Призыв ведьмы. Часть 3 (СИ) - Торен Эйлин

Призыв ведьмы. Часть 3 — Эйлин Торен

Глава 1

Рэтар сидел с закрытыми глазами в полутьме своих покоев в Зарне.

Покои состояли из двух больших комнат связанных между собой открытым проёмом в стене. Одна часть была жилой, другая предполагалась рабочей. Но Рэтар предпочитал для работы книжную, которая находилась в том же крыле замка, что и его покои. В них он работал только ночами, когда мучился бессонницей.

Прислонившись к стене, он устроился на кровати, а на его ноге покоилась голова Хэлы. Тело ведьмы было укатано в несколько теплых укрывал, а рука Рэтара лежала на её шее, чтобы чувствовать движение крови внутри.

Хэла была ледяной, ещё хуже чем в Трите, после костров. Когда он принёс её в комнату, он первым делом снял платье и нательную рубаху, которые были в багровых пятнах крови после того, как ведьма спасла Эку и её дочку. От этого, повторяющегося в течении такого короткого периода времени, действия становилось не по себе. Рэтар вытер тёплой водой лицо и волосы ведьмы.

Её трясло, пробивал холодных пот, а потом Хэла заскулила, сжалась, снова, как и недавно в зале, выдохнув из лёгких кажется весь воздух, и затихла. На мгновение феран подумал, что она умерла.

Испуг, который он испытал, был таким ярким, ощутимым физически. Сдавило нутро, руки перестали слушаться. Но Хэла дышала, едва слышно, неуловимо, как тогда, когда он увидел её на столе у мага. Она была жива.

И сидя с ней на коленях в сумраке спальни, Рэтар молился всем богам, чтобы она выжила, чтобы осталась с ним.

Почувствовав едва уловимое движение в комнате, феран открыл глаза и в пролёте увидел Тёрка.

— Как она? — спросил старший брат так тихо, словно мог навредить Хэле своим громогласным голосом.

— Жива. Хотя кажется мёртвой, — отозвался Рэтар одними губами, потому что, как и брат, боялся говорить. — Если бы не слышал её дыхания, не чувствовал биения крови…

Тёрк сделал несколько шагов к кровати. Повёл рукой и вопросительно посмотрел на ферана. Тот кивнул. Пальцы мужчины легли на щёку Хэлы и он нахмурился.

— Ледяная, — сказал он скорее сам себе, чем Рэтару. Потом, помолчав, добавил: — Маги такими не бывают. Я узнаю у серых, может, когда она спасала наложницу Элгора, было так же.

— Не было, — качнул головой феран. — Она была словно в горячке, холодный пот, но не была мертвенно ледяной.

— Проверял, — утвердительно отозвался Тёрк.

Рэтар помолчал, потом спросил, указывая кивком в сторону остального дома:

— Что там? Как прошёл переход?

— Всё хорошо, — ответил брат, всё ещё хмурясь. — Перешли спокойно. Гир молодец — не сплошал. Отряд в казармах на отдыхе или кого домой отправили. А там… там Роар взял всё на себя. Прям как большой мальчик. Жизнь кипит, как всегда. С Экой всё хорошо, сегодня пыталась встать и начать делать дела — неугомонная! За Хэлу переживает, всё спрашивает, как она. Вставать и тем более работать ей пока не даём. Девочка у неё маленькая совсем, но вроде крепкая. Белая ведьма спит. Портал работает. Зеур приходил, сказал, что портал из-за теней не получилось открыть, посмотрел Эку, посмотрел белую, сказал, чтобы не переживали. Ещё просил с тобой поговорить, но я его до тебя не пустил, может стоило?

— Нет, — отмахнулся феран и его резануло воспоминанием об их с магом последнем разговоре. — Сейчас пока он мне не нужен.

— А может стоило на Хэлу ему посмотреть? — спросил Тёрк.

Рэтар не ответил. Он не знал как правильно. Внутри жила мысль, что надо мага, чтобы помог Хэле или хотя бы сказал, что всё хорошо, но почему-то была ещё тревога, вот это чутьё, что нельзя. Мага может и надо, но не Зеура.

— У тебя же есть кто из магов, кто тебе должен? — спросил феран.

— Конечно. Парочка найдётся, — отозвался брат.

— Тогда, если надо будет, их позовём.

— Не Зеура? — уточнил Тёрк, а феран повёл головой в знак согласия.

