Идеальная жена боевого мага - Анна Сергеевна Гаврилова
Воздух в шахте был спёртым, неприятным. Горло драло от каменной пыли, которой я наглотался. Я кое-как зажёг магический пульсар и отправил его вверх, к каменному своду.
— Хрум, — сказал один из кобелей.
— Я ваш должник, парни, — ответил хрипло, с трудом узнав собственный голос. По правой ноге и боку растекалась лютая боль.
Вцепившись в загривок одного из псов, я поднялся. Несколько шагов по довольно узкому проходу, и я оглянулся на рухнувшие камни — даже с помощью магии этот завал не убрать.
А впереди зияла тьма… Зато никаких звуков из этой тьмы не доносилось, что приятно.
Я осмотрел себя — одежда была целой, следов крови не наблюдалось. Насколько возможно прощупал ногу и бок, и решил квалифицировать полученные травмы как ушиб. А ушиб я точно переживу.
— Ладно, парни, — снова рассуждения вслух. — Что будем делать?
— Хрум.
— Угу. Согласен.
Я рухнул обратно на каменный пол в попытке прийти в себя и совладать с болью. Простенькое лекарское заклинание уже действовало, но это, конечно, так. Баловство.
Сотворив ещё один световой пульсар, я отправил его вперёд, во тьму подземного коридора. Магический светлячок быстро растворился во мраке, а я нащупал на шее кулон телепортации и пришёл к единственно верному выводу — я не могу уйти из шахты просто так.
Сайгирсы пострадали больше нежели я, на шкурах виделись кровавые пятна.
— Парни, отправляйтесь-ка домой, скомандовал я.
Ответом стало напряжённое двойное «хрум», но смысла рисковать монстрами я не видел. Кажется, не та ситуация.
— Идите. Я осмотрюсь насколько это возможно и тоже вернусь.
Пока звери сомневались, я вытащил из поясной сумки кусок мела и нарисовал на стене символ огненного равновесия. Ориентир так себе, но его всё же можно использовать как визуальный образ для телепортации. Правда лишь в самом крайнем случае. Опасности, которую несёт в себе магический переход в столь тесные пространства, никто не отменял.
— Хрум!
Я поднялся на ноги и, сотворив новый световой пульсар, поторопил:
— Давайте.
Сайгирсы наконец подчинились. Едва они исчезли, я зашагал вдоль стены. В тоннеле по-прежнему было очень тихо. Посторонних запахов или иных признаков присутствия гартхов я тоже не наблюдал.
Отсутствие следов заставило усомниться в правильности сделанных выводов.
Может я действительно ошибся? Поторопился? Но по всем документам, письменным свидетельствам и схемам выходило, что источник притяжения гартхов, если он существует, должен находиться здесь.
Всё это время камень переговорного перстня тускло мерцал белым. Спустя несколько минут после исчезновения сайгирсов, я увидел другой, изумрудный отблеск, отмахнуться от которого не мог.
Перстни тоже редкость, а их настройка — особое искусство, доступное не каждому мастеру. Три года назад, ещё в академии, я совершил ненормальный поступок. Я отдал своё переговорное кольцо на настройку, и велел мастеру отделить образ Ариадны.
Зачем? Хочется сказать «не знаю», но я знаю. Я был болван и в глубине души — где-то очень глубоко, — верил, что гордячка Тарс-Марай однажды захочет со мной связаться. И мне не хотелось, чтобы её сообщение застало врасплох.
Теперь моё кольцо умело распознавать и выделять особенным свечением сообщения, которые отправляла она.
Жена.
Я лишь сейчас понял, как ситуация выглядит с её стороны и, конечно, поспешил успокоить свою леди. Умирать я действительно не собирался. Но меня волновал дядя, который порой хуже обмазанного бараньим жиром ужа. Такой скользкий, что просочится в любую щель.
Успокаивало одно — я вернусь раньше, чем лорд Шакрэм сможет что-либо предпринять. А в том, что он захочет воспользоваться ситуацией с обвалом я не сомневался.
Но точно не успеет. Мне нужна пара, максимум тройка часов для разведки.
Я был в этом убеждён. Уверен на тысячу процентов. Правда лишь до того момента, как обнаружил очень интересный труп.
Труп был старым, с истлевшей кожей, в проржавевших доспехах и лохмотьях. Однако символика, которая украшала доспехи и оружие, читалась легко. Хватило одного взгляда, чтобы опознать родственника по отцовской линии — тут, в шахте, рядом с очередным завалом, лежал представитель боковой ветви рода Морвелей.
Я не сразу понял, кто именно передо мной.
Сначала я замер, затем в очередной раз огляделся. Световой пульсар озарял пространство, порождая множество теней. Я успел исследовать туннели, и по всему выходило, что, разговаривая с Ариадной, не ошибся — эта часть старых шахт была блокирована. Значит ли это, что человек, которого я только что обнаружил, оказался в ловушке? Или обвалы случились поздней?
Я начал осматривать труп. Обнаружил сильные повреждения костей ног и тазобедренной кости. Раны были своеобразными. Зато кости рук целые. Рядом с трупом лежала книга для записей и стальное писчее перо.
Книга тоже была потрёпана, но сохранилась лучше, нежели тело. Такие книги часто берут в походы, и обычно пропитывают магией, чтобы защитить от дождя, снега и прочих невзгод.
А потом я обратил внимание на остатки кожаной сумки, которая лежала в ногах, и по коже побежали нехорошие мурашки. Интуиция взвыла. Я не решился прикоснуться к сумке голыми руками — поддел кожу мечом.
И глухо застонал, увидав миниатюрный, выточенный из чёрного оникса скипетр. Я видел похожий в Большом имперском музее. Ну и в учебниках, разумеется, читал.
Сначала увидел и лишь потом ощутил чужеродную магию, которая наполняла предмет. Фон был глухим, но сильным. Артефакт из числа тех, что дремлют, ожидая пробуждения. Если пробудить, эффект будет другим.
— Некромантия, — рыкнул вслух.
Рык отразился эхом.
О назначении подобных скипетров я тоже помнил — одно из тех знаний, которые хочется забыть.
Здесь, в заброшенной части рудников, я обнаружил скипетр подчинения. С помощью таких скипетров некроманты управляли отравленными чёрной магией тварями. На такие артефакты делалась сложнейшая кровная привязка, которая, кроме прочего, распространялась на всех потомков подчинённого существа.
Во времена Великой войны уничтожение скипетра считалось подвигом сродни убийству самого некроманта. Уничтожение скипетра влекло за собой безумие привязанных к артефакту тварей, после чего они начинали нападать на своих.
Разглядывая чёрный камень с высоты своего роста, я пришёл к невесёлым выводам, но моя версия оказалась бледной копией реальных событий. Настоящую историю я прочитал в той самой книге. Шарз Морвель, прапрадед Шакрэма, рассказал всё.
В других обстоятельствах он бы точно не стал доверять историю бумаге, но случилось событие, которое стало для Шарза сильнейшим ударом. Его предали. В Шарзе не осталось даже тени любви к своим потомкам — он возненавидел их даже
