Академия для наследников - Анастасия Ольховикова
– Нет, – теперь уже уверенно возразила я. – Птичка. Огненная птичка…
Сомнений не оставалось. Именно этим прозвищем он назвал меня в одну из первых встреч в Академии. Сердце сжалось оттого, насколько дорогой и ценный подарок смог преподнести мне мужчина, внешне остающийся холодным, словно лед. Против воли в душе снова расцвела надежда, что все еще может быть по–другому. Нет, я не стану пытаться выяснить причины подобного поведения Гейла. Я доведу начатое до конца. Потому что сейчас, как никогда, я была уверена в том, чего хочу в будущем от жизни.
– Кажется, я знаю, из чего мы сделаем платье для Морин на праздник всех стихий, – с загадочной улыбкой произнесла Авидала.
– И по каким именно аксессуарам узнаем ее в толпе, – подмигнула Таориша, кивая на цепочку с кулоном.
До решающего дня оставалась неделя.
***
Когда он увидел ее в платье, сшитом из подаренной им же ткани, почувствовал, как перехватило дыхание. Кажется, замысел девушки стал понятен ему в полной степени. Помимо белоснежного материала, струящегося по телу, подобно морским волнам, образ настоящего демона света она усилила осветленными с помощью магии волосами и теперь выглядела не застывшим во времени пламенем, а золотым дождем, пролившимся на празднике всех стихий. Он находился на достаточном расстоянии, но не увидеть сияющую между ключиц цепочку с кулоном–фениксом не мог. Половину лица скрывала окантованная золотистой тесьмой белая маска. И, тем не менее, чужой подарок, блистающий в ее ушках, он сумел разглядеть. И почти сразу догадался, чьего авторства Морин решила надеть серьги. Нет, отношений с регентом королевства Биор он решительно не понимал до сих пор, пусть со слов Сойнера и выходило, что после смерти родителей тот взял на себя роль защитника и покровителя принцессы. А предложение руки и сердца, которое целитель, не задумываясь, озвучил после просьбы Морин? Великая Смерть, он точно скоро сойдет с ума с этой на четверть демоницей…
Сияние, схлынувшее с его одежды и сконцентрировавшееся на плече, не было заметно никому. Поэтому мгновением спустя, когда Тикки–Рё материализовалась рядом с его ухом и начала недовольно что–то бормотать, ни один из присутствующих в большом зале Академии и не подумал обратить внимание на некроманта.
– Что ты говоришь, Тикки? – чувствуя, как от наличия феи ему в кои–то веки становится радостно, поинтересовался мужчина.
– Бракованный, говорю, демон из тебя получился, даром, что половинчатый, – проворчала фея снова. – Нормальный давно бы уже девчонку сделал своей, а ты все стоишь и наблюдаешь, как вокруг нее кружат коршуны да нечестивцы. Она уже и ложилась под тебя – ну и что, что ситуация была необычная? Она ведь в здравом уме тебя на том злополучном рынке целовала, ты сам дал задний ход. Иногда я тебя не понимаю, Эвангелион. Ты совсем не похож на своего деда, когда дело касается женщин.
– Именно потому, что дело касается моего деда, я и не приближаюсь к ней, – тихо изрек некромант, вызывая крайнее изумление феи.
– И всего–то? – воскликнула она. – Ну, ты и… – договаривать она не стала. Хотя очень хотелось вправить мозги одному упертому полукровке. – Впрочем, твое дело. О, вот доказательство моих слов! – оживилась кровожадная фея. – Твою птичку потащил куда–то водный принц.
Поначалу Гейл не поверил словам Тикки. Морин ведь только что с кем–то из одногруппников танцевала! Но беглый взгляд на площадку, отведенную для парочек, дал понять, что фея оказалась гораздо прозорливей. Дария, уводящего златовласку в белом платье, он тоже нашел безошибочно, при этом характер захвата давал понять, что Морин идет с ним отнюдь не добровольно. Стоило проследить за ними. В конце концов, преподавательство тоже пока никто не отменял, а следить за порядком на празднике и вовсе входило в его обязанности.
***
– Пусти, ты делаешь мне больно! – гневно зашипела я, когда мы с Дарием покинули шумную толпу и водник вполне мог меня услышать. – Я и так иду с тобой, что тебе еще нужно?!
План работал идеально. Перед тем, как отправиться из общежития в здание корпуса, где находился актовый зал Академии, мы встретились с Таоришей, и я передала ей флакончик с настойкой, велев вылить ее в один из первых бокалов, который выпьет Дарий. Его эмоции и желания должны были сосредоточиться на нынешней девушке, мне оставалось только проследить за ними и, когда дело перейдет в решающую стадию, позвать ректора и еще кого–нибудь из преподавателей. Но что–то пошло не так. Дарий, находясь под действием настойки, узнал меня даже с измененным цветом волос, над которым усиленно колдовала Авидала в течение нескольких десятков минут, и удачно выбрал момент, когда никого из друзей рядом не оказалось. И сейчас, с перекошенным от злости лицом, он уводил меня из актового зала.
– Мне нужно, дорогая моя невестушка, чтобы эту ночь ты провела со мной! Во всех смыслах этого слова, – горячо зашептал жених на ухо, утащив в нишу в коридоре, откуда нас никто не мог бы увидеть, и прижал своим телом к холодной стене. Маски полетели в стороны. – Ну а поскольку ты уже прекрасно представляешь, для какой именно цели необходима, я не вижу смысла скрывать от тебя то, что и так станет очевидным после нашей свадьбы будущим летом!
Святая жизнь! Наружу вырвались не только его светлые чувства к Тао, но и глубинное желание выживания. А значит – стремление сделать меня своей! Когда одна его рука скользнула по моему телу вниз, пройдясь вдоль линии спины, и принялась задирать юбку, я начала бездумно вырываться, пытаясь позвать на помощь. Вторая рука тут же зажала мой рот, и Дарий, получая удовольствие от сопротивления, заговорил еще более страстно:
– Будешь пытаться прекратить это – станет только больнее. Расслабься и получай удовольствие, моя дорогая. Тебе все ясно?
Неужели он настолько осоловел, что собирался прямо здесь осуществить задуманное? На нем слишком много одежды: брюки с поясом, короткие сапоги, рубашка с жилетом…нет, нет и нет! Надо как–то потянуть время. Авидала заметит, что я пропала, Тао найдет нас, я была уверена в этом, как никогда. Мне только нужно продержаться! Вместо ответа я замерла, перестав сопротивляться, и поцеловала ладонь Дария, зажимающую мне рот, а когда он от неожиданности освободил меня, сама подалась к нему, обхватывая шею руками и припадая к губам.
