Побеждаю и сдаюсь (СИ) - Анастасия Разумовская
Джайри сползла ему под мышку и положила голову на плечо. Сердце всё ещё колотилось, как безумное.
— Джайри… Ты права. Долг, и честь, и даже любовь — придуманы человеком. Но это не значит, что их нет. Если ты в них веришь, они существуют. Можно жить без них. Вот только… не станет ли такая жизнь тебе противна до отвращения? Какой будет жизнь без великодушия и благородства? И без любви?
Он резко поднялся и принялся одеваться.
— Ты куда? — испугалась Джайри.
— За дровами. Ночью мы двинемся в путь. Но в пещере холодно. Я не хочу, чтобы ты простудилась. И вот ещё… Ульвар прав: король должен думать прежде всего о благе королевства. Но средства… Если король станет поступать так, то за ним — и его подданные. Сверху вниз. И тогда последний мясник, насилующий жену должника, будет считать себя правым. И… я бы не хотел жить в таком великом королевстве. Где слово и честь не стоят и медяка.
— Но тот, кто ради собственной чести допустить войну… На его совести будут тысячи жизней, — горячо вскричала Джайри и тоже села, запахнувшись в плащ. — Ты бы хотел отдать свою жизнь ради какого-то глупого слова, данного твоим королём?
Шэн обернулся к ней.
— Да. Если мой король человек чести. Жизнь вообще стоит отдавать только за что-то прекрасное и великое.
К корням берёзы, росшей наверху, была привязана верёвка, внизу закреплённая тяжестью большого валуна. Шэн подошёл к ней и стал карабкаться наверх. Джайри наблюдала за ним, глубоко задумавшись.
Глава 28
Дракон и Север
Тивадар раскрыл глаза. Голова гудела, во рту, казалось, поселилась растрескавшаяся пустыня. Нестерпимо хотелось кого-то убить. Он приподнялся на локте, а затем тяжело сел. Рядом лежало что-то мягкое, темноволосое. «Шэйла», — вспомнил князь.
Воспоминания о ночи постепенно возвращались, пробуждая новую волну ярости.
— Доброе утро, князь, — внезапно слева раздалось насмешливое. — Как самочувствие?
Тивадар медленно обернулся. Свет, заливавший зал, резал глаза.
На подоконнике, в оконном проёме сидел молодой мужчина в чёрной одежде, расшитой серебром, и смотрел на князя. Тёмные, растрёпанные волосы, гладко выбритое лицо, с той синевой, которую обычно оставляет тёмная щетина. Синие глаза с насмешливым, недобрым прищуром.
— Ты кто? — мрачно спросил Тивадар, вспоминая, где оставил оружие.
— Твоя смерть, — хрипло ответил наглец и спрыгнул с подоконника. — Принц Ульвар собственной персоной.
Тивадар встал. Он вспомнил: сабля осталась в купальне.
— Ульвар светловолос, — возразил зло.
Брюнет хмыкнул:
— Портреты врут, ты ж понимаешь. Преукрасили меня. Саблю ищешь? Тут тебе не повезло, да. Жены, кстати, тоже нет — я проверил. Не знаешь, куда она делась?
Тивадар глухо зарычал.
— Ну нет — так нет.
Шэйла открыла глаза и тоненько взвизгнула. Вскочила, схватила платье и замерла, растерянная и напуганная. Убийца ухмыльнулся:
— Можешь покричать. Давно женщин не убивал. Голых.
Девушка покраснела, натянула платье и спряталась под стол.
— Уже не так интересно, но сойдёт.
Грохнуло. Это Тивадар внезапным движением бросил в Джерго стул. Однако Ветер успел уклониться, и оконное стекло разлетелось в дребезги.
— Почти попал, — ухмыльнулся. — Я думал, ты сейчас в дракона превратишься… Видно, врут легенды.
— Нападать на безоружного подло! — пискнула Шэйла из-под стола.
— Да ладно? — удивился Джерго и пошёл на Тивадара.
И тут князь вспомнил: сабля есть в гербе на стене справа. Тивадар легко отшвырнул массивный стол, замедлив движение убийцы, добежал до доспехов, вытащил оружие и развернулся лицом к «гостю». Ухмыльнулся. Бодрое начало дня.
Первый бросок убийцы Дракон отбил. При отражении второго ранил нападавшего в плечо, но Джерго перекинул саблю в левую руку и резким взмахом вспорол живот жертвы. Тивадар по инерции махнул саблей, но тут же рухнул на колено, прижав к ране руку.
— Вот женщины жестоки, да? — участливо спросил Джерго. — А ещё слабый пол…
Мир шатался, наливаясь кровь. Тивадар вскочил и вновь сделал выпад. Убийца успел отпрянуть. Реакция у него была как у кошки.
