Живые нити - Настасья Сорокина
«Мы же были на одной стороне, ты не такой, как они!» — чуть не закричала она от обиды, но сцепила губы. Меньше всего ей хотелось выглядеть обиженной девочкой.
— Я ручаюсь за своих коллег. Я шесть лет работаю с ними, — ответил Алек уверенно. — Мы вместе расследуем дело о Грануле. Ты даже не представляешь, сколько говна мы повидали за это время.
— А если заказчик — не Эстет? Если Эстет и не знал о скатерти, а теперь, благодаря тебе, узнает?
У Алека не было ответа. Он открыл было рот, но Дина, яростно сверкнув глазами, перебила:
— Ты наивный как… — она проглотила последнее слово, но Алек сощурился.
— Как кто?
— Как никто, — не желая сдаваться, она вскинула подбородок и добавила. — Скатерть не отдам.
— Я могу изъять её без твоего согласия. По закону ты не имеешь права сопротивляться ходу расследования.
Алек сложил руки на груди и глянул сверху вниз. Теперь, когда туфли Дины были без каблуков, он оказался на полголовы выше. Воздух между ними накалился — Дина не хотела отступать, чувствуя, как медленно подкатывают слёзы. Она вдруг осознала, что это больше не разговор двух людей: это разговор обычной женщины и полицейского, представителя системы, против которой у неё нет рычагов влияния.
К горлу подступил ком.
«Что если… Я зря ему доверилась?»
Перед глазами появилось лицо детектива Милоноса, смеющееся, неприятное. «Вы надеетесь, что полицейские служат народу, но им только дай шанс продаться подороже».
Алек первым закрыл веки, сдаваясь в этом раунде. Другим, пробирающим до костей голосом он сказал так тихо, чтобы слышала только она:
— Зачем ты усложняешь? Почему нельзя просто поверить мне и всё? Я ни разу тебя не подвел и не подведу.
— Это выбор без выбора, — произнесла она одними губами.
— Это не вопрос выбора, это вопрос доверия, — обезоруживающе ответил он, сверкнув глазами. Почему Дина никогда не замечала, что они зеленые, как сочная трава?
Она замешкалась. Одна её часть требовала скандала, яростной драки за интересы семьи. Накричать, выхватить скатерть из рук, убежать, спрятать. Вторая часть уговаривала быть хитрее.
«Алек — хороший человек, — уверенно проговорила она про себя, игнорируя то, как по спине побежали мурашки от его взгляда. — И мне невыгодно с ним ругаться. Нужно просто подстелить соломки».
— Хорошо, — ответила она в полный голос и повернулась к столу, словно разрывая натянувшуюся между ними трепещущую нить.
— Не отдавай, Диночка, не отдавай ему… — бабушка со всей силы дернула скатерть на себя и прижала к груди. Оставшиеся на столе тарелки посыпались на пол. Осколки фарфора разлетелись во все стороны, устилая ковер; кекс упал шоколадным кремом вниз, измазав ворс.
«Ковер придется постирать», — пронеслось в голове. Боги, да о чем она вообще сейчас думает?
— Имей благоразумие, не доверяй этому мужчине. Пусть он очаровал тебя сладкими речами, но посмотри на него — это черная душа! Ты совершишь ошибку!
Алек, опешив, вскинул брови.
— Бабушка, не веди себя как ребенок, — Дина мигом оказалась с другой стороны стола и дернула за край скатерти, пытаясь отобрать полотно из её рук. Бабушка не далась, успевая драматично подвывать. — Да чтоб вас…
Лейла подкралась к Аише сбоку, выставив перед собой руки, как если бы показывала, что безоружна. Вместо того, чтобы дергать скатерть, она обняла бабушку, крепко прижав к себе.
— Ничего страшного, все будет хорошо! — нежно проговорила Лейла, поглаживая её по голове, словно успокаивая заплаканного малыша. — Мы оказались ввязаны в незаконное распространение наркотиков. В любой момент к нам может ворваться банда преступников. Если мы отдадим скатерть полиции, то окажемся в безопасности. Это для нашего блага!
«Нарисуем плакат „Гранулы тут больше нет“ и повесим над входом. И листовки на улице раздадим, чтобы бандиты точно узнали», — Дине хотелось рассмеяться в голос от нелепости всей ситуации, но она заставила себя промолчать.
Бабушка Аиша медленно отпустила скатерть и зарылась лицом в объятиях Лейлы. Та махнула рукой, показывая, чтобы все остальные срочно покинули столовую. Под всхлипы Дина и Алек попятились и оказались в коридоре.
— Вот это да… — пробормотал он удивленно.
— Я же говорила, бабушка умеет давить на жалость, — процедила Дина, все же прислушиваясь к голосам в столовой: успокоилась ли? Плачет ли? — Нужно упаковать скатерть, это все-таки дорогущий артефакт. Подождешь в гостиной? Управлюсь за десять минут. Я прикажу тебя накормить, пока ты ждешь.
В мастерской было душно несмотря на сгустившиеся сумерки. Дина уверенным шагом прошла цех насквозь, на секунду задержалась у огромного стеллажа. Она выудила из бездонной коробки большой моток красных шерстяных ниток — старшего брата того моточка, что вечно лежал в её сумочке.
Дина вдела красную нить в иглу и задумалась. Легким движением руки проложила тонкую строчку у самой кромки скатерти, даже близко не подходя к основному рисунку. Замысловатый узелок, пара стежков, еще один узелок, теперь другой. Потом повторила узор из узелков на отдельной красной нитке.
— Когда её украдут, я буду знать, где она, — Дина довольно улыбнулась в темноту, завязывая нить на голени, плотно обмотав ногу несколько раз.
Потом она проложила скатерть двумя толстыми полотнами, тщательно свернула и перевязала хлопковыми лентами.
— Она точно там внутри? — с сомнением спросил Алек, разглядывая сверток.
— Это вопрос доверия, — Дина не хотела язвить, но фраза вырвалась сама. Алек белозубо улыбнулся и взял сверток в руки.
— Какая странная упаковка, никогда такой не видел.
— Это суровая саржа.
— Я думал, самая суровая тут ты, — Алек, ухмыляясь, понаслаждался её кислым лицом и, зажав сверток под мышкой, вышел на улицу. — Ладно, не буду больше очаровывать тебя своими сладкими речами. Спокойной ночи!
Дина взглядом проводила до ворот его самодовольную спину. Хотелось, чтобы он обернулся и махнул рукой на прощание, но фигура прибавила шагу и скрылась за поворотом.
«Он и так попрощался», — разозлилась она на себя, отворачиваясь.
Фонари автомобиля мазнули по стене, и отец, вернувшийся домой, открыл дверцу у пассажирского сидения. Дина на секунду замешкалась, а потом малодушно скрылась в тени коридора и, перепрыгивая через несколько ступенек за раз, спряталась в собственной спальне.
Часть 8
«Подушка с кошмарами». Глава восемнадцатая
— У вас вообще есть какая-то жизнь, кроме работы? — буркнул Алек, заходя в офис. Непроглядная чернота за окном лишь изредка пестрела пятнами желтых фонарей.
Туллия, в застегнутом на все пуговицы кителе, возилась с документами у стеллажа. Руфин закинул ноги на стол, поверх
