Ледяное сердце Элленхейма - Ольга Иконникова
Но тут из подъехавшей ко крыльцу кареты вышел третий мужчина – более грузный, чем первые два.
– Король! Король! – заперешептывались мы.
Но отчего-то вышедший на крыльцо отец обнялся совсем не с этим мужчиной, а с тем, что прибыл верхом. И они разговаривали друг с другом не меньше пяти минут, прежде чем гость представил папеньке своих спутников.
– Так король тот темноволосый? – изумилась Алда. – А этот увалень из кареты – принц?
Признаться, даже я испытала разочарование – хотя в отличие от Элины вовсе не ожидала, что принцы непременно окажутся писаными красавцами. Но размышлять об этом было уже некогда – нам следовало спуститься в зал для приемов, где мы будем представлены венценосным гостям.
Шумной стайкой мы сбежали вниз, на бегу разглядывая друг друга и поправляя выбившиеся из причесок локоны и развязавшиеся банты. Мы должны были выглядеть безукоризненно. Нерландцы впервые прибыли в Терцию, и мы намеревались поразить их с первого взгляда.
Мы выстроились в ряд на расстоянии от толпившихся вдоль стен придворных, и когда отец, матушка и заграничные гости вошли в зал, присели в реверансах, почтительно приветствуя их.
– Молва ничуть не ошибалась, когда известила нас о красоте принцесс!
Я подняла взгляд на говорившего – эти слова принадлежали темноволосому мужчине. Он показался мне слишком молодым, чтобы быть отцом двух взрослых сыновей, и только хорошенько присмотревшись, я заметила морщины на его высоком лбу и серебристые нити в его волосах. Он был красив – красив той самой мужской красотой, что заставляет взволнованно биться девичьи сердца. Но думала я об этом лишь мгновение, а потом переключила свое внимание на принцев.
Один из сыновей пошел в отца – он был таким же статным и красивым. Только волосы его были не темными, а цвета спелой пшеницы. И, в отличие от своего отца, он, кажется, умел улыбаться. И в ответ на его улыбку уголки моих губ тоже приподнялись.
А вот второй принц не произвел на меня особого впечатления. Он тоже был светловолосым, но не отличался ни статью, ни правильными чертами лица. И хотя он тоже силился улыбаться, было видно, насколько трудно ему это давалось. И он был неуклюж и, кажется, прекрасно это знал и оттого смущался еще больше.
– Благодарю вас, ваше величество! – ответила матушка на похвалу короля Нерландии. – Надеюсь, вы сумеете оценить не только красоту, но и другие их таланты.
– Ничуть не сомневаюсь в этом, ваше величество, – галантно поклонился тот. – Мы приехали сюда, готовые восхищаться всем, что вы изволите нам показать.
Отец пригласил гостей к столу, и когда они опустились на отведенные им стулья, и мы, и придворные тоже стали рассаживаться вокруг длинного, уставленного яствами стола.
У нас во дворце были собраны лучшие в Терции повара, и сейчас они постарались на славу. Фаршированные яблоками запеченные гуси, тушеная с зеленью баранина, заливное из свежайшей речной рыбы, несколько видов нежнейших сыров. Да всего и не перечислить!
Первые полчаса прошли почти в молчании – гости отдавали должное еде, и лишь сидевшие во главе стола два короля негромко разговаривали друг с другом. Но когда первый голод был утолен, отец повысил голос и объявил:
– Ну, что же, теперь, я полагаю, настало время побольше рассказать вам о моих дочерях!
Я была не робкого десятка, но при этих словах мое сердце бешено застучало.
Глава 8. Эйнар
Мне казалось, что в Терции всё было другим, не таким, как у нас, в Нерландии. Терция находилась к югу от нас, и здесь было меньше покрытых льдом гор и больше лесов, в которых, должно быть, можно было славно поохотиться. Но это ощущение чего-то нового было связано не только с природой, но и с людьми. Мне показалось, что они здесь чаще улыбались.
С королем Терции Матиасом Вторым – из династии Бруннельдов – я был знаком и прежде, а вот его супругу и дочерей увидел впервые. Королева Вэйра оказалась красивой женщиной, и дочери вполне унаследовали ее красоту. Но принцесс было семеро, и сходу разобраться, кто есть кто, было совершенно невозможно. Они были похожи на стайку птиц – веселых, говорливых.
Я надеялся, что хотя бы одна из них понравится кому-то из моих сыновей, дабы наш визит не оказался напрасным. Нам давно уже следовало вступить с Терцией в более тесные отношения, так почему бы не сделать этого сейчас с помощью брака наших детей.
Хорошо бы кто-то приглянулся именно Бьорну. У короля Матиаса только дочери и нет сыновей. Так почему бы Бьорну не остаться в Терции и не поучиться у тестя управлять страной? Тогда, возможно, однажды Хансены стали бы править не только Нерландией, но и ее соседкой. От этих мыслей стало тепло на душе.
Бьорн должен постараться, чтобы заслужить доверие короля Матиаса – довольно ему отсиживаться за спиной брата. Он слишком мягок и недостаточно смел для своих двадцати лет. Я в его годы в одиночку ходил на медведя и не боялся ночевать в заснеженном лесу. И я снова подумал о том, что моя покойная жена слишком тешилась с нашим младшим сыном. А сам я был слишком поглощен государственными делами, чтобы взяться за его воспитание.
Задумавшись, я почти потерял нить беседы, что мы вели с Матиасом, и вздрогнул, услышав, как он сказал: «Ну, что же, теперь, я полагаю, настало время побольше рассказать вам о моих дочерях!»
Я бросил взгляд на сыновей, призывая их отвлечься от богато накрытого стола и проявить к принцессам должный интерес. Говорили, что каждая из девушек имеет свой собственный, особый талант, и мне любопытно было в этом убедиться.
Я полагал, что его величество начнет со старшей дочери, но он отчего-то первым назвал имя младшей.
– Это наша Элина, – сказал он, и в голосе его было столько гордости и нежности, что у меня не осталось сомнений в том, что именно эта девушка – любимица отца.
Она была на удивление хороша – словно лунный свет – белолицая, стройная, с длинными светлыми волосами. Я заметил, как Вегард, забыв про еду, отложил в сторону нож, и усмехнулся.
А девушка, между тем, положила в рот тонкую белую щепочку и вдруг исчезла. Она стала невидимой – вот, что она умела делать!
Оба моих сына переглянулись и не смогли сдержать вздох восхищения. Магия, которой мы владели, не была способна ни на что подобное. Король Матиас посмотрел на нас с торжеством, довольный произведенным впечатлением.
Я одобрительно улыбнулся, но подумал совсем другое. Не хотел бы я иметь жену, умеющую проделывать такие фокусы. Ты никогда не будешь знать, где находится