— Всё злодейство ради них совершается, — вздохнул Джерго меланхолично, а затем одним ударом отрубил смертельно раненному голову.
Северный ветер уважал мужество. Поэтому проявил милосердие.
Шэйла завизжала. Однако, увидев, что убийца оглянулся и посмотрел на неё, зажала себе рот обеими руками. Джерго снял с мёртвого пояс, подошёл к девушке, молча стянул её руки за спиной, а затем сделал кляп. Провёл рукой по щеке.
— Спокойно, милая. Мальчишки просто немного подрались.
Запрыгнул на подоконник, залез на стену и ловко пополз по каменной кладке. Быстро и легко вскарабкался до крыши, перехватился, подтянулся на пальцах, забросил своё тело на черепицу, пробежал на конёк и замер, разглядывая прекрасный вид на горы.
— Надеюсь, Иштван, ты будешь доволен, — мрачно проворчал, щуря потемневшие глаза. — Фиг его знает, где сейчас Джайри. Надеюсь, сбежала сама.
Джерго злился. Всё шло не по плану, и это бесило. Он понятия не имел, где сейчас искать сестру жены. «Надо было в гости к Ойвинду заглянуть на обратном пути», — осознал он. А потом махнул рукой: ну и хрен с ним. С какой это радости Северный ветер будет дуть на побегушках Южного? Да ещё и бывшего Южного…
Джерго сел и скатился по склону черепичной крыши, перемахнул на стену, благо она была высокой и находилась почти впритык к углу замка.
Ночная стража дремала на рассвете. Даже те, кто бодрствовал уже стали рассеянными.
Ветер увидел вдалеке мышастую лошадку с всадником, въезжавшую в лес. Хмыкнул.
— Ну и мне пора, пожалуй, — пробормотал, зевая.
А потом соскользнул вниз по стене. Крепостные стены обычно не были строго отвесными, но Джерго всё равно на всякий случай воспользовался собственной верёвкой, обвязанной хитрым узлом вокруг зубца. Оказавшись внизу, дёрнул и верёвка упала ему в руку. Убийца аккуратно смотал её и пошёл в лес шагом, не оглядываясь. Он мог бы призвать коня, но решил не привлекать к себе лишнего внимания.
* * *
Шэн рубил ветви и думал. Он пытался взять эмоции под контроль, но они бунтовали, как мятежные кони. Или как океанские волны.
Он нарушил обет.
Он украл жену у брата.
Он переспал с чужой женой. С женой собственного князя.
Мужчину трясло, и впервые за долгое время рассудок не мог взять вверх над чувствами. Наконец, выронив широкий нож, Шэн сполз по стволу дерева вниз и схватился за голову. Его подташнивало от избытка противоречивых переживаний.
«Что я сделал не так? — мысленно кричал он себе. — Когда я поступил неправильно?».
Украл Джайри у Дара. Это был верный поступок? Да, безусловно. Он повторил бы его снова. Золотой дракон растоптал бы принцессу, уничтожил бы её и сломал окончательно. Как Силард Сайю. Кража была правильным решением, хоть и против закона.
И Шэн не мог не лечь с Джайри… Это было прелюбодеянием, но так было нужно. Шэн понимал, что… Да, нужно, но… Он ведь и сам хотел этого, не так ли? Вот уже несколько дней он грезил Джайри.
«Я не обманываю себя?» — спрашивал Шэн, и не мог найти ответа на этот вопрос.
Он встал, рубанул ветку и снова замер. Снова без сил прислонился к дереву. Давно ему не было так плохо.
«Это неважно, — наконец решил он, — она всё равно не вернётся к Дару. И рано или поздно ляжет с Ульваром». И яростно рубанул ещё одну ветку.
«Это всё я сделал правильно, — мрачно продолжал размышлять он. — Но это было лишь следствие. Выбор при отсутствии выбора. Я бы не поступил так, если бы Дар не превратился в чудовище. Положим. И всё же я что-то сделал не так, раз потом у меня уже не осталось выбора».
Что-то было совсем не так.
Шэн не страдал ложным чувством вины. Убив Сайю, он не испытывал угрызений совести. Тем более не вызывало внутренних противоречий убийство Силарда. Тогда в чём он виноват?
Мужчина собрал ветки и принялся рубить их на дрова. Он перебирал собственные воспоминания, взвешивая их. «Я мог догадаться о том, чем всё закончится? Могло ли случиться иначе, чем случилось? Могло… Тивадар мог заехать в крепость, и я бы отдал ему письмо… Или я мог остаться в Гнезде и встретил бы князя. Я бы смог его удержать…».
Мог бы… Всё могло случиться иначе, но…
«Джайри
