Гимназистка. Нечаянное турне - Бронислава Антоновна Вонсович
До вокзала мы дошли без приключений, и даже не пришлось рассиживаться в зале ожидания, рискуя, что на нас кто-то наткнется: поезд уже как раз подходил, извергая клубы дыма и немузыкально свистя, наверняка жестоко оскорбляя изысканный песцовский слух.
Песцов этакое издевательство над своими ушами стоически терпел, даже не морщился, и стоило лишь открыть проход на перрон, сразу потащил меня туда, прошипев, что не стоит расслабляться, а то прямо на перроне нас и поймают если не Волков, так подручные Соболева. На перроне подозрительных личностей не наблюдалось, и все же я расслабилась только после того, как удалось успешно просочиться за спиной проводника в вагон. Песцов наконец ожил и даже не преминул пошутить:
– А ведь мы могли бы не покупать билеты, Елизавета Дмитриевна. В следующий раз так и сделаем.
Или не пошутить? Я искоса взглянула на компаньона: на его лице не было готовности рассмеяться собственной шутке. Но он мог и хорошо скрывать эмоции. Вдруг ранее сам он получил пару десятков уроков актерского мастерства? С Песцовыми ухо нужно держать востро.
– Сейчас поедем, попрошу стаканчик чаю, – мечтательно протянул Песцов, глядя в окно на переминающегося с ноги на ногу проводника. – Хоть газеты спокойно почитаю, а то со всей этой беготней минуты свободной не было. Очень уж долго Волков уговаривался.
– Главное, что уговорился и отправился за деньгами, а нам удалось уйти незамеченными с торжественного вечера до того, как он вернулся.
– Вот-вот, Елизавета Дмитриевна, – поцокал языком Песцов, но благодушно так: похоже, уверился, что мы выберемся из города без проблем, – люди ради вас готовились, специально английское меню приготовили для вечера, а вы их так обидели. И мне подзакусить не дали.
Я вспомнила блюда английской кухни, поданные на этом вечере, и пожалела, что мы не ушли до того, как я сняла пробу. Оказалось, я не любитель английской кухни. Впрочем, настоящей мисс Мэннинг, той, которая была некрэгом, тоже наверняка не понравилось бы это издевательство над любимыми блюдами.
– Ничего, Дмитрий Валерьевич, в следующий приезд поедите за меня и за себя, – предложила я. – Специально пудинг закажете.
– Я поклонник национальной кухни, – гордо сказал Песцов, который успел приложиться к поданным на вечере закускам, но вдруг спал с лица, пригнулся и прошипел: – Ох ты ж сволочь, нашел-таки.
Даже не потребовалось уточнения, о ком это он: к нашему вагону целеустремленно двигался Волков. Наверное, снятые в банке деньги жгли ему карман и вынуждали расстаться с ними как можно скорее.
– Он нас не видит, – уверенно сказала я. – И вообще, Дмитрий Валерьевич, неприлично выражаться при дамах.
– Извините, Елизавета Дмитриевна, не сдержался, – без тени раскаяния ответил Песцов, чуть приподнимаясь на цыпочках, чтобы лучше видеть противника.
Как мне кажется, он привлекал бы больше внимания в такой странной позе, если бы кто-нибудь мог нас видеть. Но, к счастью, нас пока не видел никто, и даже Волков все свое внимание уделял проводнику, к которому как раз подошел с купюрой и вопросом, не садился ли кто в этот вагон.
– Никак нет, ваше благородие, – хрипло ответил проводник. – Никто пока не садился. В вагон второго класса семейная пара проходила, видел. Может, как раз те, кто вам нужен?
Лицо Волкова задумчиво вытянулось, а нос дернулся, словно пытаясь унюхать нужные запахи. Проводник вздрогнул и чуть отступил, явно напуганный преображением собеседника. Но тот уже внимания на столь мелкую сошку не обращал: развернулся к вагону второго класса и целенаправленно прошел внутрь, невзирая на попытку его остановить другим проводником. Впрочем, вышел штабс-капитан довольно скоро, весьма разочарованный, а вслед ему еще долго летели визгливые женские вопли. С угроз, наверное, начал, а не с предложения денег. Но ничего, на ошибках учатся.
Простоял Волков рядом с нашим вагоном до отправки поезда. Но совершенно напрасно простоял: так и не удалось ему нас ни увидеть, ни унюхать.
Глава 25
Сказать, что проводник поразился нашему появлению, – это ничего не сказать. Он хлопал себя руками по бокам, как растревоженная курица, и раз за разом повторял: «Но как же? Я же никуда не отходил. Не отвлекался ни на что. Но как же?» Он не замолкал и не успокаивался, пришлось Песцову перестать утверждать, что проводник отвлекся, и с неохотой пояснить:
– Мы использовали артефакт. Пришлось. Видите ли, любезнейший, тот самый офицер, который вас расспрашивал, преследует своими нескромными желаниями мисс Мэннинг, известнейшую английскую певицу, поэтому нам пришлось садиться в вагон втайне. Но билеты у нас в полном порядке.
– Правилами железной дороги воспрещается пассажирам использовать артефакты, – проворчал почти успокоившийся проводник. Во всяком случае, руками он перестал махать, что уже радовало. – Как вы только на перрон прошли? Там стоит распознавание посторонних артефактов.
Песцов нашелся сразу:
– Так на перрон мы прошли без артефакта, а уж потом заметили штабс-капитана, вот и пришлось воспользоваться. Так-то я магию не люблю, применяю лишь при необходимости, очень уж дорогое удовольствие. Зарядка артефакта обойдется в целое состояние, вы же понимаете?
Проводник понятливо закивал, словно занимался зарядкой артефактов ежедневно, оплачивая из собственного кармана. Хотя, вполне возможно, его понятливости способствовала купюра, доверчиво перекочевавшая в его руку из руки Песцова. Вместе с волковской платой за информацию получалась неплохая добавка к жалованию, а может, и превосходящая оное.
– Любезнейший, организуете нам чай? – ловко поменял Песцов тему. – Было бы неплохо выпить чего-нибудь горячительного перед сном.
– Горячего, вы хотели сказать, – преданно улыбнулся проводник.
– Что я хотел сказать, то и сказал, – ввернул Песцов, словно это была вовсе не оговорка. – Мисс Мэннинг спиртного нельзя, но нам-то с вами никто не запрещает, не так ли?
– Правилами железной дороги воспрещается… – вновь завел свою нудную песню проводник, но уже не столь уверенно, как перед этим. Наверное, в его глазах некоторые правила все же имели исключения.
– Это если меры не знать, – прервал его Песцов, достал фляжку из внутреннего кармана пальто и поболтал. Фляжка заманчиво забулькала. – А вот ежели по чуть-чуть, это будет исключительно для согрева и поддержания здоровья.
– Разве что по чуть-чуть для сугрева, – не отрывая взгляда от фляжки, согласился проводник, день которого, без сомнения, удался.
– Хм… – решила высказать свое мнение и я.
– Филиппа, вы не переживайте, – быстро переключился на английский Песцов. – Этот гадкий Волков от нас отстал, а этот милый человек сейчас принесет вам стакан чаю.
– Два стакана, – быстро поправила я, вовремя вспомнив про Мефодия Всеславовича.
– Любезнейший, вы организуете нашей английской гостье два стакана горячего чая? –
