Весна, которой нам не хватит (СИ) - Летова Ефимия
...но подставлять их страшно.
Впрочем, на самом деле, крыс покинул подвалы пару четыре недели назад, даже чуть больше! И если Делайн и была в подвалах тогда, то сейчас её там совершенно точно нет.
...и тогда действительно нет смысла торопиться и брать кого-то с собой. Да и волноваться тоже. Максимум, что нам светит – это отыскать парочку болтливых канализационных труб. И всё же у меня зуб на зуб не попадает. В десять вечера уже совсем темно, но это совсем другая темнота, не такая, как зимой или осенью. Она чиста и прозрачна.
На мой вопрос о ключах Эймери отмахнулся и сказал, что состарит замок. Спорить с ним я не стала.
***
Вероятно, Эймери подстраховывался, не прося официального содействия у администрации Колледжа, хотя и имел на это полное право. Замок – обычный, навесной, который вешали на ночь снаружи, он действительно состарил. Я заворожённо, как и всегда, следила за действием его необыкновенной магии: как крепкое молодое железо, предварительно смоченное влажной тряпочкой, покрывается неприятной даже на вид рыже-бурой корочкой. Площадь воздействия – изогнутая дужка – была совсем небольшой, и справился Эймери минут за десять.
- Поразительно и разрушительно, – не без сарказма сказала я, когда он дёрнул за поверженный замок и сорвал его: не беззвучно, но без особых проблем. Темнота перед нами была куда гуще темноты сада, словно специально пришедшая из детских кошмарных сказок. Газовые светильники, впрочем, горели исправно, круглосуточно, просто они были расположены дальше и отчего-то темноту не развеивали.
Эймери взял меня за руку. Не то что бы я умирала от ужаса, но это было приятно.
- Тебя никто не заметил?
- Надеюсь. Я попросила девчонок помочь мне перелезть через забор. Причину объяснять не стала, они уже привычные. Зря ты волнуешься о моей репутации, она уже безнадёжна испорчена. К чему вопрос?
- Ты будто светишься.
«Просто ты вернулся»
- Так и есть. Подсвечиваю окружающее пространство. Мой огненный дар.
- Выглядишь, как призрак.
- Не бойся, их не существует.
- А жаль. Я приходил бы по ночам в вашу спальню и пугал Гийома. Эй, прекрати щипаться...
Я щёлкнула его по носу.
- Куда мы идём? Куда ноги ведут, или у тебя есть более конкретная информация?
- Попробую поспрашивать светильники.
Мы шли, не особо заботясь о том, чтобы запомнить дорогу, дальше и дальше – всё равно под светильниками были стрелочки-указатели, не заблудишься. Надеюсь, не фальшивые... С учётом крысиной паранойи мальёка Аеша, в подвалах могло быть всё, что угодно. Вокруг было тихо, за исключением наших шагов. Один раз я врезалась в крысоловку, да так, что она отлетела на несколько метров в сторону. Пару раз мы встретили крыс, пугливо шмыгнувших прочь и не выказавших ни малейших признаков одомашненности или прирученности. Нечего было и думать о том, чтобы их отлавливать и допрашивать: мы не настолько ловкие, да и покусанными быть не хотелось. А светильники общаться не желали – Эймери мрачно погрозил им кулаком.
- Как познакомились твои родители? – спросила я первое, что пришло в голову. Не было сил выносить эту давящую тишину.
- Обыкновенно. Он был женат. Она молодая и наивная. Потом родился я, он предложил ей деньги, она отказалась поначалу, потом стала брать – я часто болел. Записывала в тетрадку, чтобы отдать в будущем, наверное. Я её как-то нашёл, тетрадку эту учётную, уже тогда, когда мама поняла, что у меня за дар и забрала из школы. Сидел дома целый год, скучал, перерыл все книжные полки – книг у нас было очень много. Сперва не догадался, что к чему, зато потом понял.
- А ты видел его лично? Говорил с ним?
- Видел и говорил, – почти с отвращением сказал Эймери. – Не рассчитывай на него, Хорти. Он ничем не поможет. Хотя на могилку бы пришёл, думаю. Только скверным могил не полагается: сожгут и утилизуют. Или пустят на эксперименты.
- Перестань.
Кажется, фонари стали светить ещё тусклее – или вовсе норовили погаснуть.
- Не удивлюсь, если мы уже где-то под Флорбургом, – сказала я, чтобы сменить тему. – Идём и идём.
