Дарья Остольская - Об условиях социальных взаимоотношений ведьмаков, магов и инквизиторов (СИ)
Глаза пришлось разлепить, и мобильник обнаружился в правом тапке.
- Да, - промямлила тавинка, падая обратно на подушку.
- Мали, - раздался в трубке его хрипловатый тихий голос.
- Гек...
Вот послали же боги коллегу! "Козёл" очень ёмкое понятие, включающее в себя: бабник, пьяница, дебошир, раздолбай, весельчак, красавчик... Вот Гек как раз полноценный Козёл. Еще и с большой буквы.
- Что надо? - устраиваясь поудобнее под одеялом вопросила девушка.
- Мал, выходи за меня...
Сердце пропустило удар, а сон как рукой сняло. Девушка медленно села, глядя перед собой, и переспросила:
- Что?
- Мали, ты такая хорошая. Такая умная, а я настоящий придурок. Как ты только меня терпишь. Золотце. Лапушка моя. Выходи за меня?
Тавинка несколько секунд молчала, а потом выдала:
- Гек, ты что пил? Точнее, не так: что ты пил?!
- Ничего.
- Ты пьян!
- Я не пьян! Ну, может чуть-чуть. Ну, может не чуть... Мал, ну как я в таком состоянии в смену пойду, а? Выходи за меня. Пожалуйста.
- В смысле: выходи за меня в смену?
- Ага, - пьяно выдал представитель парнокопытных.
И то, что он был сатиром - это лишь частности. Главное - он был настоящим Козлом.
- Гек, если ты еще раз позвонишь мне до восьми вечера... Еще хоть раз... Я лично приеду, и сниму с тебя твои махровые штаны, а потом выдеру так, что мало не покажется.
- Эти "махровые штаны" между прочим, часть моей личности. Они не отделимы от кожи, а, соответственно, от мяса и костей.
- Так как я уже давно мечтаю это сделать, я знаю способ. Поверь мне, они - отделимы. Болезненно и унизительно, но отделимы.
- Ну, Малинка моя. Ну, что тебе стоит?
- Гек, придурок, мы ночью вместе в патруль идём!!! - не выдержала девушка.
- Да? - удивился сатир, замолчал, видимо складывая два плюс два, и таки выдал, - То есть ты меня прикроешь?
- Прикрою. Припиннаю. Присвежую. Прикопаю. Любой каприз за ваши деньги.
- Не, ну за благодарностью-то дело не станет. Я за тебя даже потом как-нибудь в смену выйду. Наверное...
- А ты, блин, еще и отрабатывать не собирался?!?!
- Малиночка, мы так давно знакомы...
- Правильно, - беря себя в руки сказала тавинка, - Мы очень давно знакомы, и ты должен знать мои привычки: если дежурство в ночь, то днём я сплю; если ты напиваешься, то я тебя не заменяю; если ты еще раз позвонишь мне до двадцати ноль ноль, то я выполню свою угрозу. Приятно отдохнуть Гек, и до встречи ночью. И... будь благоразумен, иначе ночь будет жаркой.
С эротичным придыханием прошептала девушка последние слова, и зло нажала клавишу отбоя.
Придурок! Придурок и козёл! И за что он ей только раньше нравился? Телефон полетел в тапок, а Мали завернулась в кокон одеяла. Ну, и как теперь спать? "Выходи за меня" - наверняка ведь только для того сказал, чтобы выбесить!
С пола опять полилась мелодия. Убью. Вот просто молча убью.
Девушка рывком перевернулась, отчего ни в чем не повинный диван жалобно скрипнул, и рявкнула:
- Гек, я тебя предупреждала?!!
- Мал, - тавинка замерла, узнав голос Танилера, - Мне нужна твоя помощь.
===
Иннокентий Павлович громко и ёмко выразился, даже Сиру в приёмной пробрало, и она перестала сосредоточенно подпиливать ноготки, прислушавшись к витиеватым посылам "по-батюшке" всего инквизиторского рода-племени. Чёрт был в курсе напряжения, изо дня в день нараставшего между Танилером и Зираном, поэтому решение принял мгновенно:
- Сира, - крикнул он помощницу, - Альерит вернулся?
