Призыв ведьмы (СИ) - Торен Эйлин

Он её изнасилует?

Мысль эта её так ударила, что показалось, что она сейчас потеряет сознание и наверное так лучше, правда. Зажмурившись, она стала молить внутри себя о спасении, о прощении, о пощаде… она уже сама не понимала кого она просит, о чём, она даже не могла заплакать!

— Шерга! — грубый голос теперь уже ставший знакомым выдернул её из транса и оцепенения.

Милена открыла глаза и глянула наверх, туда откуда слышала голос. В проёме, заслоняя его весь стоял Тёрк. Взгляд его был диким, полным ненависти и ярости. Шерга отпустил её мгновенно, ей даже показалось, что она на ногах-то не сможет устоять, когда его мерзкие руки оставили её.

— Тёрк, какого рваша тебе надо? — зашипел Шерга.

— Иди сюда, девочка, — позвал её мужчина и в голосе его она явно слышала сожаление и сочувствие.

Милена с трудом поднялась по ступеням, заставляя себя делать каждый шаг. Тёрк протянул ей свою огромную руку и помог преодолеть последние ступени.

— Беги-ка, детка, отсюда, поскорее, тебя на реке ведь ждут?

Милена задрала голову, чтобы увидеть его лицо. Здоровенный, бородатый, на вид она дала бы ему чуть меньше пятидесяти. Он был действительно огромным — насколько у неё получалось судить метра два, а то и больше, роста, он был больше, чем все здесь, самый большой. Рядом с ним она выглядела ребенком, даже не подростком, а словно пятиклассница.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Её ещё не начало трясти, она ещё не до конца поняла, что сейчас произошло и от чего её только что спас этот большой и, уже совершенно точно, невероятно добрый мужчина.

— Спасибо, — прошептала она.

Тёрк слегка нахмурился, но кивнул и пропустил её за свою спину, к спасительному выходу на улицу.

Она припустилась бежать, скорее туда, к серым, к Хэле… там было спокойно и хорошо, там могли защитить… ведь правда?

Мила слышала, как Шерга что-то шипел в сторону Тёрка, а Тёрк что-то громыхал ему в ответ. А потом они стали нереальными и далёкими.

Девушка добежала до реки, и сначала кто-то из девочек поддел её, что она очень долго ходила, но потом, видимо увидев её лицо, шутки прекратились.

Хэла встрепенулась, Милена попала в её мягкие и такие любящие, уютные объятия и разрыдалась со всей силой своего голоса, она рыдала, слёзы текли по щекам и единственное, что она смогла сказать, что с ней ничего не случилось, плохого, того, что могло бы случится, что всё хорошо, что её спас Тёрк.

Чёрная ведьма облегчённо кивнула, обняла её и запела какую-то очень печальную песню, сильную, мощную, что-то про прялку [1], чтобы Милене было легче плакать, а серым доделать своё нехитрое, но не лёгкое дело.

Вечером Милена сидела вместе с Хэлой на любимом месте последней — на балконе, что выходил на внешнюю часть дома и явно исполнял военную функцию. Зубцы стены, возможность забраться чуть выше по уступам в стене и попасть в одну из верхних частей замка, но только по внутренней части стены.

Хэла любила здесь бывать, она говорила, что здесь она не слышит суеты внутреннего двора, ну и вид открывается прекрасный. И Милена, всматриваясь в этот вид, была совершенно уверена, что именно такой она видела из окон кабинета ферана, когда была там и говорила с Роаром.

При воспоминании о митаре у неё щемило сердце, тот ужас, который она испытала сегодня, сразу же возвращался внутрь неё и снова начинало крутить и к горлу подступал ком. Ей так хотелось, чтобы он её обнял, ничего другого она не хотела — только бы почувствовать силу его рук, вдохнуть его запах, услышать его голос.

Девушка всхлипнула. Хэла погладила её по щеке.

— А давай-ка я принесу нам горячего попить, а? — улыбнулась она.

— Я с тобой, — вздрогнула Мила.

— Нет, деточка, не бойся… я быстро — туда и обратно, — успокоила её чёрная ведьма. — А его сейчас в доме нет.