- Тебе кажется. Восприятие расстояния субъективно...
- Тсс! – перебила я, прислушиваясь. И Эймери тоже замер. Неожиданно погас ближайший к нам фонарь, и я заставила загореться несколько маленьких огоньков, похожих на перевёрнутые капли. Словно сгорели до фитилей восковые свечи – а пламя осталось...
- Ничего не слышу, – сказал, наконец, Эймери, мягко мазнув губами по моему уху. Я собиралась было согласиться с ним, но странный лязг повторился вновь: металлический, резкий. Эймери инстинктивно толкнул меня за спину, закрутил головой, пытаясь определить, направление звука. Я тоже – но безуспешно, он словно шёл издалека и одновременно сверху.
- Отойди! – шикнула я, заставляя пламя разгореться ещё сильнее и ярче: меня бы оно не обожгло, но вот Эймери... Огненные шарики покатились вперёд по коридору, с испуганным писком под нашими ногами заметалась ещё одна крыса.
Эймери пихнул меня в бок, я обернулась – и увидела металлическую дверь в стене, закрытую на внешний металлический заржавленный засов. Мы почти одновременно приложили пальцы к губам и шагнули к двери: кажется, тихое, едва слышное лязгание доносилось именно оттуда. Я сделала шаг к двери, но Эймери покачал головой и отодвинул меня, явно раздумывая, как поступить лучше. Положил руки на засов, неопределённо пожал плечами и потянул, открывая.
Щеколда противно скрипнула, но металлический штырёк проскользнул легко.
Лязганье прекратилось моментально. В образовавшуюся щель, чуть ли не оттолкнув нас, шмыгнула крыса.
Мы опять замерли, вслушиваясь, а потом услышали тихое поскуливание – никак иначе этот тонкий высокий звук я не могла назвать. Жалобное, едва различимое в необъяснимым образом звенящей тишине. Я не выдержала, потянула дверь на себя – и вошла внутрь пустого помещения: всё те же трубы на потолке, стылая, какая-то кладбищенская прохлада.
И запах. Отвратительный запах нечистот и грязного немытого тела. А ещё чего-то гнилостно-сладкого, слабый, но отчётливый.
- Дел! – первый звук моего голоса оказался постыдным сипом. Я откашлялась, ощущая спиной такое поддерживающее присутствие Эймери. – Дел, это я! Хортенс... Дел, ты тут?! Кто тут
И целую вечность спустя из темноты донеслось тихое, почти змеиное:
- Ш-ш-ш...
А потом приглушённый и жуткий слабый смех.
***
Девушка – я не могла воспринимать её как Делайн, сознание отказывалось – напевала, раскачиваясь вперёд и назад, сидя прямо на земле. Даже в неверном переливающемся свете моего огня было видно, какая она худая, истощённая, лицо буквально обтянуто кожей, волосы грязные, будто слипшиеся. Но это не так пугало, как выражение этого лица с заострившимися скулами и впашими глазами. Она бросила на нас беглый взгляд, словно птица равнодушно, мимолётно отметившая прилёт другой – и продолжила качаться, обхватив колени руками.
Под ней была какая-то подстилка, рядом на полу стояла пустая, будто собачья, миска, ведро с чистой водой, ещё одно ведро – понятно, для чего... и цепь, я видела самую настоящую толстую цепь! Металлический браслет туго обхватывал тонкое, как у ребёнка, запястье, с другой стороны цепь крепилась ко вбитому в стену металлическому кольцу. У ног девушки крутилась очередная бурая крыса.
Эймери сжал мою руку.
- Делайн, – собравшись с силами, окликнула я. – Дел! Делайн! Это мы... это я. Хортенс. Кто это сделал?
Она не реагировала. Не отвечала.
Эймери опустился на корточки, перебирал пальцами цепь.
Поднялся, выругался сквозь зубы.
- Кто? – тихо спросила я, а он с досадой отбрасил цепь.
- Не вижу. Кто бы это ни был, но никакой магии, никаких ярких эмоций... Делайн очевидно уже была без сознания или не в себе, а тот, кто притащил её сюда, был спокоен... Но тут был кто-то ещё. Нехорошее ощущение. Возможно, здесь кто-то умер или же… Давай-ка уходить отсюда. Сейчас надо оказать ей помощь, а мне сэкономить силы, ржавить металл – то ещё удовольствие. Делайн!
