Тайна короля - Алена Юрьевна Савченкова
Псарь еще прошелся, переставив их в соответствии с достоинством той части дичи, которую они несли, и, наконец, удовлетворенно кивнув, признал, что они могут возвращаться.
Алекто была настолько благодарна, что ей не приходится идти самой или ехать верхом, что даже не думала, как выглядит, сидя на ложе из связанных веток, которое тянули несколько добровольцев.
Когда они приблизились к замку, уже смеркалось, и вперед зажгли факелы, бросавшие вокруг красные отблески.
Алекто задремала после нескольких глотков крепкого напитка в тепле мантии, надушенной чужими духами.
Ее пробудила суета, поднявшаяся во дворе. Она несколько раз моргнула, пытаясь прийти в себя. И первое, что увидела, это лицо матери.
— Я в порядке, — вяло бросила она, отстраняя руки, которые потянулись ощупать ее. — Не беспокойтесь, миледи, лишь нога болит.
Каутин принялся путано объяснять матери, что произошло. Все это время он был взвинчен больше самой Алекто и, кажется, испытывал вину за то, что с ней произошло.
— Я могу идти сама, — произнесла она, когда мать хотела распорядиться, чтобы ее отнесли в комнату. В памяти всплыло, как Алекто нес незнакомец. Ребра до сих пор ныли от его хватки, свидетельствовавшей, что его волнует лишь дело, а не ее удобство.
Поднявшись при помощи Каутина и еще одного оруженосца, она ступила на землю и, поджав ушибленную ногу, прикусила губу.
— Я могу идти, — повторила она, часто дыша и стараясь не показать, как больно на самом деле.
— А это откуда? — удивился Каутин, впервые разглядев обломок рогатины, которым была зафиксирована ее лодыжка.
— Я… сама, — выдохнула Алекто.
— Сама сумела сломать рогатину и привязать? Кто тебя этому научил?
— Отец, конечно.
Тут разговор пришлось прекратить, потому что все двинулись в замок.
Алекто заметила проходящего мимо короля. На миг его взгляд и взгляд матери встретились, и ей показалось, что при ней только что состоялся безмолвный диалог. Лицо матери, когда она снова повернулась, было расстроенным.
— Вы точно сможете идти? — спросила она.
— Да, — произнесла Алекто и в доказательство сделала первый шаг.
ГЛАВА 20
Алекто настолько надоело, что к ней относятся, как к больной, что она заявила всем, что у нее ничего не болит, и чтоб с ней не обращались так, будто она при смерти.
Лекарь, осмотрев лодыжку, прописал холод и неподвижность, что вынудило ее остаться в комнате. И теперь она с раздражением выплевывала косточки вишен, тарелку с которыми держала на животе.
— Быть может, тебе еще что-то принести?
— Золотой цветок с небес и крем из улыбок ангелов, — кисло ответила она и тут же вскричала: — Каутин. Ты ни в чем не виноват. И должен прямо сейчас отправиться на общую трапезу веселиться вместе со всеми и занять интересной беседой леди Готелинду, которая так на тебя смотрела.
Упомянутая особа, одарившая Алекто несколько дней назад серебряными щипцами, то и дело бросала взгляды на Каутина.
— Что я ей скажу?
— Для начала "добрый вечер".
Каутин оттянул ворот котты.
— Ты точно себя хорошо чувствуешь?
— Нет. Потому что мой брат измучил меня, — простонала она и, выхватив из-за спины подушку, кинула в него. — Иди уже.
— Каутин отправился на пир? — спросила, приблизившись, мать — он промчался мимо нее.
В руках у нее была чарка с бульоном.
— Да.
— Это к лучшему. Он принимает на себя слишком много ответственности.
— Причем не своей.
— Да.
Они замолчали.
Мать посыпала бульон петрушкой и протянула Алекто. Она с благодарностью обхватила чашу.
— Если не есть петрушку, у ребенка вылезут веснушки, — произнесли они одновременно и замолчали.
— Должно быть, я мало ела ее в детстве, — заметила Алекто после паузы.
Несмотря на слова, ее мало волновали крапинки, усеивающие ее лоб и щеки, едва заметные, как она теперь понимала, а не чумные бубоны, которыми они когда-то казались.
— Простите, что заставила вас волноваться.
— Вы ребенок. А детям это свойственно.
— Я не ребенок, — Алекто села в постели. — И хочу, чтобы вы видели во мне взрослого разумного человека.
Мать задумчиво посмотрела на нее.
— Вы не изменились, Алекто.
— И вы ставите мне это в укор? — запальчиво воскликнула Алекто, обиженная словами матери, которая словно была в чем-то разочарована.
— Этот замок… последние события не изменили вас, — сказала мать так, словно не слушала ее.
— А почему они должны были меня изменить? — удивилась Алекто.
— Потому что я хочу, чтобы вы были счастливы.
Алекто вдруг осеклась: продолжать спор расхотелось. Мать была молчалива и вела себя так странно, что она сочла за лучшее промолчать. После та читала ей перед сном, и Алекто уснула под монотонный голос, видя кружащиеся заснеженные верхушки и мечущиеся цветки факелов.
* * *
Омод склонился над тазом и выплеснул все, что было у него внутри. Но стоило отойти, как пришлось тотчас поспешно вернуться. Его выворачивало снова и снова.
Наконец, он со стоном сполз на пол, вытирая рот.
— Ваше величество, — послышалось от приоткрывшейся двери.
— Нет, миледи, не входите, — вскричал он, узнав голос матери.
Но она все же вошла. Приблизились легкие шаги, под которыми почти не скрипели половицы, мелькнули светлые одежды, и она присела рядом. Повеяло знакомым с детства ароматом, и ему захотелось разрыдаться, уткнувшись ей в подол и чувствуя защищенность, которую всегда дарило ее присутствие.
— Что с вами? Вы не здоровы?
— Я… съел что-то не то.
Лба коснулись прохладные пальцы, и Омод прикрыл глаза, сглатывая.
— У вас жар.
— Я в порядке.
Пот тек ручьями, а внутри поднимался горячий озноб.
— Вы должны уйти.
— Я принесу вам отвар.
— Я сказал уходите, — прорычал он в ярости, вскакивая и чувствуя со смесью страха и отчаяния, как снова накатывает.
А при матери этого не должно произойти.
— Никуда я не уйду, пока вы больны.
Схватив ее за локоть, Омод молча протащил мать до выхода и вытолкнул наружу, захлопнув дверь. Привалился к створке и, прикрыв глаза, погрузился в горячее забытье.
* * *
Посмотрев на спящую Алекто, я прошла в смежную комнату, выглянула наружу и кликнула сэра Вебрандта. Оставив его сторожить, запахнула плотнее плащ и двинулась вперед.
Снег падал пушистыми хлопьями, под ногами ломалось с тихим хрупаньем. В розарии царил полумрак, а стеклянный купол был полузакрыт снежной шапкой.
Оглядевшись по сторонам, я поняла, что того, кого ждала, тут нет, и двинулась дальше. Цветы словно поворачивали вслед головки, когда я проходила мимо, удивляясь такому позднему визиту.
