Королева восстанет - Мари Нихофф
– Вот откуда шрам, – сделала вывод я и снова ощупала его свободной рукой. Кожа чувствительная, но, похоже, процесс заживления шел нормально.
– Серебряный кинжал, – тихо пробормотал Бенедикт, проследив взглядом за движением моих пальцев. Его лицо помрачнело.
Мне бы очень хотелось спросить, с чем связана его внезапная близость ко мне. Но я не осмелилась поднимать эту тему. Как будто он трусливый зверек, которого можно спугнуть необдуманным движением.
– Давно я здесь лежу? – вместо этого поинтересовалась я.
Бенедикт оторвал взгляд от моего живота и перевел его на маленький будильник на прикроватной тумбочке.
– Восемнадцать часов, – спокойно откликнулся он. Судя по всему, недоумение отразилось у меня на лице, поскольку он добавил: – Я дал тебе кровь. Но рана оказалась глубокой. Твоему организму потребовалось время, чтобы затянуть ее и залечить внутренние органы, восполнить потерю крови, срастить кости… – Уголки его рта вытянулись в жесткую линию. – Хелин пришлось вправлять тебе руку. – Бенедикт сделал глубокий вдох и крепче сжал мою ладонь. – Прости меня, Флоренс.
Я нахмурилась:
– Мои травмы – не твоя вина.
Покачав головой, он бросил на меня страдальческий взгляд.
– Не важно, чья это вина. Ты не поверишь, как сильно я обо всем этом жалею. О том, как с тобой обращался. О том, что не верил тебе. О том, что был неспособен понять твои намерения и мотивы. Пока ты пыталась исправить свои ошибки, я только начал совершать свои. И если бы я проявил хоть немного веры в тебя…
– Я ударилась головой во время аварии? – перебила его я, так как после его слов испугалась, что у меня начались галлюцинации. Или что я все еще сплю.
– Ударилась, – настороженно подтвердил Бенедикт и выпрямился. – А что, у тебя болит голова? Хелин сказала немедленно позвать ее, если появится головокружение. У тебя могут быть серьезные трав…
– Бенедикт, – снова остановила я его, но он ничуть не расслабился. – Я в порядке, – заверила я. – А спросила, потому что не понимаю, о чем ты говоришь…
Король запнулся.
– О. – Чуть ли не смущенно он запустил свободную руку в волосы, и только сейчас я заметила, насколько усталый у него вид. Под глазами залегли темные круги, а лицо словно осунулось.
С момента нападения прошло восемнадцать часов.
Насколько я его знала, этот мужчина за все время едва сомкнул глаза и задремал только потому, что в какой-то момент даже король не выдерживает усталости.
– Ты тоже ранен? – сменила я тему.
Слова Бенедикта эхом отдавались внутри меня, подпитывая ту несчастную надежду, которая снова и снова уничтожала меня как в первый раз. Я до сих пор слишком шокирована, чтобы справиться с потоком его признаний. И слишком вымотана, чтобы морально приготовиться к тому, чем они закончатся. Я и так уже не знала, что чувствовать. Бенедикт же лишь еще больше выводил мои эмоции из равновесия.
Тем не менее я нерешительно погладила большим пальцем тыльную сторону его руки. Не в силах ничего поделать, воображала, что еще он, возможно, хотел сказать. Гадала, не закончится ли на этот раз все так, как я мечтала.
– Со мной все в порядке, – произнес Бенедикт. На самом деле это не ответ на мой вопрос, но я решила не настаивать. Вот только он больше ничего не говорил.
Смогу ли я действительно не затрагивать другой вопрос? В отличие от меня, Бенедикт сейчас не растерян и не застигнут врасплох. Он точно знал, что говорит. У него было восемнадцать часов, чтобы все обдумать. Впрочем, это не означало, что в этом есть какой-то смысл. И с чего это вдруг прощать должна я, а не наоборот?
– Почему ты передо мной извиняешься? – еле слышно спросила я.
Бенедикт нахмурил лоб:
– Так поступают, когда совершают ошибки.
– Ты ни в чем передо мной не виноват, – заявила я. У меня перехватило горло. – Это я тебя предала.
Он качнул головой. Взгляд зеленых глаз смягчился – почти так, как он смотрел на меня до летнего солнцестояния. Его пальцы снова сжали мои, и пусть его голос прозвучал тише, я четко улавливала каждое слово.
– Это больше не имеет значения, Флоренс, – прошептал Бенедикт, и меня пробрала дрожь. – Мы предали друг друга, но также и спасли друг друга.
На мгновение я лишилась дара речи. Просто пристально смотрела на Бенедикта. А у меня в груди вели неистовую борьбу надежда и сомнения.
– И что именно это сейчас значит? – шепотом отозвалась я. – Я не понимаю… – И осеклась.
Бенедикт глубоко вздохнул:
– Это значит, что я хочу тебя вернуть. Если все еще нужен тебе после всего случившегося. За последние несколько недель я обращался с тобой по-свински. А то, что сделал с твоим братом… Если ты не готова меня за это простить, я пойму.
Уставившись на Бенедикта, я не могла поверить в то, что он говорил. Часть меня хотела броситься в его объятия и наконец забыть обо всех наших проблемах. Однако от этого они не исчезнут. У нашего расставания были веские причины. Я слишком хорошо помнила, что он сказал всего несколько дней назад в этой самой кровати – что больше не способен мне доверять.
– И как это возможно? – прошептала я. – Ты же мне не доверяешь, значит…
– Нет, доверяю, – твердым голосом возразил он.
– С каких пор? Что изменилось?
– Флоренс. – Взгляд Бенедикта серьезен и одновременно полон боли. Он слегка наклонился ко мне, и знакомый запах усилился, посылая по моей коже волну мурашек. – Я уже давно снова начал тебе доверять, – пробормотал он. – Просто не хотел себе в этом признаваться. Мы прослушивали твои разговоры с Валерианом. Плюс твои предложения совету и поведение во время телефонных разговоров с родителями… У тебя всегда были благие намерения. И не только это – ты защищала меня ценой своей жизни. Как я могу тебе не верить? Какие бы цели ты ни преследовала, я понял, что они никогда больше не будут направлены против меня. Ты не злодейка. Ты просто пытаешься поступать правильно. И пока мы будем защищать и уважать друг друга, сможем говорить и обо всем остальном.
Я тяжело сглотнула. Странно пытаться отговорить его от того, чего сама так сильно хотела. Но я не могла так безрассудно рисковать своим сердцем. Не тогда, когда мой разум твердо уверен, что Бенедикт очень быстро передумает.
– Но мои ошибки не из тех, о которых можно
