Тайна короля - Алена Юрьевна Савченкова
Его собеседник с благоговейным видом тронул тонкую струну. Ройф перехватил взгляд Алекто и чуть поклонился. Она быстро отвернулась.
— Ты видел Эли?
— Да, он сказал, что не расстроился. Ничуть. Совсем. Ни в малейшей степени. Ни капельки.
— Наверное, ты еще на "ничуть" понял, насколько сильно не расстроился.
— Да, — склонил голову Каутин.
Дальше говорить стало невозможно из-за поднявшегося лая. Чуя предстоящую охоту, собаки рвались вперед. А еще приветствовали короля, как поняла Алекто, обернувшись и увидев его самого, сходящего с крыльца. На его величестве был плащ, скрывавший наряд. В руках он держал рогатину с наконечником в виде листка шалфея, а голову тоже прикрывал худ.
За ним вышла ее величество, провожая сына: она предпочла остаться в замке.
Король приветствовал собравшихся и пожелал хорошей охоты.
Пока все взбирались в седла, королева подошла к супругу, и эти двое замерли, держась за руки и обмениваясь взглядом. Алекто вдруг пожелала, чтоб и ее брак когда-нибудь был столь же счастливым, потому что не оставалось никаких сомнений в том, что консорт и леди Бланка питают друг к другу самые нежные чувства.
— Она напала на след кабана, — крикнул кто-то, тыча в подбежавшую собаку, которая едва ли не с ума сходила от волнения.
— Наверняка рыл поблизости в поисках корней и червяков, — подхватил другой.
Оба охотника в возбуждении посмотрели на короля.
Тот подозвал ищейку и, ласково проведя между ушами, пустил ее легким похлопыванием по боку по следу.
Несколько всадников тут же сорвались за ней. Остальные, замешкавшись, обернулись к королю. Тот кивнул, и охотники последовали примеру первых. Каутин, который уже помог Алекто взобраться на богато расшитую седельную подушку, пристегнутую к его седлу, тоже вскочил на коня. Когда они тронулись в путь, позади раздался крик, и Алекто, обернувшись, увидела бегущего за ними Эли. Он что-то кричал и мчался изо всех сил. По блестящим от слез глазам стало ясно, что просил взять его с собой. Но тут нога запнулась за корягу, и он растянулся на земле.
Алекто, зажмурившись, обхватила Каутина покрепче за пояс, дав себе обещание по возвращении непременно чем-то это искупить перед Эли, и перевела взгляд вперед, на виднеющийся вдалеке лес.
* * *
Каутин был прав: охота для них двоих больше напоминала конную прогулку. Остальные всадники метались по лесу, загоняя и выматывая добычу. Помимо "черного зверя" — кабана, — целью был еще олень, которого Алекто видела издалека. Вернее, даже не его, а рога, которые легко можно было принять за ветки.
По рассказам отца она представляла охоту как-то иначе: помнила азарт, с которым он о ней говорил, буквально чувствовала себя то охотником, мчащимся по следу добычи, то истекающей кровью косулей, которую вот-вот настигнет наконечник рогатины. Впитывала в себя вместе с рассказом запахи леса, почвы и пота. Сейчас же она растерялась от всех этих криков, лая и холодного ветра. Она вполне оценила предусмотрительность матери, настоявшей на шапочке и мантии именно с застежкой, и немного завидовала Каутину, чью голову еще надежнее защищал худ.
Но в какой-то момент все эти неудобства отступили перед тем самым чувством, о котором говорил отец: они заметили оленя и помчались в его сторону. Алекто вдруг охватило одно желание — как можно скорее нагнать зверя. О том, что будет, когда они это сделают, она не думала. Кровь бурлила, заснеженные ветки мелькали перед глазами, а звук копыт буквально оглушал.
В нетерпении она даже несколько раз стукнула Каутина по спине.
— Быстрее.
Тот, обернувшись, что-то ей прокричал.
— Что?
Свист в ушах мешал расслышать ответ.
— Не стоит… — донеслось до нее, а остаток фразы снова проглотил ветер, но Каутин все же пустил коня быстрее.
Все произошло настолько стремительно и неожиданно, что она не успела этого понять: беря препятствие в виде поваленного дерева, животное зацепилось за корягу и, обрушившись на передние ноги, повалилось на бок. Каутин успел соскочить, а вот Алекто на пару мгновений потеряла себя от удара о землю. Когда тьма раздвинулась, она услышала свое судорожное дыхание и обнаружила нависшего над ней Каутина. Его лицо было искажено, он что-то кричал, а руки дрожали, и Алекто увидела, что они в крови. Дотронувшись до лица, осознала, что — в ее.
Разум возвращался медленно, то крутя перед ней заснеженные верхушки деревьев, обступивших ее точно огромным древесным колодцем, то кидая обратно к брату. Он пытался поднять коня, который придавливал ее, но тот лишь ржал и сучил ногами. Алекто попыталась двинуться и застонала.
— Иди, — прохрипела она, — позови на помощь…
— Я тебя не оставлю, — почти прорыдал Каутин, стирая со лба пот.
Худ сполз, открыв мокрые взъерошенные волосы, иголками торчавшие на ледяном ветру.
— Ты его не поднимешь.
— Он у родника меж вывороченных дубов, — донесся до них далекий крик, за которым последовал заливистый лай собак.
— Они там, иди же, — Алекто из последних сил оттолкнула брата.
Сидевший на корточках Каутин завалился назад на руки, но тут же вскочил.
— Я сейчас, — крикнул он, бросившись в сторону голосов и то и дело оборачиваясь на Алекто. На ходу споткнулся, но, пробежав пару шагов, не упал. — Приведу помощь, Алекто, держись.
Когда качнувшиеся заснеженные ветви скрыли его из виду, Алекто прикрыла глаза. В ушах шумело, болела придавленная нога, и саднило висок. Похоже, из него-то и натекло столько крови. Ничего страшного, она чувствует свое тело и, наверняка, было больше испуга, чем настоящей раны.
— Ну же, Смерч, постарайся, — взмолилась она, но конь в ответ лишь жалобно тонко заржал.
Алекто откинула голову, чувствуя, как затекает за шиворот снег, а к горлу подступает тошнота.
Сейчас, сейчас придет Каутин…
Когда раздался хруст веток, она почти совсем успокоилась.
— Каутин… — Алекто попыталась приподнять голову и так и застыла.
Тот, кто вышел из-за деревьев, тоже замер. Алекто сразу узнала эту держащуюся чуть согбенно фигуру со свисающими впереди руками. В правой что-то было.
— Не подходи, — прохрипела она, забившись под Смерчем и изо всех сил пытаясь высвободить ногу. — Не смей приближаться.
Незнакомец какое-то время молча смотрел на нее, а потом качнулся и двинулся вперед. И по мере того, как он приближался, страх Алекто возрастал, дойдя до такой степени к моменту, когда он оказался рядом, что она вот-вот готовилась потерять сознание.
Стало ясно, что не так с его правой рукой: в ней он держал тушку кролика. Запястье было словно покрыто красной перчаткой.
Алекто завизжала, и незнакомец склонил
