Сердце Короля Теней - Сильвия Мерседес
– Отошлите его назад, – прошу я, мой голос кажется очень тонким. – Отошлите его, прошу. Это неправильно.
– Неправильно? – Мэйлин вновь поворачивается ко мне, и ее голубой кристалл мгновенно вспыхивает, сменяя цвет на яростный темно-фиолетовый. – У нас на носу конец света, дитя! Сейчас не время проявлять мягкосердечие к пещерным дьяволам.
Я гляжу на приближающегося монстра. Его ноздри-щелочки раздуваются, а несуразные конечности неловко плюхают по исходящей паром воде.
– И чего вы от меня ждете?
Мэйлин снова фыркает.
– Обрати его в камень, разумеется.
– Как?
– А вот этому научить невозможно. Это как учиться ходить – я могу поставить тебя на ноги и подтолкнуть. Но тебе самой придется найти внутри себя равновесие, чтобы ставить одну ногу перед другой. Никто тебя не научит. Никто не сделает это за тебя.
Дьявол добирается до берега и взгромождается на ближайшие скалы. Он покачивается из стороны в сторону, пока вода ручьями сбегает с его уродливого тела. Все его внимание приковано к Мэйлин, которая в это мгновение разглядывает меня.
– Давай, девочка, – говорит она. В моей душе появляется ниточка чувства. Не страха, не ужаса и не отвращения, принадлежащих мне, но яркая искра настойчивости. – Давай же. Попробуй.
Настойчивость нарастает. Она не моя, я в этом уверена. Или не полностью моя. Это дело рук Мэйлин. Она нашла мою слабость и прямо сейчас использует свои силы, чтобы сильнее надавить на нее. В голове возникают образы, картинки, которым я не хочу, да и не могу противостоять: Фор. На поле боя. Покрытый кровью. Изо всех сил сражающийся, несмотря ни на что. Фор, Фор, Фор.
Раздавленный камнями.
С глазами, свет в которых погас.
Завален.
Погиб.
Я стискиваю зубы и поворачиваюсь к монстру. Это один из тех самых дьяволов, которых я не так давно освободила? Одно из тех бедных, страдающих существ, угодивших в плен яда, которому они не могли сопротивляться? Но нет. Мне нельзя думать об этом. Вместо того я должна вспоминать все те обернутые саванами тела в священном зале. Всех тех трольдов, жестоко убитых. Сколько смертей я смогла бы предотвратить, воспользовавшись жизнью этого существа?
По правую руку от меня стоит естественное скопление урзула. Я кладу одну ладонь на камни. Резонанс гудит через мои кости, проходит в грудную клетку, расползается по моей душе. Медленно, тщательно я разворачиваю этот резонанс, посылаю его волной прямиком к вогге. В ответ изливается боль, она обрушивается на меня как удар. Я охаю, пошатываюсь. В голове взрывается красный свет. Дьяволу страшно. Он, может, и стоит там смирный, словно жуткий ягненок. Но его страх от этого не менее реален.
– Ты должна научиться пробиваться через любые чувства, с какими столкнешься, – понукает меня Мэйлин.
Я делаю медленный выдох. Как, по ее мнению, я должна это сделать? Быть может… может… я опускаю глаза на кристаллы под моей рукой и прижимаюсь большим пальцем к одному острому углу. Тот небольшой порез, который я нанесла себе этим утром, успел покрыться лишь тонкой спекшейся корочкой. Рана открывается вновь, и появляется бусинка крови, она алым пятном скатывается вниз по кристаллу. Голубой кристалл урзула темнеет, пульсируя бледным розоватым оттенком. Я чувствую в резонансе легкую перемену.
Одной рукой держась за кристаллы, я протягиваю вторую к ожидающему дьяволу и посылаю импульс прочь от себя. Чудовище поворачивает голову, его внимание перескакивает с Мэйлин на меня. Его челюсти раскрываются. Протяжное тихое шипение обжигает воздух между нами.
– Сосредоточься, девочка, – говорит Мэйлин. Не могу понять, говорит ли она это вслух или же я просто ощущаю слова внутри себя. Я крепче стискиваю урзул, отказываясь позволять потоку резонанса даже дрогнуть. Это глубокая, нутряная пульсация, чем-то похожая на ту молитву, которую я слышала в темной часовне. Но мне молитва не нужна. Я могу призвать достаточно силы, вытянуть ее через подошвы ног из самых глубин этого мира.
Ноздри вогги раздуваются. Его тело смещается, когда он пытается броситься на меня. Но он не может. Его ноги превратились в камень. Камень, стискивающий камень, удерживающий эту жуткую фигуру на месте. Но каменной кожи недостаточно. Не для истинного ва-джора. Я должна добраться до конца, до самого центра этой твари.
«Это неправильно», – возмущается что-то во мне. Я это игнорирую. Я сейчас в потоке резонанса, в мощной волне, которая подхватывает меня и влечет за собой. Она великолепна – эта моя сила. Это так непохоже на то, как я стояла в Круге Урзулхар, так непохоже на ту сокрушающую боль. Теперь боли нет, ведь вокруг моего сердца обернулся каменный щит.
Я чувствую, что получается. Слой за слоем, все толще и толще, я заполняю воггу изнутри. С каждым слоем страх, злость, борьба за свободу попросту исчезают. Корка серого камня расползается по плоти зверя, по кости и по душе, а когда все закончено…
Я судорожно хватаю ртом воздух и выпускаю кристаллы, отшатываясь назад. Моя рука дрожит. Когда я опускаю глаза, то вижу, что на пальцах и ладони осталось множество порезов. Капает кровь, и кристаллы пульсируют красным. В желудке плещется тошнота, но я сжимаю свои дрожащие пальцы и поднимаю взгляд на берег. На пещерного дьявола, который стоит там, – идеальную, застывшую статую.
Тяжело опираясь на палку, Мэйлин подходит к вогге, медленно оглядывая его.
– Отлично, – бормочет она. На ее лице вдруг появляется улыбка. – Отлично! – К моему удивлению, она прижимает свою палку к голове каменного дьявола и, толкнув один раз, опрокидывает его в озеро. Сомкнувшаяся над ним вода как будто хватает его и утягивает в свои глубины, прочь с глаз.
Я смотрю с раскрытым ртом, прижав раненую руку к груди. Кровь пятнает перед моего платья. Жизнь словно бы вытекает из меня. Я опускаюсь на колени, горло перехватывает. Из глаз катятся слезы, они горячими брызгами падают на землю, а последние каменные барьеры, окружающие мое сердце, раскалываются и рассыпаются. Я во все глаза смотрю на то место, где стоял вогга.
Я чувствую себя грязной. Меня вот-вот стошнит.
Мэйлин холодно смотрит на меня, опираясь на свою трость. Она ничего не говорит. Стоит отдать ей должное: она не пытается манипулировать эмоциями, бушующими в моей душе. Но ее
