Вардаэсия - Линетт Нони

Ведь смертной она не является.

(Или частично?)

Когда ее борьба становится известной,

Много идет тренировок,

Помощь из редких источников,

Владеющих большей силой.

Несмотря на все это, она потерпит неудачу и падёт.

Сила ее в единственное.

Друзья ее, — больше, чем кровь,

Они — семья!

Вместе они отправятся в путь

С высшим приоритетом,

Ища помощи и умоляя о

Дипломатии союзников.

Кроме откровенной вражды

Не получат они ничего,

Что приведет к потере и боли

От смертельной уверенности.

Бегство в далекий мир

В поисках верности,

Через задачи из шести для шести,

Чтобы все достойно смогли их пройти.

Но выиграют они или проиграют,

Испытания даются нелегко.

Ибо тревожны Врата старого

Хорошо известны своим обманом.

И все же в свой мир они вернутся,

Когда все будут готовы

Присоединиться к борьбе, и поведут войну

Кровожадную битву.

Надежда может уйти, когда придет сердечная боль.

Из вариантов самый дорогой,

Когда воцаряется тьма и падают тени

Через множество убийств.

Когда приходит конец, и все решается,

Даже я не могу узреть

Если судьба, которая когда-то была правдой

Обернется трагедией.

Но это еще не все, так что слушайте внимательно

Ибо всегда будет

Скрытый шанс, тайная надежда

За одну настоящую победу.

Итак, вот оно, прими к сведению

И следуй идеально,

Что теперь я скажу, и говорю так хорошо

Одну последнюю тайну:

Если День и Ночь объединятся и будут сражаться

Против одного Врага,

Тогда Тьма и Свет встретятся в середине удара

И освободят Пленников.

…Если, однако, тьма победит,

Нет никакой стратегии,

Чтобы уберечься от всего, что будет потеряно

И сие будет навсегда.

Прочитав пророчество три раза, Алекс с тревогой осознала пляшущие черные точки в глазах, и звон в ушах… оба эффекта только усиливались по мере того, как она перечитывала последние два стиха снова и снова.

Это было удивительно, как сильно одно-единственное слово могло изменить мир. И когда Алекс, наконец, смогла выдавить эти буквы из своих губ, она сделала это, глядя на Айз Орсу и Райфа широко раскрытыми обвиняющими глазами.

— Если?

Сравнив пергамент с первым, копию которого увидела в Раэлии, она быстро подтвердила, что в ранней версии этим словом определенно было «когда». И хотя Алекс никогда не придавала большого значения пророчествам, она, по крайней мере, предполагала, что это давало некоторое подобие надежды для их нынешней миссии — что, когда День и Ночь объединятся для борьбы, придет свобода.

Когда.

Не если.

Ничто никогда не было гарантировано, но, черт возьми, раньше это было, по крайней мере, немного менее неопределенно, чем сейчас.

Яростно глядя на Райфа и Айз Орсу, она зашипела:

— И даже не заставляйте меня начинать с этого последнего четверостишия! — Тот, который в основном говорил, что вся надежда будет потеряна — навсегда — если тьма восторжествует. Не то чтобы Алекс уже не знала этого, но все же. Видеть это в письменном виде было просто… было просто…

— Почему ты сделала это со мной? — спросила она хриплым голосом, изо всех сил пытаясь подавить все, что она чувствовала. — Почему бы просто не передать все пророчество сначала, вместо того, чтобы подкрадываться с пропущенными стихами и измененными словами?

— Кроме тебя, только три человека во всех мирах знают пророчество во всей его полноте, — сказала Айз Орса, указывая на страницы, которые Алекс сжимала так, что побелели костяшки пальцев. — Я и двое, которые были со мной, когда я говорила его — Райф и Зайлин.

— Зайлин знает об этом?

Неудивительно, что Тиа Аурас была так темпераментна по отношению к Алекс… и неудивительно, что она с самого начала предполагала, что Алекс потерпит неудачу. Полное пророчество было не совсем блестящим, резюме достижений Алекс на сегодняшний день… это был в основном список всего, что она пережила с момента своего прибытия в Медору до сих пор.

— Я произнесла эти слова накануне изгнания меяринов в Медору, как уже говорила раньше, — продолжила Айз Орса. — Но из упоминания о смертной крови я поняла, что это не могло относиться ни к нашему народу, ни к их, несмотря на упоминание о наших Вратах Испытания. Я предположила, что это должно быть как-то связано с новым миром, в который они будут сосланы, миром, которому однажды будет угрожать тьма.

Она посмотрела на Райфа, затем снова на Алекс и продолжила:

— Оракулам запрещено говорить о пророчестве с кем-либо, кроме того, к кому относятся слова, или с теми, кто находится рядом, чтобы услышать его во время предсказания. Но я не могла с чистой совестью отослать свою сестру без какого-либо предупреждения о том, с чем ей, возможно, однажды придется столкнуться, и кого ей, возможно, однажды придется направлять и защищать. Поэтому я дала ей все, что могла: один куплет, измененный на одно слово, достаточный, чтобы следовать клятвам, которые я дала о неразглашении. И с тех пор все эти годы никто, кроме Райфа, Зайлин и меня, не знал правды. До сих пор.

Айз Орса умоляюще развела руками и, понизив голос, закончила:

— Зайлин разыскала меня в тот момент, когда увидела, как ты командуешь Сорайей де ла Торра и ступаешь по пути эйдена, который ты призвала. С учетом этого и твоей публичной просьбы по прибытии в Вардаэсию мы знали, что пророчество близко… и что ты заслуживаешь услышать его в полной мере. Теперь ты все знаешь, Александра. Но осмелюсь предположить, что ты мало чему еще не научилась в путешествии, которое привело тебя сюда. — Она сделала паузу, ее голос теперь был похож на шепот. — Теперь твой путь свободен. Но только ты можешь решить, куда отправишься дальше.

Зная, что она говорит фигурально, Алекс подавила стон и потянула себя за волосы, сдвинув блестящие заколки, которые Зайлин старательно закрепила ранее этой ночью.

«Что там происходит, Алекс? Твои эмоции повсюду.»

Даже беспокойство Ксиры не могло успокоить ее противоречивые мысли, поэтому она продолжила мысленно читать ему пророчество.

Когда Алекс закончила, пока Ксира перевариваю информацию, воцарилась тишина, но затем он спросил просто и ясно:

«Хочешь, я вернусь и поджарю их?»

Сдавленный смех вырвался у нее, этого было достаточно, чтобы Айз Орса и Райф обменялись обеспокоенными взглядами, но Алекс было все равно, насколько расстроенной она казалась. Девушка не была уверена, серьезно Ксира говорил или нет, но это стало признаком того, насколько она расстроена, что она колебалась, прежде чем, наконец, ответить отрицательно.

«Предложение остается в силе, если передумаешь», ответил он, как будто ему было все равно, поджарит он двух Тиа Аурас