Призыв ведьмы (СИ) - Торен Эйлин

— Что? — Роар напрягся, Милена прям физически ощутила напряжение всех его мышц.

И опять стало стыдно, но уже за то, что испортила момент спокойствия.

— Мы забыли про Хэлу, — виновато буркнула она.

Он рассмеялся и расслабился:

— Не переживай, — успокоил её мужчина, — думаю она всё поняла.

Но внутри начала расти тревога, а вдруг Хэла подумает, что с Миленой случилось что-то дурное, вдруг она подумает о Шерга и… ведь Роар-то не знал, для него ничего не случилось, а для них, серых и Милены, сегодня случилось что-то очень отвратительно, что могло бы повториться.

— Правда, маленькая, — он прижал её к себе одной рукой и нежно поцеловал в макушку.

Милена кивнула и попыталась успокоить себя. Одна рука её лежала поперёк тела Роара, бледная на фоне его смуглой кожи, идеальное тело, которому позавидовали бы многие, да и она сама всегда завидовала видя мужчин с такой развитой мускулатурой, с идеальными пропорциями тела. Смотрела на них и всё время находила в себе какие-то недостатки.

— А можно я спрошу? — тихо прошептала она, пытаясь хоть как-то отвлечься от совершенно некстати явившихся в её голову мыслей о том, что она не такая, как надо.

— Угу, — лениво отозвался он.

Она подняла на него взгляд — лицо его было спокойным, глаза закрыты — может он уже засыпал, а она тут решила поговорить.

— Спрашивай, — отозвался он и открыл глаза, во взгляде которых было озорство и усмешка.

— Думала, ты спишь, — она виновато повела плечом.

— Не, — вздохнул Роар, — мыслей в голове слишком много. Что ты хотела спросить?

— Я про шрамы, — она провела пальцем по рваному шраму на его ключице.

— Стрела, — бесстрастно пояснил он, — выдернул и пошёл дальше.

— Нет, я, — Милена нахмурилась пытаясь не транслировать на себя чувства, которые может испытывать человек, в которого попала стрела. — Я думала, что маги, когда лечат, убирают и шрамы тоже.

— Да, но то маги. Они не всегда лечат. Так, — он улыбнулся, — давай объясню. Иногда, в каком-нибудь большом сражении, маги принимают участие наравне с воинами. Они как боевая мощь, они усиливают наступление, или оборону, используют боевую магию. Некоторые из них, те, что послабее могут быть среди лекарей и помогать лечить. Фернаты, которые побогаче, могут нанять себе личного мага, а то и нескольких, чтобы они во время боя лечили мелкие раны или помогали сильно раненым не умереть.

И Милена кивнула, давая понять, что понимает.

— Но война же это не всегда армия вышла в поле против другой армии, — продолжил митар. — Так что в мелких стычках, если тебя ранят — лекари тебя залатают и уж тут шрамов не избежать. Можно, конечно, потом пойти к магу лично, отвалить ему побольше камушков и он тебе сделает так, что будешь, словно ничего не было. Но это для тех, кто, как мой братец, боится любой царапины, а мне как-то всё равно — шрам, и шрам… не смертельно и ладно.

— А тот что на спине, — она вспомнила огромный шрам, что был у него на спине от лопатки и шёл вдоль позвоночника.

— А тот, что на спине… это было большое сражение, меня окружили, Рэтар не успел ко мне, и меня всего истыкали. Их было человек семь-восемь. Спина, бедро вот тут, вот здесь под рёбра, — он показал на шрам идущий вдоль нижнего левого ребра и поморщился, — мерзкая рана, скажу тебе.

И Роар усмехнулся, словно они погоду обсуждали, а не раны, которые наносят оружием, которые кровоточат, причиняют боль, от которых можно умереть.

— Помню, как Рэтар тащил меня на себе и ругался на меня, что подставился, как ребёнок, и что из-за меня ему пришлось выйти из сражения, — и митар рассмеялся, повёл головой. — Он всегда в первых рядах. Маги меня привели в чувство, шрамы никто не стал, конечно, залечивать, оставили на потом, я вернулся обратно в бой. А потом на шрамы как-то времени не нашлось. Да и не мешают они мне.

— А Элгору мешают?

