Двуликий бог. Книга 2 (СИ) - Мэл Кайли
Пир у Эгира гремел весь день и весь вечер, брага лилась, не переставая. Накануне хозяин оплошал и не сумел угостить часть прибывших заранее гостей, как следует, и на второй день искупал свою вину в двойном размере. Асы хохотали и спорили, Локи и Тор вспоминали свои приключения, части из которых и я стала свидетелем, кое-где привирая и приукрашивая, отчего их истории всё больше походили на легенды. Браги скользил ловкими пальцами по струнам своей сладкозвучной арфы и подбирал мелодии и окончания, явно намереваясь обратить сказы двух асов в прекрасные песни. Идунн склонилась подле него, заслушавшись и прикрыв глаза от удовольствия.
Многие навестили Эгира, всех и не перечислить. Моё внимание привлекли ледяные бледно-голубые глаза, сверкавшие ненавистью. Скади и Ньёрд давно уже не жили вместе, не приходились друг другу мужем и женой, как и предсказывал Локи. Однако они сумели сохранить тёплые дружеские отношения, что для меня оставалось загадкой. Может быть, богиня зимы не забыла доброго обращения Фрейра и его ласкового отца, может, и правда питала когда-то к богу лета нежные чувства, но на пиру Эгира они сидели вместе. Асы привыкли к ней, и, хотя Скади вернулась в ледяной чертог своего отца, где проводила большую часть времени, по-прежнему считали её своей, супругой одного из них.
Когда наши взгляды встретились, я невольно вздрогнула: красивое правильное лицо гримтурсенки пересекал уродливый широкий шрам, тянущийся от уголка губ до самого виска. И по ярости в её обычно безразличных глазах я догадывалась, кто мог его нанести. Если мои предположения были верны, то Скади ещё повезло, что каким-то чудом она не рассталась с жизнью. Должно быть, провидение уберегло, не иначе. Чаще всего Локи доводил задуманное до конца. Он тоже заметил ледяную красавицу, и выражение самодовольства, промелькнувшее на его лице, развеяло мои сомнения. Бог обмана с ядовитой усмешкой на губах склонил голову в знак деланного почтения, отчего великанша стиснула зубы, сжала драгоценный кубок с такой силой и ненавистью, что погнула его. В тот миг мне в голову пришла страшная и жестокая мысль: лучше бы он убил её, покончил с этой враждой раз и навсегда. Ведь Скади не забудет, она обязательно вернётся, чтобы отомстить.
Предчувствие снова напомнило о себе, всколыхнулось в груди, мешая дышать. Когда оно поднималось изнутри, охватывая и увлекая меня, словно волна, я понимала, что уловила нечто важное, связанное с грядущими событиями. И Скади являлась их частью. Подло так говорить, подло так даже думать, но лучше бы Локи расправился с ней, не ограничившись страшным напоминанием через всё лицо. Заразительный смех бога лукавства отвлёк меня от мрачных мыслей, вернул в реальность. Вспоминали невесту Трюма, и повествование казалось таким надуманным и преувеличенным, что в него бы и не поверилось, если бы я сама не присутствовала при описываемых событиях. Это была наша тайна: Локи, Тора и меня, и даже простодушный громовержец, единожды поклявшись, так никогда больше и не выдал её.
Пиршество уже окутала глубокая ночь, когда асы и ваны начали расходиться — кто по гостевым покоям чертога Эгира, упившись до смерти, кто по коням и колесницам. Локи выцепил меня из толпы, чтобы поделиться вестью, пронзившей меня подобно удару молнии. Он оставлял меня одну на долгое-долгое время ради путешествия в Мидгард. Один возвращался в мир людей, чтобы изведать их жизнь и набраться новой мудрости, а потому искал себе спутника. Я знала, для Локи это предложение, от которого нельзя отказаться. Знала также, что каверзный ас вовсе не мудрости ищет в срединном мире. Однако всё было решено. Моего мнения не спрашивали, только ставили в известность. Что-то защемило в груди, и я, верно, бросилась бы на колени перед Локи в присутствии верховных богов, чтобы умолять его остаться, если бы повелитель не поймал меня за плечо.
Его ледяной взгляд лишал всякой надежды, до боли сдавившие плечо пальцы как бы говорили: «Замолчи и не позорь меня!», лицо окаменело, однако предчувствие, направлявшее меня, оказалось такой силы, что я отринула страх и сомнения прочь, приблизилась к повелителю вплотную и обратила на него взор пронзительных глаз. Едва слышным дрожащим голосом я умоляла его остаться, напоминала о своём ощущении, которое ещё ни разу не обмануло и не подвело меня, заклинала, едва не плакала. Я просила его подумать, изменить своё решение, но Локи не пожелал слушать. Он оборвал меня и с присущей ему язвительной жестокостью посмеялся над моими пустыми страхами и сомнительными ощущениями, оттолкнул от себя, отвернулся.
Я ощутила себя совершенно бессильной. Я смотрела, как он вставал плечом к плечу со Всеотцом, и понимала, что не могу преодолеть предназначения, побороть судьбу, как бы ни рвалась, как бы ни кричала, что бы ни делала. Мой любимый мужчина уходил, смеясь, только ему характерным жестом запрокинув голову и запустив ладонь в волосы, а я знала уже тогда, что больше никогда не увижу его таким. Видела с пронзительной ясностью: что-то произойдёт, нечто такое, что изменит весь привычный нам мир. Я провожала взглядом его сильную спину, как в последний раз, а затем вдруг ощутила тупую ноющую боль в шее под затылком, жар, нарастающую пульсацию. Судорожным движением руки я зажала больное место, поморщилась и лишилась чувств.
Я видела странный сон. Выдру, сидящую на островке посреди быстрой реки и разрывающую зубами лосося. Ловко брошенный камень, пробивший зверю череп и погубивший его, а затем одну только его шкурку, разложенную на холодной земле. Колдовскую сеть необыкновенной ширины, волочившуюся по дну, и огромную щуку, рвущуюся в ней, когда добычу выволокли на берег. Рыбина задыхалась, открывая и закрывая рот, била плавниками, а затем вдруг обернулась в уродливого цверга, и я похолодела, потому что уже видела его однажды в видении, насланном на меня чарами золотого цветка. И снова я узрела бесценное сокровище, горы золота и драгоценных камней, редкого оружия и сияющих щитов. Но не оно влекло меня во сне.
Кольцо на пальце коротышки. Золотое кольцо, которое он прятал за спиной, кольцо с оттиском руны власти, дающее небывалое могущество. Проклятое кольцо, вобравшее в себя ненависть, и боль, и страх, и алчность,
