Три седьмицы до костра - Ефимия Летова
Небо, я не хочу ему врать. Не могу и не хочу. Но…
— Слабая, очень слабая. Я только помогала.
— Что она делала? Как именно лечила заболевших?
Чуть поколебавшись, я начинаю говорить. Продуманного ответа на этот вопрос у меня не было и пришлось сочинять на ходу. Не слишком подробно, но и не уклончиво, в меру заинтересованно, в меру равнодушно. Спрашивает — я отвечаю, нет никакого подтекста у его вопросов, нет и быть не должно.
— Надеюсь, ничего особенного в этом всем нет? — небрежно произношу я. — Ведь так, Вилор?
Молчание.
— Тяжелые больные поправляются. Еще ни один человек не умер.
Молчание.
— Вилор!
Мой служитель стоит передо мной, густая синь воздуха сливается с цветом плаща. Я пытаюсь поймать его взгляд.
Луна выныривает из-за тучи, еще не полная, но даже её слабый свет заставляет морщиться, ломит виски. Не поддерживай меня сейчас тьма, я бы осела на землю.
— Я видел тьму, — почти прохрипел Вилор. — Я видел тьму вокруг этой женщины, Тая. Я ее почувствовал.
* * *
— Ты о чем? — шепчу я в ответ враз пересохшими губами. — Вилор, что ты такое говоришь? Я не знаю человека светлее, добрее, самоотверженнее…
— Это не образное выражение, Тая! Эта знахарка — приспешница теней и демонов из Серебряного царства. Я видел, чувствовал… и я еще не верил Гериху, осуждал его за…
— Она спасала людей! — почти выкрикиваю я. — Что за бред…
— Это не бред, Тая, — Вилор хватает меня за руки, и я вздрагиваю от этого ледяного жёсткого прикосновения. — Теперь я знаю наверняка. Тьма наслала на людей мор, и ни ты, ни я не представляем даже, сколько их, ее проводников под Светлым Небом. Ни ты, ни я не знаем, что случится с этими излеченными людьми дальше, Тая! Якобы излеченными… Возможно, они станут такими же поборниками тьмы, мы же и понятия не имеем, как демоны заражают людей! Возможно, они умрут, только позже, в ужасающих муках, во много превосходящих мор, или…
— Остановись! — я почти заорала, обрывая поток сумасшедших бредовых слов. — Не сходи с ума… Инквизитор был параноиком, убивавшим невинных людей во имя своего безумия, но ты!
— Безумия? — переспросил Вилор. — Тьма существует. И она зло, Тая, она не может не быть им.
"Почему?" — хочу я спросить. Но не говорю.
— И что теперь? — горько говорю вслух. — Разведёшь костер у себя во дворе?
— Тая…
Мы снова смотрим друг на друга. Лунный свет почти невыносим. Вилор делает шаг вперед и обнимает меня за плечи. Пытается обнять, но я отступаю.
— Я пошла домой. Я устала. А что делать завтра, Вилор? А если завтра заболеет кто-то из моих родных или я сама? Что ты скажешь, навещая меня в саду усопших? Что я могла умереть позже — в ужасающих муках — и ты избавил меня от этой судьбы?
— Не говори так…
— Уезжай, — говорю я, не отрывая взгляда от его белого лица. — Зачем ты приехал? Мы боремся с мором. А твое место — на площади, там, где стоял инквизитор Герих Иститор, сжигая людей с позволения короля!
— Тая! — Вилор все же хватает меня за плечи, сильно, до боли сжимая кожу. Я слишком привыкла к его пассивной мягкости и замираю от неожиданности. — Ты не понимаешь… Герих, возможно, был не прав в своих методах, но он — он тоже видел. Это страшно, Тая, если бы ты могла меня понять! Тьма должна быть уничтожена, нельзя допустить…
— Твой Герих — убийца. Ты хочешь сказать мне, что не слышал, никогда не слышал никаких слухов про свою мать?
— При чем здесь моя мать? — выражение его лица непередаваемо, и страх вдруг снова резко колет в сердце. Мы одни здесь, совершенно одни, никто не знает, куда я пошла, люди попрятались по домам, а лицо Вилора…
— Я так мало прожила в городе, но успела услышать, что говорят. Будто Герих свою сестру…
Вилор встряхивает меня так резко, что зубы стукаются друг о друга, я прикусываю щеку и ощущаю ржавый вкус крови на языке.
— Не смей повторять эту чушь, — теперь в его голосе звучит даже не злость — ярость. — Не смей. Герих любил мою мать, у него никого, кроме нее, не было.
Слова, вертящиеся на языке, словно бы сливаются с кровавой слюной. Я проглатываю и то, и другое.
— Мне нужно идти. Отпусти.
Вилор притягивает меня к себе и целует в сомкнутые губы.
— С тобой ничего не случится. Клянусь Небом. Отдохни.
Мой уход больше похож на бегство.
Глава 32
В собственном доме последнее время я ощущаю себя привидением. Беззвучна, незаметна, а если кто-то встречается со мной взглядом, то тут же его отводит в сторону, даже Телар, даже Север. Словно два последних дня я не ходила со знахаркой по больным, а приносила в жертву новорождённых телят во славу теней из Серебряного царства.
Вероятно, Шею бы это показалось забавным. Зачем ему телята? Кровь животных теням почему-то не подходит. Только человеческая. Да и чья-то смерть "во славу" не порадует. Тень никогда не отличалась излишней жалостливостью, но и не была ни бессмысленно жестока, ни кровожадна — неплохой каламбур.
Мать оставила ужин. Я пожевала холодные овощи с мясом, привычно прислушиваясь к дыханию спящей семьи. Спят. Не ждут. И это вызывает облегчение — и затаенную обиду.
Во что ты превратила свою жизнь, Тая? Почему бы тебе не потратить желания, исполняемые тенью, разумно и на себя? Вернуть то, что было — с родными, с Вилором… Уверена, Шей в силах исправить его воспоминания — или помочь с доказательством моих слов. Вот только что делать со своими сумбурными мыслями, со своей памятью?
Я легла спать, а встала еще до рассвета, словно прошел десяток горстей, не больше. Может, так оно и было, но мне хватило. Отломила кусок подсохшего хлеба, запила водой и решительно вышла из дому. Тама никуда не уедет, а Вилор со своей полученной в наследство паранойей ничего ей не сделает и не скажет, я и моя тьма позаботимся об этом. Надеюсь, я не опоздала.
* * *
Во дворе знахарки со вчерашнего вечера, казалось бы, ничего не изменилось. Но я недоуменно замерла на пороге. Что-то было не так.
В ноги мне ткнулась черная худая
