Луна убывает - Светлана Поделинская
– Время все расставит по местам, – философски заметила Лаура. – Что было в прошлом, лучше там и оставить. Не все мужчины одинаковы. Я постараюсь вернуть тебя в твою жизнь, чего бы мне это ни стоило. Ты очень напоминаешь меня в юности, Джекки.
– Да, мама тоже говорила, что я больше похожа на тебя, чем на нее, – голос Жаклин потеплел. – Но вообще-то я папина дочка.
– Несмотря ни на что, я счастлива, что мне выпал шанс узнать тебя получше, – ласково улыбнулась племяннице Лаура. – А теперь попробуй поесть, тебе понадобятся силы.
Джекки послушалась, встала с дивана и подняла клош. Завтрак и вправду выглядел аппетитно, поэтому девушка, вытерев слезы салфеткой, неспешно принялась за еду. Лаура с чувством умиления наблюдала, как она ест, и размышляла о том, что даже если ее жизнь вскоре роковым образом оборвется, она преподнесла приятный сюрприз напоследок.
Глава 23
Не прошло и часа, как в комнату девушек наведался Оттавио со стопкой белоснежного накрахмаленного белья.
– Добрый день, любезные синьоры, – вежливо поздоровался он.
Сняв с кровати покрывало, он ловкими, как у горничной, движениями принялся менять белье. Застелив кровать, красавчик Оттавио не торопился уходить. Он выпрямился и обвел фигуру Джекки недвусмысленным ласкающим взглядом.
– Знаешь, bellezza[36], мне нравятся тридцатилетние дамы, – многозначительно произнес он.
– А мне не нравятся вампиры, – отрезала Жаклин, с трудом удержавшись, чтобы не назвать его ходячим трупом.
– Неправда, вампиры нравятся всем. Мы загадочны и романтичны, а коктейль из крови, страсти и смертельной опасности действует на людей возбуждающе. Если ты передумаешь, знаешь, где меня найти. – Оттавио наклонился и любовно разгладил руками простыню, затем вновь бросил огненный взгляд на Жаклин. – Я мог бы научить тебя многому, такому, чего не умеют человеческие юнцы.
– Отстань от нее! – вступилась за племянницу Лаура. – Она ненадолго с нами, уж я позабочусь об этом. И ее не интересуют кровососы, особенно женатые. Ищи приключений в своем излюбленном клубе вместе с дражайшей супругой!
– Я всего лишь хотел развлечь нашу гостью, – беззастенчиво пожал плечами Оттавио. – А ты проявила грубость, cara[37], это некрасиво. Не смею навязывать вам свое общество. Доброго дня.
Оттавио заправил постель покрывалом и гордо удалился.
Позже в комнату заглянула Шарлотта, которая принесла обед для Жаклин. Лаура сидела перед зеркалом и аккуратными движениями подводила глаза. Со стороны было заметно, что она старается унять дрожь в руках.
– Ты действительно собираешься к нему? – взволнованно спросила Шарлотта.
– Да, – ответила Лаура с обреченной решимостью и взялась за тюбик с помадой.
Шарлотта застыла посреди комнаты, сцепив тонкие пальцы на груди, ее глаза заблестели и увлажнились кровавыми слезами.
– Я понимаю, чего тебе стоит пойти на это, – тихо проговорила она. – Если бы я могла помочь тебе, подруга, не навредив себе…
Жаклин тоже смотрела на Лауру с сочувствием, но не знала, как облегчить ее участь.
– Не ходи, – умоляюще сказала она, – должен же быть другой вариант. Мы вместе что-нибудь придумаем и найдем выход из ситуации.
– Ты не виновата, Джекки, – возразила Лаура, кинув на племянницу ласковый взгляд. – Тебя насильно вырвали из твоего мира и поневоле впутали во все это. Я сама постараюсь разобраться. В любом случае мне нужно поговорить с Дугальдом.
Мысль о том, что придется добровольно лечь в постель с Темнейшим, и, возможно, не единожды, парализовала Лауру невыразимым ужасом, от которого хотелось вопить и бежать прочь незнамо куда. Терпеть его леденящие прикосновения на своем теле и не кривиться от омерзения было бы выше ее сил. Одна мысль об этом вызывала мороз по коже, но Лаура стиснула зубы и смирилась со своей судьбой. Она нарядилась в то самое черное платье с корсетом и шифоновой юбкой, расшитой золотыми листьями, которое подарила ей Сусанна. Взглянув в зеркало, Лаура сочла свой облик достаточно привлекательным даже для такого искушенного мужчины, как Темнейший.
В готическом зале царил полумрак раннего октябрьского вечера. Дугальд сидел на своем троне, одетый во все черное, на столе перед ним горела одинокая красная свечка, чье пламя всполохами отражалось в хрустальном бокале с кровью.
– Я знал, что ты явишься, – сказал Дугальд, опустив приветствие, и ухмыльнулся улыбкой, похожей на оскал.
В глазах Лауры плескалось безбрежное отчаяние. Она зябко поежилась, обхватив себя руками за обнаженные плечи, и решительно заявила:
– А я знала, что до этого дойдет, хотя до последнего отрицала. Отпустите мою племянницу, я дам вам то, что вы хотите.
Дугальд сделал вид, что не понял ее намека.
– О чем ты?
– О сексе конечно, – с трудом произнесла Лаура. – Это не считается насилием, ведь я пришла по доброй воле. Я взрослая женщина, мне пятьдесят лет, и я сама приняла такое решение.
– Сколько бы лет тебе ни исполнилось, умом ты все равно не превзошла ребенка, – пренебрежительно хмыкнул Дугальд. – С чего ты решила, что мне нужно только твое тело? Кем ты себя возомнила? Что в тебе особенного, чего не найти у других? Вряд ли ты умеешь что-то эдакое, чего я не успел попробовать за минувшие столетия. В конце концов, все женщины устроены одинаково. А судя по тому, как ты краснеешь при каждом деликатном вопросе, ты, Лорелия, та еще скромница в постели.
В подтверждение его словам щеки Лауры вспыхнули стыдливым румянцем. Она закрыла их руками, ощущая удушливый жар. Ее уверенность угасала догорающей свечкой.
– Я и не сомневался, что ты предложишь себя, – продолжал Дугальд, наслаждаясь ее замешательством. – При прочих равных мы всегда выбираем семью, а не свои принципы. Я пока не готов отпустить Жаклин, но подумаю. Ты можешь повлиять на ход моих размышлений.
– Чего же вы желаете? – спросила Лаура в полной растерянности.
– Я хочу, чтобы ты, принцесса, сняла розовые очки и вспомнила все, что произошло, когда Эдгар Вышинский обратил тебя. Ты ведь сама подсознательно этого хочешь, но боишься, что тебе не понравится правда. Ведь он тебя изнасиловал.
– И что для этого нужно? Чтобы меня еще кто-нибудь изнасиловал? – зло фыркнула Лаура.
– Я не собираюсь уподобляться твоему создателю. Он любит тебя как вампир свою жертву, самую вкусную, потому что родную по крови. Ведь в тот миг, когда мы поглощаем чужую жизнь, этот человек становится для нас самым близким. Эдгар видит в тебе исключительно свое отражение, продолжение его проклятого рода. Он никогда не посмотрит на тебя как на равную. Ты отдала ему кровь, подарила молодость,
