Принц, что так жесток - Ингрид Сеймур
Я подняла с земли пустую седельную сумку. Страх поселился в груди. Я была на сто процентов уверена, что не выбрасывала ингредиенты, а значит, один из нас действительно мог оказаться предателем. Но почему он до сих пор не нанес удар в спину? Кто бы это мог быть? И зачем ему это?
– Дани, – раздался сзади голос Джондара.
Я подпрыгнула от неожиданности, с трудом сдержав крик. Сделала глубокий вдох и повернулась, приготовившись выслушивать обвинения.
– Как думаешь, кто это мог сделать? – Он покосился на седельную сумку.
То есть он не собирался меня обвинять? Как освежающе.
– Не знаю, – ответила я. – Кто угодно. На рассвете все было на месте.
Джондар с озадаченным выражением лицом кивнул.
– Я все думаю, мог ли это быть Крин. Выбросил ингредиенты просто из вредности.
– Он бы так не поступил, – сказала Арабис, подходя к Джондару сзади. – Ты же знаешь. Крин любит Калилла. Так что это либо Цилия, либо Сильвер.
Я внимательно изучила лицо Джондара. Арабис поспешила перевести подозрения на других. Может быть, это была она?
– О чем вы трое шепчетесь? – спросил Сильвер так громко, что Цилия и Крин повернулись к нам. Крин стоял возле своего коня и потирал шею.
Джондар расправил плечи.
– Мы пытаемся понять, кто выбросил ингредиенты для эликсира Калилла.
Сильвер прищурился и переглянулся с Цилией.
– А разве мы не должны обсуждать это все вместе?
– Должны, – кивнул Джондар. – Вы не заметили ничего подозрительного?
Никто ничего не заметил.
– Я все еще считаю, что это человек, – сказал Крин.
– Да пошел ты, придурок, – огрызнулась я.
– У тебя есть доказательства? – спросил Джондар.
Крин пожал плечами, словно доказательства не требовались, когда фейри обвинял человека.
Цилия пригладила голубые волосы и с явной неохотой спросила:
– А что… что, если это сделал Калилл?
– С чего бы Калиллу… – начал Джондар, но осекся на полуслове.
– Я хочу сказать… зверь иногда появляется и по утрам… – добавила Цилия.
Я покачала головой.
– Но потом он всегда помнит, что делал.
– Не всегда, – ответила Цилия.
Джондар на мгновение задумался.
– Это правда. Пару раз он не мог вспомнить короткие промежутки времени.
Конечно, Калиллу хватило бы нескольких секунд, чтобы избавиться от всего лишнего. У нас не было никаких доказательств, и мне не нравилось, что остальные склоняются к этой версии. Они долгое время были друзьями и отказывались верить, что кто-то из них мог оказаться предателем. Гораздо проще было обвинить темные силы, которые в какой-то момент взяли верх над принцем.
Нам не оставалось ничего другого, кроме как продолжить путь. Мы должны были добраться до горы Руин к рассвету. Мы ехали быстро, но осторожно, особенно когда подъехали к скалистым предгорьям, где было легко попасть в засаду из-за растущих то тут то там сухих деревьев и каменистых выступов. Без Калилла мы быстро достигли нужного места.
– Приехали, – объявил Джондар сразу после захода солнца, когда мы добрались до входа в большую пещеру.
Маргаритка беспокойно забила копытом, а я уставилась на темный вход в пещеру. В лучах вечернего солнца виднелась какая-то часть туннеля, но дальше все погружалось во тьму, словно свету там были не рады.
– Вы, наверное, шутите, – сказала я.
– А нам обязательно туда идти? – спросила Цилия. Она выглядела так же обеспокоено, как я, что напугало меня еще больше. Похоже, она тоже не знала, куда именно мы направлялись. – Это же здесь живет Кархэнах?
– Кархэнах? – переспросила я. – Кто это?
– Она мать всех демонов, – прошептала Цилия. – Она посылает своих отпрысков в мир, чтобы они пожирали нас.
Ох, черт!
– Хватит ее пугать, – сказал Джондар.
Цилия хихикнула и погнала лошадь вперед.
– Зачем ей выдумывать что-то подобное? – спросила я, ни к кому конкретно не обращаясь.
Джондар остановился рядом со мной.
– Она ничего не выдумывала.
– Что?
– Не переживай об этом. – Он махнул рукой и позвал остальных. – Давайте разбивать лагерь.
Мы быстро обустраивались перед пещерой, внимательно высматривая малейшие признаки присутствия Калилла, но его нигде видно не было, и чем больше проходили времени, тем сильнее мы беспокоились. Небо было безлунным и темным, и наш лагерь освещался только светом костра, который, казалось, никак не мог преодолеть барьер, отделявший это царство от кромешной тьмы в пещере.
Я наскоро перекусила сухофруктами и мясом и улеглась на одеяла, пытаясь решить, засыпать лицом к пещере или к открытому пространству перед нами. Что, если эта Кархэнах или кто-то из ее отродий выползет из пещеры? Что, если на нас нападут Калилл или солдаты королевы? Я не могла уснуть, поэтому просто лежала, прижавшись спиной к камням, и считала звезды, чтобы отвлечься.
Он появился перед самым рассветом. Я не спала, но это не имело значения, потому что я все равно ничего не видела и не слышала. В один момент я лежала на одеялах, а в следующий – меня подхватили на руки и понесли из лагеря.
Глава 32
Мы мчались по лесу на огромной скорости. Деревья мелькали у меня перед глазами, словно колеблющиеся отражения. Вокруг нас клубилась тьма, похожая на прозрачные ленты темноты, развевавшиеся на ветру. Теперь я поняла, почему его называют «странствующим в тенях».
Я крепче прижималась к Калиллу, опасаясь разбиться, пока он огибал препятствия у нас на пути. Я пыталась успокоиться, вдыхая запах его кожи и розового дерева, но от него мое сердце билось только чаще.
Вскоре он остановился, но я знала, что мы находимся достаточно далеко от остальных, и если я закричу, меня никто не услышит.
Калилл осторожно опустил меня на податливую землю, покрытую мягким мхом. Мы оказались в тихом, уединенном месте, скрытом ото всех за стеной густого леса. Над нашими головами парили огненные духи, излучавшие теплое сияние. В воздухе витали ароматы цветов, а стрекотание насекомых напоминало красивую мелодию.
Передо мной стоял сам Калилл Аданорин, принц Благого двора. На нем не было рубашки, его широкая грудь, блестевшая от пота, тяжело вздымалась и опускалась. Развитые грудные мышцы плавно переходили в четко очерченный пресс, который, казалось, бросал вызов всем урокам анатомии, которые я когда-либо проходила. Я никогда раньше не видела такого твердого пресса и такой идеальной линии косых мышц. На его золотистой коже проступали вены. Волосы были распущены, и одна прядь падала на красивое лицо.
Он был настоящим произведением искусства с идеально сложенным телом и мужественной красотой.
По его телу