Милена сделала над собой усилие, чтобы не поддаться панике, ведь надо же как-то пытаться жить, ну, правда — невозможно же всё время держаться за юбку Хэлы.

Чёрная ведьма ушла, а Милена уставилась в небо — уже потемневшее, непроницаемое, но невероятно наполненное звёздами. На глаза снова навернулись слёзы. Она такая маленькая во всей этой Вселенной, этой или какой-либо другой.

— Я говорил — отсюда видно лучше, чем со двора.

Это было таким счастьем, что наверное ничего во всём происходящем не могло бы сейчас её задеть.

— Да, — проговорила она, улыбаясь и кивая, сама не веря, что вообще действительно слышит его голос.

— Я думал, что ты с Хэлой, — сказал Роар, останавливаясь в проходе.

— Она пошла за горячим отваром, — стараясь спокойнее говорить, ответила Мила.

— Эй, ты плачешь? — нахмурился он. И всего одного мгновения ему хватило, чтобы оказаться рядом с ней.

— Нет, — она махнула головой и конечно не успела вытереть слёзы, наполнявшие её глаза.

Руки Роара обхватили её лицо и уверенно, но с невероятной лаской заставили её посмотреть на него.

— Не обманывай меня, — и она видела беспокойство в его взгляде и была такой счастливой. Действительно помешалась.

— Станешь фераном и накажешь? — спросила она, стараясь не поддаваться истерике.

— Сейчас я феран, забыла? — проговорил митар.

— Кажется мне конец, — прошептала девушка.

На его лице появилась озорная улыбка, он наклонился и легко поцеловал её.

— Почему ты плачешь? — шёпотом спросил он прямо в её дрожащие от губы.

Как Милена могла бы ему это сказать? Она представила себе, как гнев заполняет собой этот момент, которого она жаждала столько времени, как злость рушит вот это тёплое, нежное, прекрасное, что есть, действительно есть, между ними.

Она глупая, наверное, конечно глупая, но Мила ни за что сейчас ему не скажет о том, что случилось. Сейчас она просто хочет, чтобы он обнял её, чтобы поцеловал ещё раз, чтобы вот это простое и удивительное дало ей надежду на то, что произошедшее между ними несколько дней назад действительно было значимым для него… и даже, если она ошибается, пусть!

— Не обращай на меня внимания, — прошептала Милена, — я просто… просто пласка…

— Прости меня, — он поцеловал её глаза. — Навалилось столько всего, что я даже не помню спал ли я в эти дни.

— Я понимаю, правда, я…

Он отрицательно покачал головой:

— Я же сказал — ферану лгать запрещено. Действительно накажу тебя.

— Накажи, — отчего-то внутри взорвалась смелость, то ли он нестерпимого и обжигающего желания, то ли от безумия всего сегодняшнего дня.

— А вот это ты зря, маленькая, — прошептал Роар низким потяжелевшим голосом.

— Не зря, — покачала она головой и в этот же момент оказалась снятой с выступа на котором сидела.

— Я всё время думал о тебе.

Слов не хватило, такие простые слова вызвали такой бешеный приступ агонии.

Милена и не поняла, как оказалась в просторной и очень просто обставленной комнате, принадлежащей Роару, не успела осознать происходящее, как оказалась на огромной кровати, обнажённой и сходящей с ума от прикосновений и поцелуев.

Ощущения были не менее яркими, чем в первый раз. Только на этот раз она осмелилась тоже прикасаться, тоже целовать — и всё равно всё было как в тумане, покрытое дымкой невероятное неги и одновременно пробирающей до дрожи страсти. Милена никак не могла понять, что такого вот сейчас особенного происходит — ничего!

Но от наполненности она теряла возможность соображать, мысли покидали её голову и ей становилось отчаянно мало того яростного напора, которым обладал Роар, ей хотелось ещё большего, только вот ещё больше и она умрёт, правда… Она окончательно раствориться в этом мужчине и вот ни капельки в ней не останется.

Так наверное представляется “в омут с головой”.

Милена лежала рядом прижимаясь так сильно, что внутри всё сводило. Вот сейчас она боялась потерять его тепло, его силу, его уже ровное и такое надёжное дыхание…

— Ой, — сознание и навалившийся стыд словно придавили её.