Дарья Остольская - Об условиях социальных взаимоотношений ведьмаков, магов и инквизиторов (СИ)
Подвозивший меня сегодня на работу Игорь выскочил из машины, и помог погрузить ношу на заднее сиденье.
- Василиса, что же ты не позвонила? Я бы поднялся.
- Да ничего, справилась.
Ага, дождалась пока Лера скроется в ванной, и "справилась". Иначе он нагрузил бы всё это на себя, а в данный момент так делать нельзя, но он же мужчина и не дай боги показать слабость...
- Василиса, ну ты же девочка...
И столько возмущения, как будто я тут стою в носу ковыряюсь. Хотя, похоже для мужчин их мира это не менее оскорбительно. Да, надо моё "я сама", выкорчёвывать с корнем. Но как же это тяжело...
- Ой, чуть не забыла. Игорь, это Вам Софи передал.
- Пироженки! - сунул волосатую морду в пакет базгул, - Умммм! Обожаю эклеры! Спасибо.
- Так это не мне, это Софи. Он меня не пустил даже крем мешать. Сам всё.
- Василиса, я надеюсь Вы не сильно настаивали?
- На чём?
- Крем мешать?
- Нет. Я предложила помочь только раз. - хмуро заверила я.
- Вот и правильно. Не предлагайте. Софи он же на четверть домовой, а для них это страшное оскорбление.
Кто б меня раньше об этом предупредил?! А в итоге на моё невинное "Софочка, давай помогу", изумрудные глаза наполнились слезами, и я потом больше получаса успокаивала бедного фамильяра, уверяя, что он идеально выполняет свои обязанности и никто его никуда не выгоняет (не просто не выгоняет, а даже если сбежать захочет - не отпустят).
Перетаскать софины кулинарные шедевры из Нивы в офис помогли ребята охранники. За что торжественно получили торт. Один из семи тортов, приготовленных фамильяром. Говорю же "скромненько".
Фуршет накрыли с самого утра, составили два стола, разложили яства и официально со мной попрощались. Завтрак удался просто королевский. А потом в течение дня работники бегали за вкусностями. И даже курилка в этот день потеряла свою клиентуру: против шедевров Софи никотиновые ломки пасовали. К фуршету были проложены настоящие муравьиные тропы.
Ну, вот и вечер. Расчет получен, трудовая на руках и всё хорошо... а я чуть не плачу.
- Ну-ка идем, - приобнял меня за плечи шеф, заводя в свой кабинет, - Ну, чего ты раскисла? Это нам плакать надо, а у тебя начинается...
Шеф осёкся, хотел, видимо, сказать, про новую жизнь, но вспомнил о госструктурах, и замолчал.
- Василиса, а что с этим Валерием? Парень-то хороший, или он из "этих"?
- Хороший, - не подумала я даже уточнять, кто такие "эти".
- Чудно, значит уходи в декрет. Три годика пересидишь, а там контракт закончится и ты к нам вернёшься. Уж беременных и кормящих то они не эксплуатируют.
Вот только этого мне для полного счастья не хватало! Нет, ну когда-нибудь "да", но не вот так же...сразу. Я улыбнулась шефу.
- Ну, спасибо за совет. И не стыдно против государства такую диверсионную деятельность разворачивать?
- Ни разу не стыдно. Мне ты как-то роднее "государства". Предпочту тебя увидеть через три года живой, здоровой, ну и может быть вновь немножко беременной.
Похоже, вспышки на Солнце. Или магнитные бури. А может полнолуние? В общем, нужно морально подготовиться к звонку бабушки и новой волне "хочуправнуковства" - её такие катаклизмы наверняка затронут, раз даже шефа пробрало.
В руке завибрировал мобильный, а на дисплее высветилось "Лера".
- О, вспомни, он и появится. - ухмыльнулся Алексей Геннадьевич, - Собственник?
- Жуткий.
- Значит и правда нормальный мужик.
Я лишь улыбнулась.
- Я отвечу?
- Да иди уже, - махнул на меня рукой шеф.
Выскользнув из кабинета, я приняла звонок:
- Привет.
- Ну и чего ты там расстраиваешься?
- В смысле?
- С некоторых пор я достаточно хорошо различаю твои эмоции. Не хандри, я вечером за тобой заеду, отвезу в одно волшебное место...
- Волшебное?
- Волшебное. Ты сегодня до пяти?
- До шести.
- А если подумать?
- А если в глаз?
- Мммммм, воинственная. Но ты всё же подумай...
- Лера, не смей.
- Ладно-ладно. В половину буду у входа, не задерживайся. Люблю тебя.
Прошептал он последние слова, и отключился.
Пройдя мимо фуршетного стола, поняла, что наши столько не съедят (хоть и очень стараются). Упаковала торт и тарелку с пирожными, решив отнести их девочкам из туристического агентства. Когда я обратилась к ним за советом, по поводу поездки, они мне очень даже помогли. Зашла в лифт и нажала кнопку первого этажа. Двери медленно начали съезжаться, когда в них на полном ходу врезался Павел.
- Пп.пп.простите.
- Вы в порядке? - испуганно спросила я, нажимая на кнопку открытия дверей.
Меня из-за этого человека Кондратий тяпнет!
- Дд.дд.да. Пп.пп.простите, - еще раз повторил встрепанный Паша, и заскочил в кабину.
Двери закрылись, лифт тронулся вниз, прыгнул, крякнул и замер... Приехали. Отлично! Теперь я еще и в лифте застряла! Павел, который стоял ближе к кнопкам нажал несколько раз на "1 этаж", потом на "стоп", на открытие дверей и даже вызов диспетчера - ничего не сработало.
- У мм.мм.мня кк.кк.тт.ттт...
Только бы не клаустрофобия.
- Тт.телефон здесь.
Выдал парень, потрясая барсеткой, а потом начал активно в ней рыться. Процесс затягивался. На пол полетели платок и какой-то чек.
- Пп.пп.подержите.
Не глядя протянул мне коллега ключи, судя по виду от квартиры. И после этого мужчины смеются над нашими сумками?
- Ии.и это.
Поверх ключей лег искрящийся камушек. На авантюрин похож, только серый. Красивый. Я рассматривала блестящие крапинки в тусклом свете электрической лампы, когда ощутила тепло. Миг, и камень ожег кожу. Я вскрикнула, роняя и его и ключи на пол. На ладони остался круглый красный след. Потрясла рукой в воздухе, пытаясь остудить. Что за гадость?
- Значит всё таки ведьма, - задумчиво проговорил Павел, и четким прямым ударом ввинтил кулак мне в висок.
В глазах потемнело, а последняя промелькнувшая мысль была безобразно абсурдна: "Инквизитор? Вот гадёныш, кто же теперь Алексею Геннадьевичу помогать будет?"
===
Знакомый голос пробивался как сквозь вату:
- В году 1487-м от рождества Господа нашего Иисуса Христа два великих человека Яков Шпренгер и Генрих Инститорис написали трактат, названный ими 'Молот ведьм'.
С трудом разлепила глаза, и взглянула на Павла. Одетый в белый балахон, он стоял напротив и внимательно вглядывался в моё лицо. Инквизитор бережно прижимал к груди старую книгу в кожаном переплёте.
