Элизабет Ричардс - Феникс
Она бросает нам вслед ругательства... мы не поддержали правила игры.
Мы направляемся в соседнюю таверну, которая находится через несколько дверей от нас. Эта называется «Желтая утка». Еще один тупик. Мы спешим в трактир на соседней улице, потом на следующей, и на другой. Мы посетили двадцать баров за три часа, позволяя себе выпивать только в каждой пятом, и то я чувствую, как у меня начинает кружиться голова. Это классно.
Я беру Элайджу под руку, когда мы шагаем по оживленной улице. Никто на нас особо не обращает внимания; Фракия — город чужестранцев. Я удивлена, что на улице разгуливает столько людей с наступлением темноты, но, наверное, в связи с отсутствием Дарклингов нет причин устраивать комендантские часы, как это было в Блэк Сити.
Мы входим на Плазу Тимьян, которая меньше площади Специй. В середине площади находится богато украшенный мраморный фонтан, увенчанный статуей двух влюбленных, сплетенных в объятиях. У их подножья гнездятся голуби. Когда мы проходим мимо них, они взмывают в небо.
— Аргх! Отвалите от меня, — говорит Элайджа, отмахиваясь от птиц.
Я не собиралась смеяться, но не смогла сдержаться, и смех все-таки сорвался с моих губ.
— Это не смешно, — сказал он ворчливо.
— Извини, — говорю я в ответ, вынимая серые перья из своих волос. — Но если честно, почему тебя так пугают птицы? Они же милые.
— Нет, в них нет ничего милого! У них эти ужасные, бусинки глазки и отвратительные когтистые ноги. — Он вздрагивает, а я снова смеюсь. — Они делают вот так, — говорит он и хватает меня.
Он щекочет меня, и я уже едва могу дышать от смеха.
— Извини, извини, — задыхаюсь я.
Он смеется и отпускает меня.
— Наверняка есть нечто такое, чего и ты боишься.
— Ага, вирус, — говорю я надломленным голосом.
Элайджа прижимает меня к себе, и я в ответ прижимаюсь щекой к его груди.
— Я позабочусь о тебе, Натали. Тебе не придется проходить через это в одиночку, — бормочет он.
Его руки ненадолго обнимают меня крепче, прежде чем отпустить меня. Я удивлена, как быстро бьется мое сердце.
— Давай проверим следующую таверну, — говорю я, замечая здание с синей дверью.
Мы заходим внутрь. На это раз барменша - блондинка, со светло-зелеными глазами. Меня охватывает волнение, а вдруг это Эсме, но потом я вспоминаю, что та сидела в кресле-каталке и на сегодняшний момент ей должно быть лет сорок, а то и пятьдесят, а этой женщине около тридцати. Барменша подходит к нам и её улыбка чуть меркнет. Какое-то мгновение, мне страшно, что она узнала нас, несмотря на капюшоны. Но затем она вновь улыбается.
— Как меня зовут, торгаш? — спрашивает она.
Элайджа глядит на доску с ценами.
— Розовое яблоко.
В награду мы получаем две бесплатных рюмки пряного Шайна.
— Мы ищем таверну под названием «La Luna Estrella». Не слыхали о такой? — спрашивает он её.
Она качает головой. Даже, если она что-то и слышала, сомневаюсь, что рассказала бы нам.
— Наслаждайтесь выпивкой, — говорит она, игриво подмигивая Элайдже, который подмигивает в ответ. По какой-то идиотской причине, я чувствую ревность.
Элайджа присаживается и выпивает свой алкоголь.
— А разве нам не нужно идти дальше? — спрашиваю я.
— Ты выглядишь уставшей, — говорит Элайджа
— Ну, спасибо, — бормочу я.
— Ты меня прекрасно поняла. Мы можем продолжить наши поиски с рассветом.
— Уверен? Мне несложно продержаться еще несколько часов... — неубедительно бормочу я. Я опустошена.
Он кривовато улыбается мне и пододвигает мне табурет.
Я сажусь.
— Хорошо, еще один стаканчик, а потом мы вернемся к мадам Кларе.
Один стаканчик вскоре превратился в два, потом в три, следом в четыре, и я уже потеряла счет времени, но сложно следить за временем, когда выпивка следует одна рюмка за другой. Я даже не помню, как мы заказывали их, позволив себе пить за счет заведения, но барменша, похоже, была рада подливать нам. Элайджа неустанно развлекал меня, рассказывая смешные истории о рыбалке в Виридисе и о трех своих братьях.
— Итак, дай-ка я проясню для себя, — говорю я. — Ацелот твой старший брат?
Он кивает.
— Он славный. Всегда его любил. Потом идет Донатьен, мамин любимчик, и, наконец, Марсель, мой младший брат. Вот он настоящая задница.
— А почему никто из них не пошел с тобой, чтобы помочь в поисках вашей мамы? — спрашиваю я. — Разве они за неё не переживают?
— Нет, но она не их мать. Ацелот, Донатьен и Марсель мои сводные братья, — объясняет Элайджа, опрокидывая в рот еще одну стопку. — У нас сложные взаимоотношения.
— Мне это знакомо, — говорю я. — Моя мама изменяла отцу, и Полли мне... была... сводной сестрой.
Он грустно мне улыбается.
Барменша вновь наполняет наши рюмки. Она нервно поглядывает себе через плечо на дверь, так что я несколько резко оборачиваюсь, чтобы понять, что же она высматривает, и чуть не падаю с табурета. Я смеюсь, когда Элайджа подхватывает меня.
— Ладно, красотка. Пора забирать тебя домой, — говорит он.
— Может еще по рюмочке? — спрашиваю я.
— Нет, нам уже хватит.
Я изображаю надутый вид, а он хохочет.
— Утром ты будешь об этом сожалеть, — говорит он.
— Мне все равно, — говорю я. — Живем лишь раз, верно?
Я тянусь за своим алкоголем. Мои руки замирают у рюмки. Медовая жидкость вибрирует. У меня в голове раздается щелчок, и я мгновенно трезвею. Я как-то уже видела такое и знаю, что это означает. Я прислушаюсь. На фоне грохота музыки и болтовни купцов раздается ни с чем не спутываемый гул — Эсминца.
— Нам нужно убираться отсюда, — говорю я, отталкивая свой табурет.
Мы мчимся на улицу и останавливаемся, как вкопанные. Звезды над головой закрывают собой пять Эсминцев, зависших над городом. Но не от их вида стынет кровь в моих жилах. А припаркованный на Тимьяновой площади Транспортер. Люк открывается, и из Транспортера выходят Гаррик и розово-волосая Люпин, Саша, клацая подошвами сапог со стальными носками о мостовую. Откуда они узнали, где мы? Барменша! Это она рассказала Стражам. Вот почему она все подливала нам и подливала — она старалась нас задержать до прибытия Люпинов.
Гаррик поднимает вверх воротник своего серого пальто и нюхает воздух. Его голова поворачивается в нашем направлении, его серебристые глаза мерцают во тьме.
— Бежим! — говорю я Элайдже.
Мы мчимся вниз по загруженному людьми переулку, пробиваясь сквозь толпы, ударяясь о плечи, стараясь бежать как можно быстрее. Мир вспыхивает цветом и моргает огнями, и у меня в ушах звенит от музыки и гула, издаваемым Эсминцами. Все будто в тумане, словно я во сне, но я понимаю, это всего лишь эффект алкоголя и адреналина.
