Дарья Остольская - Об условиях социальных взаимоотношений ведьмаков, магов и инквизиторов (СИ)
- In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Amen
Шаг, и Танилер встал вплотную к своей последней жертве:
- Моя, - прошипел он, скалясь и вгоняя черные когти в горло инквизитора.
Павел осел на пол, захлёбываясь собственной кровью, а Лера перевёл взгляд на меня.
И стоило ему двинуться, как я не сдержалась, и отступила на шаг. И столько тоски отразилось в этих глазах, столько боли...
- Моя... - прошептал он, протягивая ко мне ладони, умаляя не отталкивать. Он так боялся, что я не приму его. Я чувствовала всё это. Я чувствовала его, как саму себя. Как же больно... и я коротко кивнула, не отрывая пристального взора от таких ярких сейчас бирюзовых глаз.
Полубог медленно подошел и прижался ко мне всем телом, освобождая скованные за спиной запястья. Я чувствовала, как поднимается его грудь, как глубоко и жадно он вдыхает, а в голове мелькнула его мысль на грани звериного инстинкта. Попыталась осознать её, облечь в слова, и с трудом, но всё же поняла о чём это: он даже запахом моим не готов делиться с этим местом, мой запах принадлежит ему, я принадлежу ему.
- Моя. - вновь еле слышно проговорил полубог, и металл за спиной наконец щелкнул.
- Лера. - всхлипнула я, и обняла его за шею, запустив онемевшие пальцы в чуть жестковатые волосы.
Он подхватил на руки, прижал крепко-крепко, и почти рыкнул:
- Не отпущу больше.
Я не смогла ничего выговорить: зубы очень звонко клацали. Меня медленно догоняло осознание ситуации. Лера вышел из подвала, и темным коридором мы добрались до лестницы. Поднялись на первый этаж, и на секунду задержавшийся в холле полубог позвал:
- Мал!
Из-за угла тут же выскочила бурая тень, и остановилась напротив. Собака, метра полтора в холке с удивительно внимательным взглядом. Светлая морда и широкая грудь её были сейчас вымазаны в крови. Под короткой блестящей шерстью чуть подрагивали напряженные мышцы. Но взгляд... Да какая это, к демонам, собака?
- Мали, кто еще остался?
- Никого, - услышала я мелодичный женский голос у себя в голове, - Гек последних убирает.
- Внизу еще восемнадцать. Зачистите?
- Хорошо, сейчас спустимся. Василиса?
- Не сейчас. Я себя плохо контролирую.
- Я поняла, прости.
- Я вечером позвоню. Спасибо тебе.
- До вечера.
После короткого прощания, Лера сразу направился к дверям, прижимая меня к себе всё сильнее. Его эмоции начали затухать, накатывая на меня теперь лишь волнами. Слабыми отголосками того безумия, которое только-что здесь творилось. Лера успокаивался. Но стоило мне закрыть глаза, как я почувствовала вспышку. Гнев. Не менее сильный, чем тогда, когда он стоял перед Павлом. Я оглянулась, и встретилась взглядом со стоящим в проёме Зираном. "Соперник" почувствовала я то, что сейчас не мог экранировать Лера, "убить, впиться зубами в глотку и убить". Я почти ощутила солоноватый вкус крови и вздрогнула, а Лера сжав меня в своих руках оскалился "Моё".
- Зиран...
Начала я, но от звука моего голоса полубог напрягся, как взведенная пружина. И из сумбура его чувств удалось выловить злость. Злость на то, что мои губы произнесли чужое имя. Глупо было...
- Лера, - повернулась я к полубогу, вновь запуская пальцы в его волосы, - Лера.
Стало теплее.
- Зиран, - донёсся с улицы голос Иннокентия Павловича, - подойди ко мне.
Но силовик не шелохнулся, всё так же перекрывая нам путь.
- Зиран, - и столько власти в этом призыве, - подойди ко мне. - медленно повторил чёрт, и ведьмак повиновался.
Стоило нам оказаться на улице, как Лера быстрым шагом перешел на другую сторону, и направился вниз к машине.
- Танилер, - послышалось сзади, - Подожди.
Лера обернулся, и я увидела метрах в двухстах от нас мужчину.
- Привет, ведьмочка. Так это из-за тебя весь сыр-бор?
Задорно улыбнулся веселый парень с вихрастыми кудрями насыщенного шоколадного цвета, подходя к нам. Снизу раздался тихий цокот. Откуда?
- Гек, смотри в другую сторону, я сейчас немного "не в духе".
Напряженно произнес Лера, вжимая меня в свою грудь еще сильнее.
- Оу, - улыбка чуть померкла, и мужчина сделал два шага назад. А потом и вовсе, последовав совету, встал к нам боком, любуясь особенностями советской архитектуры.
Цок-цок, раздалось от асфальта, и я невольно кинула взгляд на его ноги. Ноги как ноги. Ботинки, чистые. Еще раз оглянулась по сторонам: ни лошадей, ни пони, ни даже коз... Да и я была уверена, что звук был именно от Гека...
- Нил, я сейчас говорить могу, или лучше потом?
Обратился мужчина к моему полубогу.
- Если срочно, то давай сейчас, не думаю, что что-то изменится в ближайшие несколько дней.
Лера повернулся, и жадно приник к моим волосам, вдыхая аромат.
- Моя.
Услышала я шепот, и объятия стали почти болезненными.
- Я по поводу команды. Ты уже начал отбор?
- Еще нет. Я с тобой свяжусь.
- Спасибо. - Гек замялся, - Ну, я тогда пошёл?
- Угу, - кивнул Лера, не отрываясь от моих волос. - Родная моя. Моя...
Шептал он, и было заметно, что сдерживается: хотел сжать меня сильнее, очень хотел, но боялся причинить боль. Я коснулась ладонью его щеки, и глаза вновь полыхнули бирюзой.
- Не могу больше, - произнёс он, и стремительно направился к машине, - Срочно спрятать. Срочно. Никакой больше работы. Никаких авантюр. И уж тем более никаких инквизиторов.
Он опустил меня на сиденье, с трудом разжимая руки, нехотя отстранился, но всё же захлопнул дверь. Не отрывая пристального взгляда, как зверь, он обошел машину (даже дрожь пробрала), и уже открыл водительскую дверь, когда над улицей прогремело раскатом "Танилер, в управление". Такого рявка от Иннокентия Павловича я еще не слышала, даже голову в плечи вжала. Лера тем временем с показным спокойствием сел на место, а когда глянул на меня, то спокойствие как ветром сдуло. Притянув к себе на колени, он прижал мою голову к груди:
- Напугал?
Наверное, если бы у Леры были крылья, он бы меня и ими укрыл... и я бы не была против. Сейчас мне как никогда хотелось, чтобы он меня спрятал.
- Лер, а у тебя крылья есть? - спросила я, дотрагиваясь до удлиннившихся черных когтей.
- Нет, - ответил полубог, согревая меня дыханием.
- Жаль, - улыбнулась я.
- Проблемка у нас, - через некоторое время сообщил Танилер, и не успела я напрячься, пояснил, - Не могу тебя не касаться, не могу выпустить из рук... и из-за этого не могу вести машину.
- А надо. Нас в управлении ждут.
- Не нас, а меня. Ты под защитой Софи останешься.
