Прятки с охотником - Теона Рэй
— Что делать умеешь?
— А? — Я вскинулась, выныривая в реальность.
— Чем поселению помочь можешь? Тут не оставляют бесполезных. Разве что замуж возьмет кто, если приглянешься.
Я вспыхнула то ли от возмущения, то ли от радости из-за появившегося в голосе Эгры сочувствия.
— Не хочу замуж. Работать буду! Чем поселок живет? Охотой?
— Охотой, рыбалкой. Пасека имеется. Дважды за лето внук ездит в город, сбывает мед и привозит назад ткани, крупы да вещи. Нам хватает.
— Я тоже охотиться могу! — выпалила я возбужденно, а в ответ получила испепеляющий взгляд старухи.
— Ничего о себе не знаешь, да?
Пришлось признаться.
— В день первой судной ночи мои родители погибли. Отец сказал, что во мне кровь ведьм, и велел бежать. Я десять лет скиталась — кто бы меня научил?
— А мать что же, ничего не объясняла?
— Она отчего-то не любила леса. В городе жила и сущность свою давила. Когда я родилась — папа рассказывал — мама поклялась себе, что никогда не признается мне, кто мы. Я не знаю причин. В те годы ведьмы и все остальные… особи не были гонимы. Отчего она стеснялась своей крови, мне не понять. И не у кого уже спросить.
Эгра пошамкала губами, кряхтя встала и замерла у окна.
— Утро наступит, к моему внуку пойдем. Вдвоем нам проще будет тебя пристроить.
Холодный утренний туман опустился с поросших елями холмов на поселение, укрыл его плотным сизым одеялом, заполз и в дома.
Я оставила створку приоткрытой, раз спать не собиралась, и любовалась домами, какие могла разглядеть из окна в сером рассвете. Туманные щупальца потекли по подоконнику, заклубились на полу. Необычно, странно и немного пугающе: никогда подобного не встречала.
Я хотела приготовить завтрак, да не решилась лазить по шкафам в чужом доме. Потом вспомнила о нетронутой каше, что готовила Эгра вчера, но и ее брать не стала — воровать еду у того, кто меня приютил, еще не приходилось. Я прислушивалась к тишине в кухне, ожидая, когда Эгра проснется и выйдет из своей спальни.
А она завтракать, кажется, и не планировала. Только я собралась осмотреться в доме, ничего не трогая, как услышала:
— Пойдем, пока спят все.
Я быстро переоделась в платье, все еще мокрое, вздрогнула от прикосновения холодной сырой ткани и накинула сверху кафтан Горана. Выгляжу, конечно, как оборванка, но за неимением другой одежды сойдет и так.
Вопреки моим ожиданиям, Эгра повела меня не по главной улице, а свернула за угол своего дома, и там в заборе обнаружилась калитка. Сразу за ней — небольшой проход и еще один забор с калиткой. Я догадалась, что поселение немаленькое, но разделено на несколько частей, каждая из которых ограждена.
Роса холодила босые ноги, так что я шла чуть ли не вприпрыжку.
Эгра заперла калитку, зашагала вдоль забора к следующей. Так мы миновали четыре участка внутри одного большого. К чему их было разделять? Из-за трудности ограждения в непролазной тайге? Да не такая уж она непролазная.
— Много людей тут живет? — спросила я, глядя по сторонам. — К чему заборы?
— Немного, — прохрипела Эгра. Она шла торопливо, но из-за низкого роста и коротких ног отставала от меня, и мне приходилось сбавлять шаг, но тогда мерзли ступни, и я принималась ходить взад-вперед. — Заборы от хищников. Зверья в тайге полно.
— А почему поселок разделен? — Я кинула взгляд на дома и сосчитала: здесь их оказалось семь. В предыдущей части — шесть. — Не все дружны между собой?
— Так безопаснее. Если в одной группе кто-то не запрет ворота и набежит зверье — а такое случалось, — то остальным нечего бояться.
— Часто звери нападают?
— Нечасто, но бывает.
Я задумчиво нахмурилась. Опасность жизни в такой глуши мне была известна — да и кто этого не знает? Еще мое внимание привлекло то, что дома, забор и все постройки не выглядят старыми. Значит, община живет здесь не так уж и давно.
Спросить у старушки я не успела: мы свернули на тропинку, тянущуюся мимо зарослей малины, и вышли к небольшой избушке, размером скорее с баню, чем с дом. Эгра постучала в окно, и стекла задребезжали, а спустя минуту или две дверь распахнулась.
— Опять не узнаешь, кто пришел, прежде чем впустить, — проворчала старушка, с трудом закидывая ногу на первую ступеньку.
— Так утро уже, — сонно отозвался Горан, помогая ей преодолеть крыльцо.
Он хмуро посмотрел поверх бабушкиной головы и удивленно округлил глаза, когда я смущенно улыбнулась ему.
В домике Горана была печка, топчан и стол, у стола — бочка с водой, и больше никакой мебели. Вещи развешены на крюках, вбитых в стену, на топчане — матрас и шкура вместо одеяла. Не шкура рыси, под какой спала я, а медвежья, сшитая из двух. Голова для чего-то оставлена… Я опасливо покосилась на стеклянные глаза медведя, представила встречу с таким громадным зверем где-нибудь далеко от дома и поежилась.
— Садись, ба.
Горан придержал старушку за руки, и та уселась на топчан — слишком высокий, из-за чего ноги Эгры не доставали до пола.
Я не увидела ни табурета, ни лавки. От печи исходило тепло, и я опустилась рядом с ней на пол. Горан расположился на подоконнике.
— Девку эту где нашел? — спросила Эгра.
Мы с Гораном испуганно переглянулись.
— Назад не поведешь. Жить она с нами будет, ясно?
— Ба…
— Ведьма она. — Эгра сухонькими руками поправила шерстяную юбку. — Молодая еще, неопытная, ничего о себе не знает.
Горан вновь посмотрел на меня, на этот раз с интересом. Я нервно улыбнулась, стараясь выглядеть милой. Как знать, может, мой вчерашний спаситель здесь кто-то вроде старосты? В деревнях такие есть. Хоть Эгра и сказала, что в общине нет главного, но я плохо могла представить общество без предводителя.
— Юрца надо убедить, — продолжила Эгра. — Я старая уже, того и гляди помру.
— Да брось! — воскликнул Горан. — Меня еще переживешь!
— Тебя переживу, — уверенно сказала она. — А кто с людьми останется? Хозяйки не будет — все рухнет.
«Какой еще хозяйки? — ошарашенно подумала я. — Мне бы только начать жить по-человечески, никакой хозяйкой я становиться не хочу!»
— Не любят нас здесь, — пробормотала Эгра, глядя на меня. —
