Отбор Василия Блаженного - Галина Чернецкая
- А ну как правду говорит? – робко спросил один.
- Нет. – емко отозвался главный охранник. – Врет.
Однако начальство явилось само.
- Что здесь происходит? – Михаил с интересом рассматривал нашу скульптурную композицию, а Константин морщился, словно у него разом заболели все зубы.
Охранник рассказал свою версию, а после трактирщик уже свою. И на сей раз его версия была уже несколько ближе к правде. Но все равно он безбожно врал.
- Что вы скажете в свое оправдание? – сурово повернулся ко мне канцлер.
- Врет, падаль. – отозвалась я, поморщившись. – Двое нас было. Я, да вон, Захар. Где бы я взяла банду, если у меня даже служанки тут нет. Вон, хоть денщика моего спросите.
Захар согласно кивнул.
- Не хватало нам еще слуг опрашивать, - поморщился канцлер. – Всыпать ему плетей да выгнуть. Нечего на территории дворца делать таким.
- Так я так и собирался, ваше высокопревосходительство, - обрадовался главный охранник и подхватил под руку трактирщика.
- Куда, - рыкнул канцлер. – Я про этого денщика.
Он кивком головы указал на Захара. Я машинально выступила вперед, закрывая денщика спиной, а остальные просто вопросительно уставились на канцлера. И только трактирщик заулыбался.
- Почему благородную барышню мужлан сопровождает? – Константин приложил руку к голове и опять поморщился. – Это вредит ее репутации, хотя с репутацией тут и так все плохо. Так и быть, с розгами я погорячился, но выгнать его точно надо.
- С чего вы вообще вдруг резко моей репутацией озаботились? – спросила я резко. – Неделю никакого дела никому не было до моего сопровождения, а сейчас вместо того, чтобы лихих людей прижучивать, начали о нравственности печься? Никак это на ваше высокое покровительство этот разбойник намекал?!
- С того, что мы все думали, что вы и первого конкурса не выдержите, - зло отозвался канцлер. – Никто не хотел на вас силы тратить. А нынче в личные покои Государя вхожи. Не дай Боже и впрямь, нашей государыней станете. Хоть сейчас о репутации позаботиться. Может быть, еще не поздно.
- Ежели надобно будет, так вернется Захар в дом батюшкин. Но вы к тому решению никакого отношения иметь не будете, - заметила я. – Захар меня на руках еще качал, покуда я маленькой была. Потом в войну рядом был. И ничего, как-то не пострадала моя честь девичья. Даже наоборот. Только благодаря ему я ее и сберегла можно сказать.
- А с чего вы вообще, поручик в драку кинулись? – спросил до сих пор молчащий доктор. Он нас внимательно слушал, но не вмешивался.
- У нас вещи украли. Коня свели. Мы с Захаром чуть не сдохли там от инфекций этих. И вы думаете, что мы должны были утереться, да дальше пойти пешком?
Я действительно разозлилась.
- Нет, но вы могли кликнуть жандармов, - предположил Михаил.
- Вы должны были кликнуть их, - строго заметил Константин. – А не самосуд устраивать. Не будь вы благородной, уже на плаху бы отправились. А так лично вы штрафом отделаетесь, а на плаху ваш денщик пойдет. Если, не откупитесь, конечно.
- То есть, он на плаху себе еще не заработал?
Я кивнула в сторону трактирщика, но тот, почему-то был потрясающе спокоен.
- Константин, тебе не кажется, что твое поведение весьма подозрительно? – Михаил скрестил руки на груди и вопросительно кивнул коллеге. – Ты всерьез угрожаешь Государевой фаворитке и выгораживаешь разбойника?
- Никого я не выгораживаю, - отмахнулся канцлер. – Этот дурак себе на смертную казнь уже наговорил. Уведите и казните этого трактирщика. Но и барышня не так чиста и невинна, как пытается всех уверить. А уж мужлан ее и вовсе разбойник. Живет, между прочим, в крыле невест. Нравственность барышни меня в самом деле крайне беспокоит. Виданое ли дело, с мужчиной открыто жить?!
- Ничего, что он мне в отцы годится? – обиженно выкрикнула я.
- Пока она была просто участницей, меня это в самом деле не беспокоило, а сейчас я настаиваю на том, чтобы удалить мужчину. И раз уж барышня бедна и стеснена в средствах и слугах, то поселить ей достойную пожилую женщину. У меня как раз на примете имеется одна вдова. Она и за барышней приглядит, и по хозяйству поможет.
- Неплохая идея, - медленно кивнул Михаил.
- Неплохая? – закричала я. – Да вы с ума сошли! Это мой человек, ему батюшка платил, а теперь я плачу, и вы не имеете никакого права решать…
- Имеем, - веско обронил Михаил. – Имеем, Василиса Никифоровна. И мне приведенные аргументы его высокопревосходительства кажутся весьма здравыми.
- Вы не посмеете! – закричали мы одновременно с трактирщиком.
Его охранники подхватили под руки и потащили куда-то в сторону сада.
- Проследи, - велел Михаил своему подчиненному, тому самому главному охраннику. – Пока отвести в темницу, там допросить и передать в суд. Никаких казней. За сохранность пленника отвечаешь ты. Если его преступления подтвердятся, то на каменоломни отправим.
Охранник коротко поклонился и кивнул, что все понял.
- Стоит ли кормить дармоедов? – спросил канцлер. – Казнить, да все дела.
- Позвольте мне заняться своей работой, - отозвался советник. – А вы займитесь своей. Вы же сейчас за отбор отвечаете? Вот и позаботьтесь.
- У девушки явное постравматичное расстройство, - заметил доктор. – Этим объясняется ее поведение в трактире. Она не доверяет людям, поэтому устроила бойню в трактире. Ей не запирать надо, и пожилую матрону приставлять. Необходима постепенная и аккуратная социализация.
- То есть, вы хотите сказать, что барышня опасна для общества? – ухватился за идею канцлер. – Может быть, ее запереть? Или вовсе удалить с отбора. Для ее же блага, разумеется?
- Я такого не говорил, - открестился доктор. – Я говорю, что оставьте вы барышню в покое. Все у нее нормально с нравственностью Вы так старательно ищите у нее мужчину, словно жених здесь вы.
- Государь один, а невест много. Я мог бы и сам сватов заслать, – заметил канцлер. – И да, меня волнует все, что происходит на отборе.
- Думаю, мы могли бы найти компромисс, - предложил доктор. – Как врач я считаю, что барышне не показаны потрясения и волнения. А если уволить привычного