Старший брат не стал спрашивать почему так. В этом Тёрк был идеален — они понимали друг друга с полуслова и Рэтар мог не объяснять, мог держать свои мысли при себе, по крайней мере, если хотел, потому что старший брат чувствовал, когда надо спрашивать, а когда надо молча выполнить приказ.

— Когда ты хочешь уйти? — спросил Рэтар.

— Я дождусь пока Хэла в себя придёт, — ответил тот.

— А если не придёт? — проговорил феран, чувствуя, как тонет в безумие этой мысли.

— Рэтар? — Тёрк нахмурился, напрягся. Он точно знал, что сказано это было не просто так. — Это же Хэла, она не может вот так умереть, что ей роды, тени или как оказалось отряд воинов в лесу?

— Это камень, — отозвался на это глава дома.

— Что? — старший брат нахмурился ещё сильнее.

— Этот проклятый серкит.

— Не понимаю.

— В Трите, — прошептал Рэтар, сглотнув, — после нападения, она мне сказала, что на камне был заговор не только на ярость, но и на смерть. Шера, Найта — они обе держали камень и обе мертвы. С Элгором не ясно, потому что он камень не держал, а сама Хэла не поняла природу заклятия, кроме того, что снять его нельзя. Только отвести. И я кажется отвёл смерть от Миргана, поймав его стрелу. А вот Хэла…

— Чтоб тебе, — ругнулся Тёрк, давясь ругательствами.

Он сдержал в себе бессильную ярость, так же как Рэтар сдерживал, шумно вдохнул и выдохнул.

— Я мага наготове буду держать, — ответил он, после непродолжительного молчания, приведя свои эмоции в норму. — Если что буду здесь, в книжной, зароюсь в переводчики, попробую письма разобрать, что Мирган у нападавших в лесу нашёл. Зови, хорошо?

— Передай мне половину, — попросил феран.

— Писем? — уточнил Тёрк.

— Да.

— Уверен?

— Да.

— Хорошо, тогда принесу тебе с переводчиком, — отозвался брат. — Ещё что нужно?

— Цнели, — сказал феран.

— Рэтар? — старший брат тяжело вздохнул.

— Тёрк, — он встретился с ним взглядом.

— Хорошо. Всё будет, — поклонился мужчина и вышел.

Хэла зашевелилась, когда судя по отсветам в прикрытом ставнями окне, появилось свечение Тэраф, то есть спустя мирту. Она застонала, по телу прошла дрожь.

Рэтар бросил письма, которые изучал, чтобы отвлечь себя от тяжёлых мыслей, потому что смотреть в пустоту, выедая себя, стало уже невыносимо.

Феран всё так же слушал дыхание Хэлы, так же держал одну руку на её шее, под магическим слихом всматриваясь в знакомые символы языка руты, но когда она задрожала, когда изнутри послышался слабый стон, он скинул письма на пол и прижал ведьму к себе.

Хэла попыталась вырваться, потом из глаз потекли слёзы, Рэтару показалось, что она стала теплеть, а потом, к его невообразимой радости, открыла глаза.

Увидев Рэтара, ведьма сначала нахмурилась, и он на мгновение испытал то пугающее отчаяние от пустоты, которое скрутил его там в лесу, когда Хэла запретила к ней прикасаться, жёстко и не принимая возражений. Но мгновение, длившееся похоже вечность, прошло и она его обняла.

— Хэла, родная, ты вернулась, — Рэтар прижал её к себе, целуя в шею, плечо, обнимающие его руки.

Ведьма не ответила, лишь разрыдалась, но это можно было пережить. Слёзы можно. А вот, что будет, когда она придёт в себя, когда успокоится?

— Скольких я убила? — спросила Хэла, когда стихли рыдания.

Мог ли Рэтар ей соврать? Нет, но сказать правду тоже было страшно.

— Шестьдесят одного, если считать с теми, что были в Трите, — честно ответил феран и почувствовал, как ведьма сжалась, физически ощутил это желание вырваться из его рук, потому что стало жутко от себя самой.

— Шестьдесят одного, — повторила ведьма изумлённо, когда он не пустил.

— Хэла, послушай, я знаю, что это такое…

— Нет. Это чувство. Я же чудовище, я убила людей просто затушив их жизненный огонь, как свечки на праздничном торте задула, — и вот тут она стала вырываться, осознание накрыло её осязаемой волной и Рэтар прижал её к себе сильнее.

— Хэла, ты не чудовище, — ему было больно, потому что ей больно. — Послушай меня, Хэла…