Темнейший князь - Джена Шоуолтер
Минуло несколько минут, прежде чем пришел ответ.
Уильям проверил свои яйца. Да, они все еще на месте. Время взять себя в руки и заставить отца увидеть правду. Он написал еще одно сообщение. Готов? Я люблю тебя. И всегда буду любить. Знакомство с Акселем этого не изменит.
Вот. Готово. Теперь нужно дождаться…
Дорогой Папочка: Изменит. ТЫ изменишься. Я точно это знаю. Не ищи его, пока мы не поговорим. А до этого подумай, что важнее. Отец, который тебя вырастил, или брат, который тебя забыл.
Уильям насупился. Никаких признаний любви от доброго старого папы. Ну ладно. Конечно, насколько ему известно, Гадес никому не говорил эти три маленьких слова.
Несмотря на разочарование он сосредоточился на следующем этапе — открыть чат со своими сыновьями. Он напечатал: У меня есть для вас еще одно секретное задание. В мире существует еще пять оборотней-единорогов. Одну зовут Сейбл. Найдите ее. Не спрашивайте зачем, просто сделайте.
Черная Атака: Зачем?
Красная Постель: Зачееем?
Зеленая Машина: ЗАЧЕМ, папа, ЗАЧЕМ???
Ладно, его дети тоже мудаки.
Зеленая Машина: Разве оборотни-единороги не вымерли?
Уильям: Нет. Ищете так быстро, насколько это возможно с нечеловеческой точки зрения. Есть ли какие-нибудь зацепки об Эвелине или Лилит?
Черная Атака: Люди Люци ищут Эвелину, и я случайно услышал упоминание, что она может быть в Листерии. Буду там в течение часа. Ничего о Лилит.
Люци — ненавистно-ласкательное обращение к Люциферу. Листерия. — реальность ада, названная так в честь бактерий, известная своей токсичной атмосферой и криминальными обитателями.
Красная Постель: Я в разгаре допроса солдата, которого подслушал Черный. Если он знает что-то, я это выясню. Скоро.
Красный прикрепил видео в тексту. На нем семифутовый (214 см) демон, привязанный к дыбе, рыдал. У пленника были рога слоновой кости и раздвоенный хвост. Каждая из его конечностей безвольно болталась, суставы были вывернуты. Кровь и пот стекали по серой чешуе. Глаза оказались удалены, остались только две кровавые впадины.
Уильям: Продолжай в том же духе. Кстати. Завтра у Гадеса семейный ужин, и я бы хотел, чтобы вы там были.
Не желая повторять ошибку своего отца, он добавил: Вы говнюки, но я люблю вас. Покончив с этим, он отложил телефон в сторону и…
Его взгляд упал на дневник Санни. Он был в другом конце комнаты, просто лежал на столе. Пульс Уильяма подскочил. Ей нравилось записывать свои фантазии. Ошибка… с ее стороны. Он уже решил прочесть каждое слово. Зачем ждать?
Когда солнечный свет заменил лунный, осветив конюшню, Уильям соскользнул с кровати и снова надел свои кожаные штаны. Оставить мягкое, теплое меняющее мир тело Санни в этот раз оказалось сложнее. Но он справился, шансы на награду были слишком велики.
Он подошел к столу, чтобы пролистать страницы. Все были зашифрованы, кроме одного отрывка… о нем. Уголки его губ приподнялись. «Она хочет, чтобы я это прочел». Какие новые пытки она приготовила?
Он прочел слова и нашел список их пятнадцати сексуальных поз. О которых даже никогда не слышал. Бразильский ковбой. Шиворот-навыворот. Запекающий змей спорщик. Рядом с каждой позой стояло имя. Люциен. Зеленый. Рэтбоун. С этими мужчинами она хотела практиковаться?
Что за черт?
«Она зашла слишком далеко!» С книгой в руке Уильям вернулся к постели. По пути он заметил Рассвет, выглядывающую из-под кровати. Дерьмо. Ему нужно позаботиться о ней.
Он задержался, чтобы создать собачью дверцу, затем снаружи огородил участок стеной и добавил травы. Внутри наколдовал миску с едой и миску с водой, и кучу жевательных игрушек.
Рассвет метнулась к ним, одна голова пила, другая — ела.
Покончив с этим, он подошел к кровати и разбудил Санни.
— Сандэй Лейн, ты скажешь мне, что это, или прольется кровь!
Она моргнула, открыла глаза и подарила ему сонную улыбку.
— И тебе доброе утро, детка. — Улыбка исчезла, когда ее взгляд прояснился, и челюсть упала. — Уже утро. Я спала. Я спала всю ночь.
Пряди розовых волос спутались, когда она потянулась своим великолепным телом в нижнем белье. Простыня сдвинулась, обнажив большую часть ее торса. От прохладного воздуха ее соски превратились в горошины.
Уильям попытался отвести взгляд. Но не получилось. Вместо этого уставился на нее, и его член напрягся. Ничего себе.
Когда он оглядела его и облизнулась, член стал тверже.
— Ответь мне, — рявкнул он.
Все еще потягиваясь, Санни сказала:
— Конечно. Если ты спросишь вежливо.
Ну вот! «Уже насмешки над моими ошибками». Глубокий вдох, выдох.
— Что это за сексуальные позы, и почему ты написала имена других мужчин? Начнем с Рэтбоуна. Если я морально скомпрометирован, то он морально испорчен. Ты знаешь, что у него есть гарем, полный красавиц? И я был там в тот день, когда он пригвоздил свою любимую наложницу к стене и заставил наблюдать, как он привязал другого ее любовника к обеденному столу, распорол, пока тот был еще жив, и отдал его органы на съедение демонам.
— Что ты… — Ее взгляд упал на дневник. Санни хихикнула. — Ты повел себя как придурок по отношению ко мне, отказавшись брать на ужин к Гадесу, поэтому я решила тебя наказать.
«Дьявольская искусительница». С облегчением он отложил дневник в сторону.
— В таком случае, я позволю тебе соблазнить меня, чтобы отвлечь от гнева. После того как ты покажешь мне свою форму единорога.
— Нет и нет. Но я даю тебе разрешение соблазнить меня.
Уильям сел рядом с ней, бедро к бедру, и просунул руку под ее затылок, чтобы заставить принять ей вертикальное положение. Розовые локоны упали до талии. Локоны, которые он сжал в кулаке, удерживая ее лицо в нескольких сантиметрах от его.
— Мы можем продолжить спорить, — сказал он, — или можем делать то, что делают пары по утрам, и соблазнять друг друга. Выбор леди.
— Откуда ты знаешь, чем занимаются пары по утрам? Я твоя первая и единственная девушка.
Хорошее замечание.
— Санни, — сказал он, стараясь говорить мягко. «Не могу позволить себе влюбляться еще сильнее. Нужно установить между нами некоторую дистанцию». — Знаю, мы поддразнивали друг друга из-за того, что мы пара, но это не так. Пока. — «Либо она, либо я. Я выбираю… себя?»
Сначала ее глаза наполнились болью. Затем потемнели и сузились.
— Разве тебе не понравилось прошлой ночью?
Его сердце сжалось.
— Мой рев, сотрясающий стропила, ни о чем тебе не сказал?
Она не ответила, просто стряхнула его руки. Он подавил протест, пока Санни расхаживала перед в одном белье.
— Как удобно говорить, что мы не пара, после того как подарил мне пару оргазмов. Таков был