Альерит не плохой ведущий, да и ребята у него уже сработались. Они, конечно, пока только за пределами городов операции проводили, но, если предупредить, то сильно не нашумят. А шуметь сейчас ни в коем случае нельзя, итак много внимания привлекли. Чёрт сам с ними пойдет, проследит, чтобы Василису забрали, не поднимая пыли.
- Нет, еще в заповеднике. Там два прорыва оказалось.
- Да что б его... - значит выбора нет, вздохнул Иннокентий Павлович, - Звони Зирану, пусть готовит команду к захвату. Сейчас же.
Из двух зол пришлось выбрать меньшее: лучше живая ведьма, и дерущиеся за неё ведьмаки, чем пепел от инквизиторского костра.
===
Инквизиторы спустились в подвал, неся подмышками складные стулья. Девять человек сели полукругом, достали толстые тетради и смиренно сложили руки на коленях. Мужчины. Хотя, какие мужчины? Мальчишки! Четырнадцати-шестнадцати лет с интересом в глазах. И это четвертый курс?!
Мне однажды руку оперировали в госпитале. Так вот там проходили практику интерны. Они вваливались в палату гурьбой, вслед за профессором. Он проводил осмотр, комментировал свои действия, и периодически задавал вопросы, проверяя знания и внимательность своих учеников. Моё нынешнее незавидное положение напомнило сейчас именно те дни.
- Светлейшие, пред вами грязное бесово отродье. Ведьма, пришедшая в этот мир лишь с одной целью: осквернить и изгадить.
После представления меня публике, Павел перешел к объяснению принципов дознания с помощью дыбы-подвеса: начал с технических характеристик крепежей, вплоть до длинны плеча рычага и диаметра шестерни в поворотном механизме. Когда дыба была мысленно разобрана и собрана обратно, последовали комментарии относительно физиологических особенностей человеческого тела: за счет чего достигается, так сказать 'эффект раскаяния'. Мальчики зарисовали плечевой сустав в трёх вариантах: кость, кость-связки-сухожилия, мышечный каркас. Учитель перечислил под запись, какие грузы следует подвешивать к ногам, чтобы услышать правду, и повернулся ко мне.
Во взгляде блеснуло предвкушение. Переходим от теории к практике?
Я сжала зубы, и взглянула в глаза Паши. Ни жалости, ни сочувствия, даже трезвого расчета там не было: в глазах мужчины горел огонь инквизиции. Опьяненный предвкушением, он видел только ведьму, которую следовало уничтожить.
Вверху что-то грохнуло с такой силой, что светлейшие пригнулись. Раздался второй взрыв, потом третий, и звук глухого удара об стену совсем рядом.
Массивная обитая железом дубовая дверь врезалась в камень, почти слетев с четырех державших её петель, и в комнату медленно вошел Танилер.
Сейчас назвать его Лерой у меня язык бы не повернулся. Он был в бешенстве, меня захлестнуло страшной волной его эмоций, просто смяло, и я почти перестала чувствовать себя, ощущая сейчас лишь его. Его ярость, его страх, его гнев и его желание убивать. Полубог мягко, словно большой черный кот, ступал по каменному полу, и от его грациозных тягучих движений невозможно было оторвать глаз. Кожа как будто стала темнее, падавшие на лицо тени стали глубже, жестче, резче. Зубы сжаты, мышцы шеи напряжены. Наклонив голову вперед, он пересекал это пространство, словно таща за собой на цепи мрак и холод. И во всей этой темноте только глаза его сияли. Они светились яркой бирюзой, заставляя увидеть и признаться самой себе - это не человек. Это гораздо более сильное и опасное существо. Не отрывая прожигающего взгляда от Павла, Танилер взмахнул правой рукой, и повинуясь этому движению весь четвертый курс дружно посмотрел себе за спины. Под каменным сводом в гробовой тишине раздался хруст девяти свернутых шей, и юные инквизиторы обмякли на стульях. Мгновение, и полубог уже возле их учителя. Мужчина осенил его крестным знамением, и бескровные губы зашептали:
