Зверь-из-Ущелья. Книга 2 - Соня Марей
Ренн не сдержал смешка, и в глазах заплясали озорные искры. Как он мне нравился – вот такой, без маски и необходимости держать лицо. Такой живой, горячий, понятный и близкий.
Такой… мой.
– Греть? Ну да, конечно… греть, – и прижался совершенно недвусмысленно.
– Тогда грей!
Глава 34.
Капли дрожали на ветвях, готовые сорваться в любой миг. Мшистую поляну усыпали рыжие шляпки грибов и ягоды брусники – ароматные, с кислинкой. Я насобирала полное лукошко, найденное в закромах, перемазав алым пальцы и губы. Смеялась ещё, собиралась испечь пирог или приготовить взвар. Но пришлось отставить корзинку на дальний пень и, выкинув из головы сентиментальные девичьи глупости, заняться делом.
– Даже не знаю, как происходит овладение Даром в таком возрасте, – я прикусила губу, думая и вспоминая всё, о чём когда-то поведала Матушка Этера.
– Ну, я ещё не совсем древний, – Ренн усмехнулся и развёл руки в стороны, демонстрируя очертания мышц под рубашкой.
Дразнится, что ли? Хитрец!
Но Ренн выглядел собранным, а ещё полным надежды. Я чувствовала его уверенность и внутреннюю силу, которая виделась мерцающим золотым коконом, окутавшим тело. Залюбовалась в очередной раз, хотя сегодня, наверное, полночи смотрела на него, спящего, и водила кончиками пальцев по щеке. Не верила, что он рядом. Что мы – вместе. Боялась закрыть глаза, а потом проснуться в тёмном узилище под Антримом.
Вместе с мыслями о тюрьме я вспоминала мастера Ольда. Ренн сказал, что он перешёл на сторону лорда Брейгара. Жажда мести оказалась так сильна, что искатель готов помочь лорду захватить наш город. Я не понимала, зачем он это делает, он ведь обещал! Впрочем, слова и клятвы – всего лишь ветер. Верить им нельзя.
Проглотив горечь от нахлынувших воспоминаний, я заставила себя сосредоточиться.
– Опиши, что ты чувствуешь.
– Жжёт. Вот здесь, – Ренн глубоко вдохнул и коснулся ладонью груди.
– Так бывает, когда долго не используешь Дар. Он копится внутри и пытается найти выход. Мучает.
– Может, потому и случались стихийные выбросы? Что ты об этом знаешь?
Вчера Ренн рассказал всё, что услышал от лорда Брейгара и жреца. То, что именно отец велел столкнуть его в ущелье, надеясь таким варварским способом сорвать печать и пробудить Дар, потрясло меня до глубины души. Стоило вспомнить, и дыхание перехватывало от ярости, а кулаки начинали чесаться.
– Магия тесно связана с чувствами. Ты выжил в Ущелье, потому что неосознанно открыл портал во время падения и оказался у самой земли. Так, что разбиться было просто невозможно. Ещё я думаю, что без помощи Матери Гор не обошлось.
– Знаешь, я ведь об этом догадывался, но…
– Твой вредный и недоверчивый характер мешал тебе осознать свою природу, – бесцеремонно перебила я его. Сейчас я чувствовала себя строгой наставницей, даже руки на груди сложила и бросила суровый взгляд исподлобья.
А он взял и усмехнулся!
Нет, ну что за невыносимый человек!
– Конечно, сейчас нам бы не помешали самоцветы. Родная стихия всегда помогает. Искатели сильны в горах, но и на равнине Дар не уходит, просто становится слабей. И, знаешь... я ещё кое-что поняла, – даже зеркало не нужно, чтобы понять – щёки окрасились в цвет полевых маков. – У жриц с потерей невинности Дар не уходит. Всё это было враньём, чтобы нас запугать. Настоящее осквернение – это пустить в душу зло. Или отчаянье, ненависть, гнев, как это случилось со мной. А любовь и доброта исцеляют. Ты спас не только меня, но и моё сердце, частицу души, мой Дар.
Не говоря ни слова, Ренн обнял меня за плечи и притянул к себе. Закрыл от всего мира.
– Я сделал бы это много-много раз.
Некоторое время мы стояли, обмениваясь друг с другом теплом, чувствуя полное единение. Силы, что дремали внутри, тоже как будто хотели слиться воедино.
– Женщина, если тренировка сорвётся, виновата будешь ты, – негромко заметил Ренн, выдыхая мне в волосы. – Я и так чувствую себя нерадивым учеником. Хоть кто-то из нас должен быть сознательным.
Сознательность? Ха! Это явно не про меня.
Но мы продолжили урок. Я рассказала Ренну, что искателям отзываются не только камни, но и металл. Мне, например, покоряются все, кроме железа. Железо оно вообще такое… вредное, что ли. Ворчливое. Такое мужское. Чем-то напоминает моего лестрийца.
Ох, зря я это сказала! Чую, придётся потом расплачиваться. А пока…
– С детства мы учимся прислушиваться к Дару. Нужно выбрать тихое уединённое место. Закрыть глаза и попытаться поймать тончайшие потоки, представить, что трогаешь их кончиками пальцев, сливаешься с ними, управляешь.
Реннейр сидел на земле с закрытыми глазами – напряжение постепенно уходило, строгая морщинка между бровей разглаживалась. Я могла представить, что он сейчас чувствует. Полный сумбур. Его Дар пока ещё дикий и необузданный, смешанный. Голоса ветра, трав, земли и камня мешают сосредоточиться и рвут в разные стороны. Ренн беспокоился из-за того, что после того раза создать портал не получалось, магия не желала подчиняться до конца.
Но, несмотря на это, я ни на мгновение не позволила себе усомниться в моём мужчине. Его воля сильней строптивого Дара. Стоило подумать об этом, как солнце выглянуло из-за облаков, прошивая переплетённые ветви косыми стрелами и падая к ногам Ренна.
Он купался в этом свете.
– Да уж, искатель из меня если и получится, то только к старости, – спустя бездну времени отозвался лестриец, поднимаясь и разминая плечи.
– Всё получается не сразу. Для овладения Даром иногда требуются долгие годы, зато потом пойдёт, как по маслу. Камни сами расскажут тебе обо всём, что видели, что слышали. Как и ветер. И всё, что наделил голосом Отец Равнин.
– Но этих лет у меня нет, – резонно заметил Ренн. – Такое чувство, что я стою на распутье и не знаю, за что схватиться. Пытаюсь присвоить себе то, что никогда не было моим.
– Не говори так!
– Я привык сражаться. Решать всё с помощью грубой силы. Разрушать, а не созидать, – он развернул руку с зажатым в ней клинком и подставил лезвие под косые лучи солнца. А потом добавил тихо: – Может, просто убить его, да и дело с концом?
Неужели он говорит про своего отца?
– Не вздумай! – от испуга я вцепилась в отвороты куртки и попыталась встряхнуть, но это
