Королевская кровь 11. Чужие боги - Ирина Владимировна Котова
– Вечером? – Тротт нахмурился. – Нам нужно уходить прямо сейчас, неши. Нет возможности ждать и терять целый день. Мы будем благодарны за одежду и припасы, но даже если ты не можешь дать их, просто проведи нас к краю защиты, и мы пойдем дальше.
– Вы никуда не пойдете, пока вы не омоетесь в водах священного озера, а старая Ледира не благословит ваш выход, – безмятежно проговорила Одекра, но глаза ее были жесткими, внимательными. – Если ваши намерения чисты, вода даст вам сил, а если вы враги нам и пробрались сюда, чтобы выведать наши тайны, то озеро поглотит вас.
Алина побледнела и шагнула ближе к Максу. Четери улыбался так насмешливо, будто и без перевода все понимал.
– Мы можем сейчас пойти к Ледире? – поинтересовался инляндец. – И сейчас искупаться?
– Старейшая просыпается только ночью, – тяжело ответила хранительница. – Когда обе луны восходят на небо и дают ей капли сил, тогда она открывает глаза. Вы омоетесь прямо перед тем, как пойдете к ней. До тех пор вы будете нашими гостями. Мы дадим вам все необходимое, дадим еды и место отдыха до вечера. Вы можете ходить где угодно, но вас будут охранять. Меде́йра, – она поманила к себе юную колдунью, – тебе следить за гостями. Отвечай на их вопросы, будто они друзья, – если они враги, они отсюда все равно не выберутся.
– Я послежу, – пообещала девушка и подмигнула Чету. Тот широко улыбнулся.
– Я правильно понимаю, что нас пока решили не отпускать? – поинтересовался он, не отводя взгляда от колдуньи.
Тротт хмыкнул.
– Правильно, – ответила за него Алина, с укором глядя на старшую жрицу.
– Во всех мирах одно и то же, – сокрушенно вздохнул дракон. – Одно и то же. Вот увидите, нам еще испытания назначат какие-нибудь. И зачем Триединый создавал столько миров, если я будто на Туре пятьсот лет назад очутился?
Глава 13
22 апреля по времени Туры, Лортах, Алина
Девушка по имени Медейра показалась Алине чуть старше ее самой – точно понять было невозможно из-за орнамента, украшавшего лицо колдуньи. И она была почти так же любопытна, потому что по пути засыпала Тротта вопросами. Правда, сначала, когда Одекра оставила их, объяснив, что нужно начинать ритуал, чтобы у старой Ледиры ночью было побольше сил, молодая неши попыталась пообщаться с Алиной. Но принцесса, несмотря на то что понимала суть, слишком часто обращалась к лорду Максу за помощью, и в конце концов разговор пришлось поддерживать ему.
И хорошо, потому что пятую Рудлог еще слегка мутило от утреннего страха, и живот ныл неприятно, раздражающе.
Неши спрашивала, далеко ли живут крылатые люди, и неужели в другом мире у всех разный цвет волос, и каким богам там молятся, и какие животные водятся, и видели ли они по пути сюда наемников и раньяров, и правда ли, что побывали на священной горе, куда простым людям вход запрещен, и зачем убили лорха – оказывается, их специально допускали на границы защищенной земли ради паутины, из которой тимавеш ткали сети. Хитин снимали с уже отживших свое пауков.
Тротт отвечал кратко и не упускал возможности задать ответные вопросы. Каков размер защиты над поселением (оказалось, до противоположного ее края нужно идти почти день), и много ли здесь неши (Медейра, ничуть не смущаясь, рассказала, что почти в каждой семье одна из девочек рождается поцелованной Хидой-роженицей, но бывает, что и девочки без дара получают его при взрослении, поэтому много – несколько сотен). Задал он вопрос, который интересовал и Алину:
– Как вы пропускаете лорхов, если и раньяры, и охонги обходят вас стороной, да и наемники не могут пройти сюда?
– Не мы пропускаем, ношеди, Ледира пропускает, – с почтением проговорила молодая хранительница. – Она хоть и спит, но все видит. Мы думали, что вы враги и пробились силой богов-чудовищ, но, похоже, и вам дозволила пройти Ледира. Ночью узнаем, зачем.
Не переставая болтать, колдунья вела гостей в центр поселения, к старому высокому и широкому дому-папоротнику, который рос недалеко от одного из озер-осколков. На жилище Медейра указала издалека.
– Это брачный дом, – сказала она, – он сейчас пустой. Это для новой семьи. Если нет дома, освободившегося после смерти кого-то из стариков, старшая неши сажает и растит новый, а двое, принеся дары Хиде и став мужем и женой, живут в брачном, пока их дом не вырастет.
Дорога, соединяющая озера, не пустовала – мимо проезжали повозки, проходили охотники с добычей, мужчины с ведрами и палками, похожими на тяпки, женщины с козами и лошадками-вергиши. Народ то и дело останавливался, поводил руками, словно раскрывая объятья в сторону Медейры, и глазел на путников. Та в ответ на приветствия говорила «Мину́», и, судя по тому, что Тротт покачал головой в ответ на вопросительный взгляд Алины, смысла этого слова он не понимал.
– Это благословение, – ответила неши, когда Алина, поколебавшись, задала вопрос. – Обозначает «пусть земля твоя будет плодородной, а дети – сильными».
И она оглянулась на Четери.
Дракон шагал следом, а вокруг него с гвалтом сновали местные детишки – забегали вперед, почти лезли под ноги, стремясь разглядеть ближе. Он ступал осторожно, с величайшим терпением, будто слон между цветочными клумбами.
– Е́ргах, ергах! – кричали дети.
– Они называют его исполином, – объяснила Медейра, – но в наших сказках у исполинов белые волосы. Как у тебя, – она коснулась головы Алины.
Принцесса едва сдержалась, чтобы не дернуться в сторону. А ведь раньше она сама с удовольствием в ответ бы пощупала волосы неши, посмотрела бы, как заплетены косы, которые словно облегали голову, как вставлены в них перья.
Но не сейчас.
Солнце припекало все сильнее. За зелеными оградами вокруг огородов и садов жители занимались своими делами: кто-то свежевал ящера, кто-то вскапывал поле или чинил колесо у телеги, кто-то готовил лепешки в круглой печи, кто-то ощипывал птицу со свернутой башкой. Увидела Алина и процесс доения маленьких лошадей-вергиши: хозяин выводил их из папоротника – «хлева», привязывал к ограде, стреножил и ловко выдаивал молоко в плошку. Тимавеш, завидев процессию, бросали дела и подходили к оградам, приветствуя Медейру и с любопытством наблюдая за гостями.
Мирная жизнь в поселке, который в память о погибшем городе назывался Тес, оказалась очень похожа на ту, что Алина видела в Орешнике, где они с сестрами прожили последние годы. И непохожа одновременно – потому что сейчас принцесса ко всему относилась с недоверием и то и дело ловила себя на том, что рука тянется к ножу.
И даже всплески любопытства быстро отступали при мысли, что все эти люди могут вечером собраться на кровавое жертвоприношение, например. Или что в озере, в котором предстоит
