Кукла в чужих руках - Наталия Владимировна Алексеева
— Выпить, Софья! Я просил принести чего-нибудь выпить.
— Серж, — она виновато потупилась, — ты же знаешь, господа не позволяют нам держать спиртное.
— Так я и поверил, маленькая лгунья! — Серж самодовольно рассмеялся. — Уж где-нибудь за шкафом у тебя найдется графин с наливкой, украденный из столовой!
— Что ты такое говоришь. — Девушка смущенно улыбнулась и поставила щипцы к печи. — Это было всего только один раз и лишь для тебя!
Она села рядом с ним на диван, поджала под себя ноги и обняла молодого человека за плечи.
— Серж, ты так долго не приходил! Ах, как тяжко делать вид, что мы едва знакомы! Ты…
— Не говори мне «ты»! В этом городе, где каждая собака знает меня в лицо, ты не должна этого себе позволять!
— Но, Серж, мы одни. Лизавета еще не вернулась. И у нас есть немного времени, пока твоя тетушка не позвонит к ужину. У, этот противный колокольчик! Трезвонит и трезвонит каждую минуту, вечно твоей тетушке что-то от меня требуется! — Она надула губки. — А как неприятно притворяться, прислуживая за столом! Но ты ведь меня любишь, Серж? Любишь?
Она схватила его гладко выбритый подбородок и развернула к себе.
— Софья! — Он высвободился из ее ладоней.
— Но мы ведь уедем? Уедем? Ты обещал, Серж! Я так много тебе отдала!
— Невелик подарок! — отмахнулся он. — Скажи, ты сделала, как я велел?
— Нет, ты мне скажи, готов ли ты исполнить свои обещания?
— Ты ставишь мне условия?!
Серж резко повернулся к своей подруге и угрожающе навис над нею. Пылающий огонек сигары оказался всего в нескольких миллиметрах от нежной кожи. Софья испуганно отпрянула, прижалась к деревянному подлокотнику.
— Нет, Серж! Я все сделала! Но мне так нужна твоя нежность! — голос ее сделался плаксивым. — Ну же, Серж, прошу тебя, скажи, что ты меня любишь!
— Где деньги, Софья? — Он сжал тонкое девичье запястье.
— Они здесь! Я спрятала! Я покажу!
— Хорошо! Очень хорошо. — Он отпустил ее и довольно откинулся на спинку дивана.
Видя, что настроение его улучшилось, Софья вновь приникла к его плечу. На ее бледных щеках появился румянец, взгляд устремился на предмет обожания.
— Они в коробке из-под конфет, Серж. Помнишь тот вечер, когда ты впервые пришел ко мне?
Опустив глаза, она смущенно зарделась. Серж хмыкнул и выпустил густую струю табачного дыма.
— Ах, я храню эту коробку как напоминание о той минуте, когда ты в первый раз поцеловал меня. Я сложила в нее все: и деньги, и свой паспорт, и…
— Так где же она? — перебил ее молодой человек.
— Всё там, я принесу.
Но она не сдвинулась с места, а взволнованно прижала руки к груди.
— Мне так боязно, Серж! Но все это ради тебя! Страшно подумать, что будет, если меня уличат! Меня отправят на каторгу! Боже!
— Не бойся! Они не заявят в полицию, когда обнаружат пропажу, — опять ухмыльнулся Серж.
— Отчего же?
— Оттого, что сами заполучили монеты неправедным путем! — он рассмеялся, показав крепкие ровные зубы, слишком крупные для его тонких губ.
— Как славно! — она потерлась щекой о лацкан его пиджака. — Когда мы уедем, у нас будет маленький домик, увитый плющом. Говорят, в Америке все играют в бридж, совсем как в Англии! Мило, правда? Мы будем приглашать соседей… Мы будем выходить в свет! Ах, я так мечтаю о путешествиях!
Он не ответил, лишь затянулся и выпустил целое облако синеватого дыма. Запаха табака я не ощущала. Похоже, в этом призрачном мире, куда я попала, из всех чувств оставались только зрение и слух. Но вязкий туман притуплял видимость и приглушал звуки. Софья робко потянула своего кавалера за рукав.
— Серж! Дорогой! Мы ведь сможем выписать в Америку мою матушку? У нее никого нет, кроме меня! Она не помешает нашему счастью, дорогой, — боясь отказа, она залепетала быстро и жалобно: — Ты же знаешь, я не всегда ходила в прислугах! Мы с матушкой очень близки! Она тебе понравится! Она читает и музицирует на фортепиано. Мы ведь заберем ее к себе? Да?
На лощеном лице гостя проступила гримаса брезгливости, будто речь шла о чем-то неприличном, вроде ночных горшков или помоев для скота.
— А еще мы потащим за собой через океан всю твою родню: кузин, кузенов и старую бабушку!
— У меня нет бабушки, — растерянно прошептала Софья и тут же догадалась: — Ты смеешься надо мной? Ах, Серж!
Она оттолкнула его и, закрыв лицо передником, всхлипнула. Серж расхохотался и игриво ущипнул ее за руку выше локтя.
— Все устроится как нельзя лучше. Я тебе обещаю!
Она откинула передник и с недоверием заглянула ему в лицо. Серж, воспользовавшись замешательством девушки, быстро схватил ее щеки ладонями, притянул к своему лицу и принялся целовать.
— Ах, как будет славно, — радостно защебетала Софья, когда он ее отпустил, — мы поженимся, уедем в Америку, и я буду блистать! Послушай, когда я забирала те злосчастные монеты из хозяйкиной спальни, я сделалась такой храброй! Все ради тебя, дорогой! Но я прихватила кое-что и для себя! — она хихикнула.
Но Серж вдруг вскинулся, смахнул с плеча ее руку и вскочил.
— Что ты сделала? Повтори!
— Взяла кое-что для себя. — Улыбка слетела с ее лица.
— Что? Что ты взяла, дура?!
— Только маленькие сережки с комода, — пролепетала Софья, напуганная его гневной гримасой. Она опасливо отстранилась и сползла с дивана на пол. Потом вскочила и затараторила: — Ах, они такие хорошенькие, с голубыми камешками! — и снова заныла: — Если бы ты видел, как они мне к лицу, то не сердился бы!
Но Серж прищурился и начал наступать на нее:
— Ты дура! Дура!
Софья попятилась:
— Не бранись так! Если ты меня любишь, прекрати сейчас же!
— Ты посмела взять, что тебе не принадлежит! Где? Где все это?! Куда ты все спрятала, подлая воровка?!
Серж продолжал наступать, и девушка, пятясь, медленно приближалась к светлеющему за ее спиной прямоугольнику окна. Вскоре широкий подоконник уперся ей под колени, и она испуганно схватилась за плечи своего гостя.
— Ах, Серж! Разве ты не любишь меня? — Ее хорошенькое личико скривилось в слезливую гримасу, и она заплакала. — Ты меня используешь! Признайся! Или я немедля все расскажу хозяйке! Уж она-то поверит, что это ты меня заставил украсть!
И она с такой силой сжала пальцы на его плечах, что под тонкой кожей запястий выступили голубые венки. Серж зарычал от боли, схватил Софью
