Королевская кровь 11. Чужие боги - Ирина Владимировна Котова
Принцесса поднялась, вслед за ней встал и Чет, заплетая волосы в короткую косу.
– Я, пожалуй, тоже пойду. Подышу, – сообщил он громко. – Но я вернусь!
– Сбегаешь? – проворчал Тротт.
– Да, – бессовестно согласился дракон, пробираясь меж гостей к выходу вслед за Алиной. – Спасаю свою жизнь. Множество чудовищ пытались меня убить, но ближе всего к успеху оказались эти добрые лесные люди. Ты был прав, я скоро лопну.
– Ергаху пришла пора помолиться, – перевел Тротт расстроившимся гостям.
Прежде чем выскользнуть за дверь, Алина успела увидеть, как те с сожалением, но и с пониманием закивали.
Четери
Дракон, выйдя из гостеприимного дома, сразу свернул за него, пробежал под палящим солнцем мимо круглой печи в сторону склона, обогнул с полсотни домов – действительно, поселок был очень крупным, – и помчался в лес. Ему неприятно и нетерпимо было чувство чрезмерной сытости, от которого клонило в сон, и единственным методом борьбы было движение.
Он раз пятнадцать оббежал вокруг долины, уклоняясь от встреч с местными жителями, по каким-то делам вышедшими в лес, углубился дальше, ради удовольствия промчавшись наперегонки с пугливой косулей, полюбовался на пестрых пташек, попрыгал по деревьям; забравшись на высокую вершину, посмотрел на равнину с порталами – не изменилось ли чего. Побежал дальше. И когда впереди показалось очередное серебряное озерцо зубчатой формы, вздохнул с удовольствием – искупаться сейчас было нелишним. Опасности водоемы, образованные на месте падения божественных доспехов, не представляли – он же пил из ручья, и вода просто показалась необычной и бодрящей. Да и вечером предстояло нырять в похожее – так что почему бы и нет?
Он снял чудом уцелевшие штаны, плотнее перевязал укоротившуюся косу и прыгнул в воду.
И едва не задохнулся от ледяного кулака, сжавшего тело, сдавившего грудь. Рванул вверх, к воздуху – но верха не было, и низа не было, а ледяной кулак все сжимался, грозя перемолоть кости, пробивая разрядами и обжигая левую руку.
Когда Четери очнулся, уже темнело.
Он лежал на дне совершенно сухого озера. Пальцы левой руки покалывало холодом.
Дракон сипло закашлялся, засмеялся – все-таки жив, хоть и глупостью не заслужил этого. Повернул голову, поднес к глазам руку… и восхищенно помянул свою божественную матушку.
Ладонь его от запястья до вторых фаланг пальцев была словно залита зеркальной сталью или серебром, совершенно неощутимым – будто и не было там ничего. А на костяшках при сгибании появлялись шипы. Небольшие, с полногтя высотой, и очень острые, но при этом исчезающие, когда Чет подносил к ним палец потрогать.
Он бы полежал так, приходя в себя, ибо обретение чудесного артефакта – наверняка части доспеха местного водного бога – высосало из него все силы: ноги и руки дрожали словно после недельного забега по раскаленной пустыне. Но красноватые солнечные лучи неумолимо двигались вверх по стволам деревьев, предвещая скорый закат. Нехорошо было оставлять товарищей одних перед испытанием. И «молитва» уже затянулась до неприличия, как бы добрые тимавеш не обиделись.
А еще очень хотелось жрать.
Поэтому дракон сел, скрестив ноги, и разогрел тело глубоким дыханием – когда живот на выдохе чуть ли не прилипает к позвоночнику, а диафрагма ходит вверх-вниз, как рычаг, раздувая легкие. Голова, закружившись поначалу, приобрела ясность, руки и ноги перестали дрожать.
Это ненадолго, но ему хватит.
Первым делом, поднявшись, Четери проверил, не мешает ли перчатка появлению и использованию клинков – но они все так же легко ложились в ладони и послушно исчезали. А перед тем, как направиться обратно к городку, Чет не удержался и вмазал кулаком по одному из папоротников шириной с самого дракона.
Удар не стал сильнее, но боль почти не ощущалась: зеркальная гладь доспеха, подрагивая мелкой рябью, заглушила ее, будто дракон бил по воде, а не по дереву. Зато убойность повысилась благодаря шипам – если раньше при достаточной концентрации удавалось пробить в стенке дыру размером с кулак, то сейчас щепа брызнула во все стороны, и папоротник, заскрипев, стал заваливаться прямо на Четери.
Дракон резво отскочил в сторону и побежал дальше, слыша за спиной шум, треск и гулкий звук падения о землю.
Алина
Когда Четери убежал, Медейра проводила его таким восхищенным взглядом, что Алине даже стало неловко.
– Он быстрый и сильный, – рассуждала неши, направляясь за дом. – И гибкий. И умелый. Странное имя, Че-те-ри, смешное имя, но не портит его.
– Тебе он понравился? У него в нашем мире есть жена, – осторожно проговорила принцесса, надеясь, что поняла все правильно.
Медейра махнула косичками, засмеялась.
– Ну и что? Ни один наш охотник не сравнится с ним, и даже сильнейшие неши не смогли победить его: а ведь я сама на играх после сезона дождей одна одолевала пятьдесят воинов! – Она увидела, что принцесса хмурится, пытаясь разобрать слова, и заговорила медленнее. – Как тебе повезло, что ты рядом с ним! Он ловкий и гибкий, как Вета-Океан. Ледира рассказывала, что однажды Вета-Океан рассердил мать, Хиду-роженицу, непослушанием, и смягчилась она, только когда увидела, как он танцует для нее между струй дождя. Вот и Че-те-ри танцевал, как Вета. Только сама Хида могла победить его! И проклятый Нерва, чудовище-паук, смог, – вспомнила она, поникнув, и замолчала.
В саду росли папоротники самых различных форм и размеров, разбавленные крошечными фруктовыми деревьями. Стояло там несколько живых «шалашей», явно используемых как хозяйственные, и две странные постройки почти вплотную к дому. Одна – небольшой, увитый лианами купол из плотно сплетенных серых стволов, покрытых кожистыми листьями. Она была словно вросшей в землю, с низким входом, завешенным пологом из лиан, с круглой дырой в «крыше». Вторая – из таких же деревьев, но повыше и поуже, этакое высокое яйцо, тоже закрытое спереди пологом.
– Это ве́нрис. – Медейра заметила, с каким любопытством смотрит Алина на большой «купол», и немного оживилась. Говорила она по-прежнему медленно. – Там моются, понимаешь? Неши растят их, как и дома, но убирают наполовину под землю, и выводят в стену родник, который уходит под корни, из которых сделан пол. Там набирают воду для дома, там есть жаровня. Ты сможешь помыться там.
– А, так это же ванран! – Алина постучала по «стене» – тонкие деревья были сплетены очень плотно, а на ощупь казались гладкими, словно полированными. Заглянула внутрь, отодвинув полог, и в свете из окна в крыше разглядела низкий пол из сплетенных корней, жаровню, банную утварь, тонкую струю родника, бьющую из стены. – А деревья не страдают от пара? – ей было невыносимо любопытно. Именно на этом клочке старого Лортаха очень остро ощутилась его чуждость, инаковость по сравнению с Турой.
– Нет! Это каменное дерево, лири́, из него можно делать жаровни, оно не горит и
