески задышали жаром. Раскаленные, они были не многим лучше соли.
Куда не надумай потянуться взглядом, всюду лежали они, прекрасные в своем голом одиночестве. Думалось, что некогда на этом месте плескалось прохладное море: яркое, переменчивое, капризное, как любимая жена. Но оно ушло. Навсегда. Забрав с собой жизнь.
А покинутое дно осталось, храня на себе переливы животворящих волн.
Зак оскалился, растянув губы в злой гримасе:
— Ты считаешь меня большим идиотом, чем я есть на самом деле, — Последовал эффектный щелчок белыми пальцами. — Фокус-покус, братец!
Из марева, струящегося над бесплодной землей, выросли — одна за другой — мужские фигуры. За ними высились навьюченные корабли пустынь: верблюды. Мужчины держали их в поводу. Эффект оказался отлично рассчитанным: при смене сумерек на утро невидимые предметы словно материализовались из небытия. Прекрасная имитация волшебства высшего уровня.
Я с любопытством рассматривала "рыжих скакунов пустынь". Гордыми их, с их сваленной шерстью, назвать оказалось не возможно.
Группа оседлавших верблюдов проводников удивительно гармонично сливались с землей: желтые одеяния, золотистая кожа, нечеловеческие глаза: вертикальные зрачки плавали в желтой радужке.
— Оборотни? — мой голос прозвучал напряженно, как перетянутая струна.
— Ты имеешь что-то против? — бровь Зака дернулась вверх, уголки губ брезгливо опустились вниз.
В самом деле, что я имею против оборотней? Глубокую устойчивую антипатию, основанную на том, что одна их половина всегда остается звериной, даже в человеческом обличье?
Зак и Те*и о чем-то переговорили с желтоглазыми проводниками-перевертышами. На лица обоих легли тени.
— Забирайтесь на верблюдов. Быстро. — Отдал распоряжение Те*и. — С запада наступает песчаная буря. Нужно успеть добраться до скал до того, как она разразиться.
Если кому-то уже выпало "счастье" сидеть верхом на смердящем влажном мешке, передвигающемся исключительно нелепыми скачками, норовящим наплевать на любимого хозяина пенистыми белыми хлопьями, тот поймет мое "приподнятое" настроение.
Судя по выражению лиц Аста*рэль и Сиэл*лы, девушки целиком и полностью моё настроение разделяли.
Подобрав поводья, я попыталась управлять процессом. Но верблюд стараний не оценил. "Корабль пустыни" колыхался в довольно быстром темпе. Этот шедевр природы- ну, не догадаешься ни в жизни, — ещё и бегал! Причем, куда хотел сам, игнорируя попытки направить его в нужную сторону.
Потеряться в песках и бесславно сгинуть по милости горбатого красавца в планы не входило. Поэтому пришлось применять магию, наплевав на все запреты.
Фыркнув, прыгнул разок-другой на месте исключительно из чувства протеста, верблюд все-таки решил притормозить. Обернувшись, я увидела, что успела оторваться от группы на достаточное, для возникновения неприятностей, расстояние.
Верблюд опять взбрыкнул. Опасаясь, как бы вьючная скотина не ломанулась куда глаза глядят, я поспешно спрыгнула на землю.
Утробное рыкание донеслось из-за ближайшего песчаного бархана. Огромный и рыжий, образчик воплотившегося злобного духа пустыни, песчаный лев неторопливо трусил, попеременно выбрасывая вперед себя внушительного размера лапы. Царь пустынного края, — золотистый кот, — не припадал к земле. Он стелился над ней, подобно перемещающимся под ветром песчинкам или колосящимся травам. Лапы пружинисто падали, ударяя о землю.
Взметалось облачка пыли.
Пески сотрясались.
В оскаленной пасти острые зубы обнажились, белесые усы встопорщились. Свирепые, налитые кровью глаза горели голодной злобой.
Нападения я не ожидала, среагировать не успевала. Здесь, наверное, моей истории мог прийти очередной конец. Но Эллоис*Сент, в лучших традициях героико-сентиментальных романов, поспешил на помощь.
Столб воды, высокий, искристый, резко вырос перед оскаленной мордой агрессора, заставив того отпрянуть так же стремительно, как до сего момента он несся вперед. Я имела счастье наблюдать, как ошарашенный, введенный в душевные сомнения "левушка" принял решение ретироваться.
— Тебе необходимо привлекать к себе всеобщее внимание? — шипел на ухо Эллоис*сент, прижимая к себе. — Ты без этого не можешь, да? Ты понимаешь, что чуть не погибла?! — продолжал Элоис*сент орать, тряся меня, словно я была куклой, легкой, невесомой и безмозглой. — Любишь играть со смертью? — Злость в голосе переливалась таким же высоким и искристым водяным роем искр, как и фонтан, отогнавший хищника. — Что и кому ты пытаешься доказать, Одиф*фэ? Ты даже не пыталась его отбросить! Почему ты не оборонялась?
