Габриэлла Пирс - Потерянная душа
– А теперь весь Манхэттен набивается ей в друзья, – пробормотала Джейн. Впрочем, этого следовало ожидать: никому не известная девочка в одночасье оказалась единственной наследницей одного из самых богатых и влиятельных семейств Нью-Йорка. Ничто не намекало на такой поворот в ее судьбе, и теперь Джейн не могла избавиться от мыслей, как Аннетт справится с этим испытанием. «Малкольм бы ей помог, – подумала девушка с горечью. – Несмотря ни на что. Он всегда давал ей то, в чем она нуждалась, а не чего заслуживала».
– Набивается в друзья кому? – раздался за спиной сильно искаженный акцентом голос, и Джейн подпрыгнула второй раз за день.
С другой стороны серебристого ствола стояла Пенелопа Лотума, одетая во все черное и по торжественному случаю украшенная вдвое помпезнее, чем обычно.
– Просто задумалась вслух, – ответила Джейн, не желая делиться мыслями с колдуньей. Хотя Пенелопа была на их стороне, девушка никогда не чувствовала себя с ней так же легко и непринужденно, как с Монтегю. Что-то в льдистых глазах Пенелопы советовало ей сохранять дистанцию. – Я думала, вы уже уехали.
Колдунья смерила ее пристальным взглядом, но выражение ярко-голубых глаз оставалось загадочным.
– Я оказалась в довольно непривычном положении, Блонди. Самолет через несколько часов, но сперва я хотела с тобой поговорить.
– Я чрезвычайно признательна вам за помощь, – торопливо сказала девушка. – Мы отлично поработали вместе. Жаль, что Малкольм не увидел этого до… Впрочем, неважно. Думаю, сейчас он все знает, – и Джейн с трудом сглотнула комок в горле.
Пальцы Пенелопы рассеянно блуждали по массивному ожерелью, которое всегда возбуждало любопытство девушки. На вид это была простая темная цепочка с подвешенными к ней стеклянными пузырьками. Джейн заметила, что колдунья прикасается к ней в моменты глубокой задумчивости или беспокойства, но так и не поняла, что значит для нее это украшение.
– Ты могла бы его вызвать, – лукаво предложила Пенелопа. – Теперь ты знаешь, как это делается.
– Гм… да, магия многое упрощает, – уклончиво ответила Джейн. Ей не было нужды добавлять, что она никогда не станет воскрешать Малкольма из мертвых. Он заслужил покой, и у нее хватит мужества сделать ему этот подарок.
Колдунья неодобрительно прищелкнула языком.
– Я думала, ты хотя бы попытаешься – раз уж моя безделица не сумела поймать его след. Никак не привыкну к человеческой морали. Что ж, тогда скажу прямо: где бы ты ни искала своего дружка, ты его не найдешь. Теперь он живет здесь, – она коснулась одного из пузырьков на груди, и глаза Джейн расширились в ужасе.
– Малкольм… там? Вот как он с вами расплатился?
– Они меня берегут, – почти с нежностью ответила Пенелопа, поглаживая цепь. – Отводят нежеланные взгляды и преумножают силу, дарованную мне при рождении. Здесь они в безопасности, хотя дальнейший путь им закрыт, конечно. Это была свободная воля твоего рыцаря. Никто его не принуждал. Он просто хотел дать тебе все возможные шансы.
Джейн перестала дышать. Тогда его жизнь и в самом деле закончена – ведь он даже не сможет воплотиться в новом теле.Эмер и Шарлотта ошибались: Малкольм не поднялся к свету, греясь в свете ее любви. Он отказался от будущего. Джейн перевела взгляд на массивный гроб из полированного дерева, который едва виднелся под пестрой горой роз. Сейчас они его опустят, и…Девушка вздрогнула и вдруг ощутила лютый зимний холод посреди весны.
– Я перехожу к приятной части, – сухо сказала Пенелопа. – Видишь ли, я берегла эти души, поскольку всю мою жизнь ведьмы подвергались смертельной опасности. Помимо обычных ссор и свар, было кое-что еще – точнее, кое-кто. Бессмертный демон, который убивал нас одну за другой, из века в век. Но его больше нет.
– Нет, – рассеянно кивнула Джейн, и Пенелопа в раздражении закатила глаза.
– И теперь я испытываю чувство, которого раньше не знала. Пожалуй, ты назвала бы его «долгом».
– Или «благодарностью»? – предположила девушка, с любопытством вскидывая бровь. Чего бы она ни ожидала от Пенелопы, она явно ошиблась.
Та расхохоталась:
– Благодарность – удел дураков. Но факт остается фактом: я забрала душу твоего приятеля для защиты от врага, которого ты уничтожила с моей помощью. Может быть, теперь мне и не нужно столько душ.
Джейн запоздало вспомнила странное сияние, покинувшее тело Малкольма сразу после гибели. Прежде она об этом не задумывалась, но сейчас поняла: это была душа, устремившаяся к Пенелопе согласно их договору.
– Не нужно?
Пенелопа улыбнулась, крутя пузырек в коротких смуглых пальцах.
– Могу с тобой поделиться. Если хочешь, конечно.
– Если…
Предполагалось, что она начнет собирать собственное ожерелье? Или поставит душу Малкольма на полку в качестве сувенира? Одна эта мысль вызывала у девушки дурноту. Человеческая душа была не игрушкой, и Пенелопа понимала это, как никто другой.
– Вы имеете в виду – если я хочу отпустить его перерождаться? Подарить ему свободу?
– Нет. Если я сломаю сосуд, произойдет нечто другое, – Пенелопа сделала паузу, но на этот раз Джейн упрямо хранила молчание. Через несколько секунд колдунья вздохнула и продолжила: – Он умер и потерял тело. Его ждало место в Стране Вечного Лета, для него уже была проложена тропа, но он подписал договор и пошел другим путем. Но такой выбор предлагается лишь раз в жизни, поэтому для начала ему придется снова умереть.
Джейн с трудом подавила желание встряхнуть колдунью.
– Чтобы умереть, нужно сперва прожить жизнь, а для этого – вернуться в новом теле из Страны Вечного Лета. Так говорит Эмер. Что вы предлагаете?
– Все, что могу, Блонди. Я открою сосуд, и твой рыцарь обретет тело. Правда, не новое, а одно из тех, которые готовятся сейчас потерять собственную душу. То, которое соответствует его душе; которое более или менее ему подходит. Но я не могу гарантировать, что он окажется хоть вполовину так привлекателен, как в прошлый раз. Не знаю, имеет ли это для тебя значение…
– Нет, конечно! – выпалила Джейн. – Но он… останется собой?
– Сомневаюсь, что он будет многое помнить – по крайней мере, сперва, – и Пенелопа пожала плечами. – Но его прошлая личность должна быть до сих пор привязана к душе. Некоторые воспоминания вернутся со временем, а если ты не захочешь ждать, можешь рассказать ему сама. Видишь ли, я проделываю это не так часто, чтобы утверждать наверняка.
