Покоряя дракона - Валерия Лебедева
Я поднялся, оправляя рубашку:
— Я сделал все, что мог.
Она даже не обратила на меня внимания, вновь погружаясь в пучину горя. Трясла его, тут же целовала, следом вскрикивала и била по щекам. Попятился к двери, и у выхода развернулся. Ее боль разрывала мне сердце, но не так, как вернувшееся сожаление о том, что она никогда не будет так страдать по моей судьбе.
— Ах! — за визгом услышал приглушенный грохот. Обернувшись увидел, что она свалилась на пол и с неверием смотрит в сторону кровати, — Он дышит! Дышит! Асмиас!
Я помог ей подняться и снова усадил на то же место. Чуть отойдя в сторону, где полумрак обеспечивал мне укрытие, наблюдал, как герцогиня берет его руку в свою, и он сжимает ее в ответ. Еще через несколько мгновений он закашлялся. Долго, тяжело, словно его легкие наполнила вода. А после он открыл глаза, уставившись в таком же шоке на Веронику.
— Моя госпожа, — он издал лишь хрип, едва оформляя его в слова, но ей было достаточно. Рассмеявшись сквозь слезы счастья, она кидалась на его шею, пытаясь отогреть жаром своей любви от смертельного холода.
— Я позову Сирила. Он осмотрит его светлость, — коротко поклонившись, направился к двери.
— Ах, Асмиас! Подожди! — едва не свалившись в очередной раз, на одной ноге Вера пропрыгала ко мне. Как только я подставил ей руки, она прильнула, обвивая руками мое тело, — Спасибо. Спасибо! Я никогда не перестану благодарить тебя, Асмиас! Ты вернул его. Вернул!
— Меньшее, что я могу сделать для тебя, госпожа, — она протянула мне камень и я, бодро отсалютовав, вышел.
* * *
В этой темноте я ничего не чувствовал, не ощущал пространства и времени. В один момент она забрала меня себе и сковала невидимыми оковами, не позволяя шевельнуться. Сколько прошло времени? Я даже представить не мог. Был бы в плену, приемы пищи позволяли бы понять, когда сменились сутки.
Но вот, что-то изменилось. Наконец ко мне стали возвращаться ощущения, и то, что я почувствовал мгновенно вернуло мне воспоминания. О моей единственной любви, о моей прекрасной драконице, об удивительной госпоже, что так легко перевернула мою жизнь с ног на голову.
Сквозь пелену, будто я был под водой, услышал родной голос.
«Он дышит! Дышит!»
Еще через несколько мгновений я начал ощущать окружающую среду, которая обрушилась на меня невероятным давлением. Даже дышать было тяжело, словно меня придавила вся тяжесть мира. Но вместе с этим я различал нежные прикосновения моей госпожи.
Я хотел ей сказать, как сильно тосковал, но легкие отказывались расправляться. Расправившись с кашлем, я смог вдохнуть полной грудью, чувствуя, как жизнь все быстрее наполняет меня. Наконец, сил хватило, чтобы открыть глаза. Самая прекрасная дева была со мной. Моя. Любимая.
— Моя госпожа, — она целовала меня. Лишь ненадолго отлучилась, что-то говоря блондину, который смутно казался знакомым.
Вскоре она вернулась:
— Мой дракон, — Вера касалась моей кожи горячими губами, и я мечтал прижать ее к себе.
— Госпожа, я преклоняюсь перед твоей находчивостью, — ничего не отвечая, Вероника лишь смахнула слезы, — Я люблю тебя!
— Я люблю тебя!
Это была наша клятва. Как тогда. Мы снова были вместе. Все так, как и должно быть.
Эпилог
— Алек… — мой шепот разносился по спальне, окутанной дымкой благовоний.
— Ты хочешь что-то мне возразить? — губы моего возлюбленного, казалось, побывали уже везде. А теперь он нежно касался ими моего плеча, прижимая к себе так крепко, будто никогда не хотел от меня отлипать. Одна его рука оглаживала мою шею, легонько сжимая, другая опустилась на едва вырисовывающийся живот.
С момента, как он вернулся ко мне, прошло лишь три месяца. Однако, казалось, мы жили новую, самую лучшую жизнь. Спустя неделю, когда мой дракон окреп, король нетерпеливо потребовал пышного праздника. Мне все это было ненужно, я просто хотела быть с Александром. Но деваться было некуда.
На праздничной церемонии я повстречалась и с родителями. Неловкая встреча, честно говоря, учитывая информацию, что выдал мне Каспар. Отец смущенно поздравил нас, мачеха же искренне желала счастья и огорчилась, когда я решительно отказалась посещать их дом. Эти люди воспитали меня, верно, но я не знала, какой мрак царит в душе моего самого близкого родственника.
Когда же празднества с воистину королевским размахом утихли, мы вернулись домой. А позже к нам приехали саариды, но не в полной компании. Принц Асмиас после успешных переговоров вернулся на родину, минуя наши края. Сирил остался в качестве посланца родных земель, а Элиза при нем. Наконец, ее родные были довольны ее участью, хотя и сетовали на то, что молодая пара не может вернуться домой, чтобы сыграть свадьбу. Моя подруга оказалась такой бойкой, что отвоевала себе право заключить брак здесь и активно занималась подготовкой к Торжеству. То поместье, в котором жила она, оказалось съемным, и теперь дома у нее не было, но мы с Александром оказались только рады тому, что с нами поселяться друзья. Сирил каждый раз стремился уверить нас, что это временные меры и обещал разобраться как можно скорее.
Возвращаясь к теме родственников, Анжелика куда-то пропала. Из поместья Алдор она уехала, к родителям не вернулась. Да никто особенно и не искал. Мне не хотелось снова окунаться в неприятное прошлое. Я была уверена, что с этой частью моей жизни покончено.
Но не тогда, когда она явилась на пороге моего дома. Честно говоря, я едва узнала в этой женщине свою сестричку, так она изменилась. Лишения и страдания наложили на некогда прекрасную внешность свой отпечаток, она заметно повзрослела, я бы даже сказала, постарела. Ее живот был плоским, хотя я знала, что она носила дитя от Каспара.
Едва Анжи увидела меня, как попыталась кинуться на шею, чтобы задушить. Она орала и колотила руками и ногами, когда стража скрутила ее, не дав даже пересечь порог.
— Ненавижу тебя! Отродье! — она плюнула мне под ноги и растерла остатки слюны по грязному подбородку, — Скажи, чтобы они отпустили меня! Или боишься? — я взмахнула рукой, от нее отошли, — Ты всегда забирала у меня все! Любовь родителей, окружающих, Каспара обещали тебе, а я никак не могла взять в толк, что в тебе такого исключительного. А ты просто оказалась ведьмой! — до того, грозная и опасная на вид, теперь она свалилась на колени передо мной, закрывая лицо ладонями, —
