На другом берегу любви (СИ) - Анастасия Ригерман
Вадим осматривается по сторонам и довольно улыбается, словно увиденное успело ему приглянуться.
— Хорошо тут у вас, природа, птички вон поют. Некуда мне торопиться.
Мы с Егором переглядываемся. Ага, знал бы этот олух что тут творилось всего час назад, вряд ли ему захотелось бы остаться.
— Да и со старшей ведьмой у нас свои договоренности, — произносит он так, будто гордится этим знакомством. — Никто меня не проклинал, как Егора, и насильно в этот мир не закидывал. Сам пришел по своему желанию, тем же путем и вернусь, когда придет время. Так что не волнуйтесь за меня, и за отца своего тоже не переживай. Если надо будет, я его и на себе донесу, куда скажет.
— Что я тебе немощный что ли? Сам дойду, — поднимается на ноги отец, только его заметно пошатывает, и Илюхин вовремя подставляет свое крепкое плечо. — Ну что застыли? — подгоняет нас отец. — Поспешите! Пока Егор и самого себя не забыл.
Мы наскоро обнимаемся. В последний раз я заглядываю в такие родные глаза, повторяя, что никогда его не забуду. И мы с Егором разворачиваемся, уходим.
— Верни моего лучшего друга домой! Его там всем очень не хватает, — доносится следом голос Вадима, и я улыбаюсь сквозь слезы.
Верну, как же иначе. Вот и след моей магической паутины снова появился, и ведет нас прямиком к главному входу королевского дворца.
Высоченные двери дворца жутко скрипят, с тоской напоминая о прошедших днях его величия. В воздухе витают запахи старины. В главной зале нас встречает мрак, обилие пыли и паутины. Не сдержавшись, я громко чихаю, и мой чих разносится по всему дворцу громких эхом.
— Будь здорова, — улыбается Егор.
Знаю, здесь давно никого нет, но мне все равно неловко, словно я могла распугать здешних приведений.
Мы следуем за тонкими нитями магической паутины, которая ведет нас по пустым коридорам, подходим к неприметной лестнице и спускаемся в подвал. Здесь, в небольшом помещении, хранится старая мебель: кресла с резными завитками на ручках, обитые бархатом диваны, которые в своих складках под слоем пыли бережно хранят чужие воспоминания. Но мое внимание сразу привлекает огромное зеркало в полный рост с богато украшенной рамой. На нем след моей магической паутины и прерывается.
— Нам сюда.
Я шагаю ближе, ощущая магическую ауру, исходящую от зеркальной поверхности. Стоит мне ее коснуться, как по ней словно по спокойной глади воды расползаются круги. Сердце наполняется невыразимой радостью и трепетом. Мы дошли! Мы справились! И теперь стоим на пороге чего-то большего, что наконец вернет нас домой. Вот только этот удивительный мир навсегда изменил нас обоих, и даже вернувшись в свои тела, мы уже никогда не будем прежними.
— Готова?
Я поворачиваюсь к Егору и встречаю его взволнованный взгляд.
— Да, готова… Пожалуйста, поцелуй меня на прощание.
— Лер, ты чего? Мы же не прощаемся.
— Нет, конечно, но такими как сейчас уже никогда не будем.
Егор не спорит, в его глазах совсем мало смеха. Он просто притягивает меня к себе и накрывает мои губы своими, такими теплыми и желанными, что в животе поднимается целый круговорот обезумевших бабочек.
— Я так сильно люблю тебя. Никогда не забывай этого.
— Не забуду, — шепчет он в мои губы, и берет за руку, переплетая пальцы. — Потому что и сам люблю тебя больше жизни. Ты и есть вся моя жизнь.
Так мы и шагаем прямиком в зеркальную поверхность. По телу прокатывается странный холод. Граница двух миров размывается. Все вокруг приходит в движение: цвета и формы смешиваются, как краски на палитре художника. Нет уже ни меня, ни Егора, ни наших сцепленных рук, только обнаженные души, которые подхватывает и несет неудержимый поток, чтобы соединить с новой реальностью.
Глава 26
Заманчивое предложение
ЕГОР
Я пытаюсь приоткрыть веки, но свет такой яркий, что, открыв глаза всего на мгновение, я закрываю их снова. Одно ясно, я оказался в больничной палате. Пытаюсь вспомнить, как меня сюда занесло, только в голове такая каша, что воспоминания не желают выстраиваться в логическую цепочку. Знаю лишь, что должен найти Леру. Где-то внутри прощальным эхом все еще звучит ее «Люблю», и сердце ускоряет ход, требуя активных действий, а не вот этого всего, с бессмысленным времяпровождением на больничной койке.
Мышцы ноют, словно по мне проехался каток, не иначе. Еще и капельница в руке мешает приподняться. Из кресла возле столика на меня удивленно таращится какой-то парнишка.
— Добруш, — расплываюсь я в счастливой улыбке.
Но стоит присмотреться повнимательнее, и я понимаю, это не он. Да и откуда ему здесь взяться, в этой современной больничной палате? Мой верный младший братишка остался где-то там, посреди бескрайних полей и лесов. И так тоскливо от этой мысли, что хоть волком вой.
— Не знаю о ком ты, но меня Даней зовут, — представляется парень, с интересом меня разглядывая.
— И что ты делаешь в моей палате, Даня?
— Как что? Дежурю, пока мама пообедать отошла. Я вообще-то твой брат.
Чтобы переварить эту информацию, мне требуется пара минут, не меньше. Брат⁈ Офигеть просто! И почему я, интересно, никогда прежде о нем не слышал?
— Видел бы ты сейчас свое лицо, — улыбается парень, и эта его искренняя кривоватая улыбка отчего-то кажется такой знакомой. — Ты, наверняка, думаешь, откуда я взялся, раз ты ничего обо мне не знаешь. Так?
А он догадливый. Я киваю.
— Дело в том, что мама у нас с тобой одна, а отцы разные. И твой отец, когда узнал, что мама от него уходит, больше не разрешил ей с тобой общаться.
— Что значит, не разрешил?
— Пригрозил чем-то, откуда мне знать, — пожимает плечами парень и подходит ближе, присаживаясь на край моей больничной койки.
Сейчас, когда он так близко, я даже замечаю некоторое сходство, у меня тоже мамины глаза.
Руки сами собой сжимаются в кулаки. Пригрозил, чтобы родная мать перестала со мной общаться? Это как вообще понимать? Я-то всю свою сознательную жизнь был уверен, что она нас бросила.
— А сама она где?
— Кто?
— Мама.
— Так я уже сказал, обедать ушла.
Мама… С трудом произношу это слово, и в моих мыслях всплывает совсем другая женщина, в простом длинном