— Да, не знаю, — он усмехнулся. — У него их тоже много было бы, если бы не бежал с ними к магам, он повоевал за свои тиры достаточно, хотя до Рэтара нам всем далеко.

— А почему он… — она замолчала, запнулась, потому что кажется уже это вообще не её дело.

— Почему он не убрал свой шрам на лице? — улыбнулся Роар, угадывая вопрос. — Честно? Не знаю. Никогда у него не спрашивал. Когда он его получил, случилось очень много всего плохого. Со всеми нами.

— Прости, снова я о грустном, — с сожалением прошептала Митена, а Роар издал какой-то странный звук и обняв её подтянул к себе так, чтобы можно было поцеловать.

— Не думай об этом, маленькая.

Он замер, а девушка, посмотрев в его лицо, увидела невероятно довольную улыбку.

— Ты чего? — спросила она нахмурившись.

— Знаешь, это так невероятно приятно, что я могу вот так прижать тебя к себе и не выпускать, хотя бы до утра… этого мало, конечно, но намного больше, чем ничего.

Она улыбнулась и поцеловала его в шею.

— Определенно, — отозвалась Милена и положила голову ему на плечо.

Утром она проснулась одна, в лицо из окон пробивался мягкий свет первого светила.

“О, боже, надеюсь первого!” — мелькнула в голове почему-то невероятно стыдная мысль.

Она подскочила и выглянула в открытое окно, из которого в комнату попадал свежий морозный воздух. Окна комнаты Роара тоже выходили в сторону полей, реки и дороги, той, что уходила в селение. Сейчас там было много людей, телеги, запряжёные какими-то животными, отсюда не похожими на тоор.

— Проснулась, — Роар подошёл совершенно неслышно и она подпрыгнула от неожиданности, когда он обнял её и прижал к себе.

Только сейчас Милена поняла, что встала с кровати совершенно голой и стыд, который всегда был внутри неё от созерцания себя в зеркале, полыхнул ярче яркого и ей захотелось съёжиться до размера песчинки.

— Этот вид мне определённо нравится, — сказал Роар, глядя на неё сверху вниз.

Сказать ему, чтобы не смотрел, было какой-то нелепостью. Они дважды занимались любовью, правда оба раза это было в сумерках, при совершенно слабом и даже незначительном освещении, а сейчас…

“Боже, — ей захотелось испариться, — стыд ужасная вещь!”

— Знаешь, какая ты красивая? — спросил он.

Она бессильно качнула головой из стороны в сторону, пытаясь раствориться в его взгляде.

— Ты безумно красивая, — заключил он, с невероятно довольной улыбкой на лице.

Можно даже задницей покраснеть? Кажется можно. По крайней мере у Милены было чувство, что она покраснела с макушки до самых пяток.

— Прекрати, — прошептала она, утыкаясь в его грудь.

— Не проси, — он подхватил её на руки и прижал к себе. — У меня есть еще немного времени побыть с тобой, так что не собираюсь тратить его на разговоры…

И он не стал. Кажется она понимает теперь, что такое быть зависимой от секса или скорее от секса с конкретным человеком. Как вообще можно держать себя в руках и не сходить с ума от всего этого?

— А что там на дороге происходило? — спросила она, когда он поцеловав её, встал и стал одеваться.

— Ты про торговцев? — кивнул в сторону окна Роар.

— Торговцы? — переспросила она и глянула в сторону окна.

— Да, Элгор и Шерга проверяют обозы, — ответил Роар. — И, если всё хорошо, в селении будут торговые ряды.

— Ярмарка? — спросила она.

— Ярмарка? — приподнял он бровь и уставился на неё. Кажется этого слова у них тоже нет.

— Торговые ряды, — улыбнулась она. — Когда много торговцев привозят разные товары отовсюду и торгуют ими.

— А, — кивнул он, — да.

— А чем здесь торгуют? — поинтересовалась Милена.

Он повёл плечами:

— Да много чем: оружие, украшения, предметы быта, кое-что из еды, или новые семена, обувь, одежда…

— Платья… — мечтательно вставила она.

— Платья, — рассмеялся Роар и сел обратно на кровать. — Если хочешь, то можешь пойти на ряды, если Элгор пустит торговцев.

— А почему может не пустить? — спросила Милена, не очень понимая, что Элгор может плохого в торговцах усмотреть.