За час до рассвета - Наталия Корнеева
Но как только ее нога коснулась земли, сбоку, в основном здании вокзала, раздался грохот, земля содрогнулась, долетела горячая волна, и взметнулись языки пламени.
— Проклятье! — и Кеймрон бросился в ту сторону, чтобы остановить огонь, не дать ему разойтись.
Закричали, завыли люди, побежали, началась паника, и она волной захлестнула весь вокзал и все платформы. Айри качнулась и подняла голову к тревожному серо-синему небу, видному сквозь стеклянную крышу. Она взяла чемоданы — тяжелые, неудобные, и пошла прочь с платформы, оглушенная, заторможенная. Люди неслись, толкали ее, пинали, постоянно задевали чемоданы, а Айри шла, словно кругом не было давки.
— Ма! Странная птичка! — и Айри машинально вскинула голову, чтобы увидеть черный шарик с маленькой искоркой на ниточке.
На душе стало тяжело. Времени на размышления не было — еще несколько мгновений, и недалеко упадет бомба. Она бросила чемоданы и, задрав голову, побежала.
Повезет или нет?
Она уже не знала. И вытянула руки навстречу бомбе, поймала ее и в последний момент успела оторвать фитиль, бросила его на землю, затоптала, а черный шарик остался в ее руках. Когда Айри обернулась, ей врезалось в память бледное лицо женщины, стоявшей на коленях и обнимавшей ребенка.
— Поднимайтесь, не то вас затопчут, — хриплым голосом сказала она, а женщина кивнула и послушалась.
Мгновение, и они растворились в бегущей толпе.
Айри обернулась и увидела, что в воздух взлетели новые бомбы.
Конец ли это? Или благословение сделает что-то еще?
Думать было некогда, и Айри, сунув бомбу в карман пальто, кинулась туда, куда должны были приземлиться еще две. Когда она поймала их, фитили сами собой погасли.
Следом раздались выстрелы, и еще одна бомба разорвалась в воздухе, прокатилась горячая волна, а лица на мгновение стали красны от яркой вспышки.
— Осколки! Всем пригнуться! — только и успела крикнуть Айри.
Согнувшись, она закрыла голову руками, пока вокруг со звоном падало стекло. Раздались крики боли.
Звон быстро затих, и она выпрямилась, посмотрела наверх. Стеклянный потолок над ней, конечно, остался нетронутым.
— Не на таких уток я хотел бы охотиться, — услышала она справа.
Там стоял мужчина с ружьем, озадаченный, бледный, с каплями пота на висках, с порезом на щеке.
— У вас есть еще патроны? — крикнула ему Айри. — Заряжайте и будьте внимательны!
Его пальцы дрожали, когда он коснулся патронташа.
Тут Айри увидела, как над толпой взлетели двое мужчин, а затем — еще двое. Они, поднятые вихрем, кружились в нем, сталкивались, пока не потеряли сознание.
Новые бомбы не появлялись, вокзал опустел. Айри нашла их с Кеймроном чемоданы и пошла к выходу. Ее руки дрожали, и она только сильнее сжимала их.
У вокзала уже появились патрульные в неизменной сине-красной форме, они о чем-то говорили с Кеймроном, возле которого лежали четверо мужчин.
Она не пошла туда, остановилась у стены, прислонилась к ней.
— Не думал я, что уроки герцога пригодятся мне сразу по возвращении, — подошел к ней Кеймрон. — Ты как?
— Не знаешь, что мне с этим делать? — и она достала бомбу из кармана. — С пылу, с жару, так сказать. Но не пирожки. Но пойманы горячими. Горящими.
У Айри тряслись руки. Кеймрон забрал у нее бомбы, отнес патрульным. Она не понимала, почему так ужасно перепугалась. Куда делась ее вера в благословение? Куда пропала ее отчаянная храбрость?
Когда она ждала падения бомбы, думала о смерти. И о том, что будет с Кеймроном, если она погибнет.
И все же сейчас она ощутила радость, немного горькую и запоздавшую. Она вновь спасла людей. Исполнила свой долг.
Вернулся Кеймрон, и они пошли прочь от вокзала. На площади среди толпы зевак, среди плачущих женщин и детей, среди перепуганных лиц Айри заметила Нио. Он стоял с искривленным лицом, а, увидев ее, улыбнулся, приподнял тростью шляпу и исчез.
— Я только что увидела виконта Нойтарга, — сообщила Айри, прищурившись.
Но это было излишне — он сам появился перед ними, выпрыгнул словно из-под земли, с неизменной сладкой улыбкой на лице.
— О, ты куда-то уезжала? И вы, господин Олден? Надо же, а я-то думал, почему никого не могу найти, — протянул он. — Такие события, такие события, а вас и не было в Лендейле, оказывается… Но, смотрю, вернулись вы вовремя! Ведь там же что-то взорвалось? — и его трость указала на вокзал, где все еще суетились патрульные.
В Нио читался интерес, он смотрел на Айри с обожанием и ожиданием — всем своим видом требовал очередной истории.
— Я поймала бомбы руками.
Лицо Нио вытянулось.
— И они не взорвались, конечно? Надо же, это поистине грандиозное возвращение, Айри! Не успела сойти с поезда, как уже спасла много-много людей! — и он вновь расцвел в улыбке. — Ты настоящая героиня! Представь, что было бы, опоздай чуть поезд… Вы бы приехали точно к пожару, к крикам боли, к ужасу и страху! Но как хорошо, что ты помогла городу избежать такого инцидента, — и его улыбка стала похожей на хищный оскал. — Уверен, завтра о тебе напишут во всех газетах! А сейчас мне пора!
Подъехала карета, и Нио забрался в нее.
— Кажется мне, он и хотел посмотреть на взрывы, — процедила Айри вслед удалявшемуся экипажу.
Отголоски случившегося стихали, народа вокруг становилось все меньше, и только ветер гудел, ревел вокруг, бил со всех сторон.
Глава 24
Несмотря на разговоры с семьей допоздна, Айри очень рано проснулась, зажгла лампу. Окна понизу побелели от изморози, как и крыши соседних домов.
На спинке стула висел китель, блестели пуговицы, и Айри, наклонив голову к плечу, задумалась. Как давно она стала сомневаться в том, что делала? И почему?
Она медленно оделась, положила руку на грудь — шерсть немного кололась. В день, когда получила первый комплект формы, Айри ощутила гордость за себя, за выбранный путь.
И куда все пропало? Почему исчезло?
Почему, когда она спасла людей от падавших бомб, думала только о плохом? Если бы поезд не опередил расписание, если бы она не оказалась на вокзале раньше времени, было бы намного больше раненых и погибших, их друзья и родственники плакали бы и страдали.
Но благодаря Айри этого не случилось.
Дар, который предназначался одной ей, принес столько добра многим и многим людям.
Разве это не великолепно?
Она — героиня, и никто не вправе оспорить это, даже если это был последний раз, когда она кому-то помогла. Но правда и то, что она устала. Устала от боли, от постоянной необходимости помогать, несмотря
