Сердце Короля Теней - Сильвия Мерседес
– Как вы можете быть такой? – наконец спрашиваю я, мои слова звучат глухо и невнятно. – Как можете быть такой жесткой? – Я не хочу этим обидеть ее. Быть может, раньше и хотела бы, но теперь? Я правда хочу знать. Мне нужно знать.
Мэйлин хмыкает. Затем подходит ко мне и, к моему удивлению, садится на землю подле того места, куда рухнула на колени я. Она скрещивает ноги и, глядя поверх озера на сияющий водопад, кладет ладони на свои костлявые колени.
– Мы все ощущаем слишком глубоко, – тихо говорит она. – Это величайшее бремя нашего дара. Но это не обязательно должно быть так. Ты можешь научиться.
– Не уверена, что могу.
– Можешь. И научишься.
– Откуда вы знаете?
– Оттуда. – Она резко поворачивает голову, ловя мой взгляд своим. Ее глаза – это два ледяных осколка идеальной, прозрачной голубизны. – Оттуда, что я когда-то похвалялась сердцем столь же мягким и нежным, как и твое.
Глава 22. Мэйлин
Много оборотов цикла прошло с тех пор, как я прибыла в Мифанар и начала оттачивать свои силы при содействии жрецов и жриц Глубокой Тьмы. Я так долго и так упорно трудилась, что начала забывать о своей прежней жизни отшельницы. Та жизнь была ужасной, полной боли и одиночества. Не стоящей того, чтобы ее помнить. В этом мире у меня была сила, цель.
Мои способности возросли так, что жрецам больше нечему было меня учить, и все же я даже не успела опробовать всю полноту своей мощи. Кто бы мог подумать, что боги одарили меня столь щедро? Я толкала себя все жестче, все дальше, все глубже, ни на миг не забывая об опасности, таящейся у меня под ногами. Со временем мое осознание дракона выросло настолько, что я смогла его почувствовать. Почувствовать ее. Ее боль, ее муку. Даже во сне она страдала, а когда она ворочалась… да, ворочания тогда были не такими частыми, как сейчас. Но они были опустошительными. И я задавалась вопросом, совсем как и ты сейчас: как кто-либо вроде меня может даже надеяться положить конец ее страданиям и вместе с тем опасности, державшей в своей хватке все Подземное Королевство?
Лишь открыв секреты ва-джора, я начала видеть способ. В то время это была лишь теория, которую шепотом обсуждали жрецы и жрицы. А потому у меня не было учителя. И тем не менее я училась.
Сперва я практиковалась на животных: пещерных дьяволах, летучих мышах и даже на призрачных пауках, которые водятся в более глубоких кавернах. Король – Гавр – был доволен моими усилиями. Он видел потенциал ва-джора, совсем как я, и подталкивал меня к тому, чтобы делать больше, тянуться еще дальше. Таких простых существ обратить в камень было довольно легко. Едва ли такое можно считать большим достижением. Сравнивать подобное с огромной душой дракона? Смехотворно!
Так что Гавр привел мне мужчину.
Тот был преступником. Убийцей, осужденным за убийство своего брата с целью забрать себе его жену и собственность. Внутри его разума было темное, уродливое, заполненное яростью место. Он заслуживал смерти. И все же я не могла не думать о том, заслуживает ли он той судьбы, что уготовила ему я.
Гавр не оставил мне выбора. В итоге я отправила его в ва-джор.
После этого ко мне привели группу из двенадцати бунтовщиков. Я проявила к ним то же милосердие: ва-джор вместо топора друра. В те дни жрецы часто напоминали мне, что камень – это естественное состояние трольда, что эти мужчины и женщины могут однажды, в каком-то далеком тысячелетии, переродиться лучшими версиями себя. Но я все равно помнила их лица… страх в их глазах за миг до того, как…
Ай, да какой смысл в таких воспоминаниях? Они ничего не значат. Моя сила росла, а с ней и испытания Гавра. Однажды он собрал пятьдесят осужденных из трех городов и привел их ко мне. Когда он стал понукать меня сотворить ва-джор, я сказала ему, что не могу. Я попросту не могла отдать достаточное количество собственной крови, чтобы провернуть подобное. Как только эти слова покинули мой рот, Гавр схватил одного из мужчин за волосы, выволок его вперед и перерезал ему горло.
Его крик все еще живет у меня в голове.
Этой жертвы было достаточно. Она напоила кристаллы, и я направила резонанс так, чтобы он обратил в камень все сорок девять выживших. Но это не было… хорошо. Я ощущала неправильность этой магии, странных, неупокоенных духов, запертых под слоями камня. Кровь мертвеца сработала, но не так хорошо, как кровь, пролитая добровольно.
В последующие дни мне пришлось нелегко. Раньше я всегда могла оправдать то, что сделала, но та смерть и ва-джор, что за ней последовал? Они преследовали меня. Даже Зур не мог подарить мне утешения.
Да. Да, мы с Зуром были по-прежнему близки. Я была очень занята своим обучением и не находила времени на общение, но это было неважно. Потому что у меня был Зур. Он всегда знал, где меня найти, всегда знал, что сказать, когда боль оказывалась слишком велика, а ноша – слишком тяжела. Но в день того жертвоприношения его слова не могли до меня достучаться. До тех самых пор, пока я не услышала, как он говорит:
– Гавр решил жениться на тебе.
– Что?! – воскликнула я, отрывая голову от рук. – Что ты такое говоришь?
Тогда мне впервые рассказали об альтернативной версии Аттар-гарага, того самого пророчества, которое изначально и привело меня сюда. Песнь говорит о курспари-глур, Женщине Кристаллов. Но в более старой, менее известной традиции когда-то говорилось «курспари-арука». Человеческая Королева.
Я не королева. Я низкородная, во младенчестве посвященная храму и позабытая там своей собственной семьей. Я такая же обычная, как кристаллы урзула, если не считать дара, которым боги решили меня наделить.
Но сделать меня королевой так просто.
Поэтому, как сообщил мне Зур, я должна была выйти замуж за Гавра. После того, что я продемонстрировала с пятьюдесятью осужденными, король убедился, что мои растущие силы – это и в самом деле то оружие, которое он так долго искал. Он женится на мне; затем я исполню пророчество и остановлю поднимающуюся волну пламени и разрушений.
Выбора в этом вопросе мне не дали.
Была ли я хорошей женой?
Что ж, это сложный вопрос, и я часто о нем размышляла.
Я не любила Гавра. Никогда и не смогла бы его полюбить,
