Бобби Хатчинсон - Возрождение любви
– Отпустите меня! – закричала она. – Сию же минуту отпустите поводья! Кто вы такие, что вы себе позволяете? Я врач, я еду к больной подруге, и я должна…
Она остановилась на полуфразе. Проворный Бегун, который, как предполагалось, должен был доставить ее к Тананкоа, присоединился к этим мужчинам, и они приветствовали его как своего.
Ужаснувшись, Пейдж поняла, что ее обманули. Потом ужас уступил место смертельному страху.
Они собираются убить ее? Изнасиловать? Она оглядела каждого из них. Это были бородатые, грубые, запыленные мужики, выглядевшие так, словно провели в седле не один день. Не считая Проворного Бегуна, еще двое были индейцами, их длинные черные волосы в беспорядке свешивались на лица. Двое других были метисами с отличительными красными поясами.
Один из метисов подъехал вплотную к ее лошади и приподнял свою шляпу жестом, который при других обстоятельствах мог бы считаться вежливым.
– Добрый день, мадам Пейдж. – Он довольно хорошо говорил по-английски, хотя акцент выдавал, что он наполовину француз. – Я Урбейн Лангуа, а это мой друг Пьер Жерве. Пожалуйста, не пугайтесь, мы люди Луи Райела из Батоша. Мы проводим вас туда, чтобы вы встретились с ним.
– Райел? – Сердце Пейдж застучало, и дыхание застряло в горле. – Луи Райел? Но что… я ничего не понимаю. Это какое-то безумие. Что нужно от меня Райелу?
Этот человек говорит, что они повезут ее в Батош. Но ведь Батош по крайней мере в ста милях отсюда, где-то на востоке от Баттлфорда.
Майлс… О Боже, Майлс, помоги мне!…
Мужчина сдвинул шляпу на затылок и внимательно оглядел ее.
– Это ведь вы попали сюда из другого времени? Из тех лет, которые впереди?
– Да, это так. Но какое это…
– Вы ведь врач, друг Армана Леклерка?
– Да, я знаю Армана. Но какое это имеет отношение?…
Он поднял руку, чтобы остановить поток ее слов.
– Арман рассказал Луи все про вас, начиная с того дня, когда полицейский доставил вас в форт. Он сказал, что вы знаете все про будущее, что вы могущественная шаманка, которая излечивает лихорадку и даже знает, как зачать ребенка, если женщина бесплодна. Дюмон тоже знает вас. Он слышал о вашем могуществе от Повелителя Грома. Вот Луи и послал нас, чтобы мы доставили вас к нему. Вы нужны нам, мадам доктор, сейчас и в дальнейшем.
Страх в ней уступил место гневу.
– Это безумие! Вы не можете вот так вот похитить меня. Мой муж…
– Да, мы знаем и уважаем вашего мужа, мадам, но он офицер Конной полиции и больше не друг нам. Он из тех, кто вместе с англесами.
Он протянул руку, и другой мужчина вложил ему в руку конец веревки. Он закрутил ее вокруг луки седла.
– Поехали, нам предстоит далекий путь. Батош далеко отсюда.
У Пейдж не было другого выхода, как ехать вслед за ними.
Майлс зажег свечу, войдя через заднюю дверь, удивляясь, где может быть Пейдж. Когда он утром уезжал, она ничего не говорила о том, что куда-то собирается. Она ушла уже некоторое время назад, он мог определить это по тому, что в доме было холодно. Огонь везде погас.
Он снял шляпу и отстегнул кобуру, положив ее на маленький столик у задней двери. Он чувствовал себя усталым и расстроенным до глубины души новостями, поступившими в форт в конце дня по телеграфу. Эта новость взбудоражила весь отряд.
Луи Райел с Дюмоном в качестве генерала собрал армию из метисов и индейцев. Он потребовал от майора Крозье, возглавлявшего Конную полицию в форте Карлтон в двадцати милях на запад от Батоша, отдать им все продовольственные запасы и оружие. Крозье, конечно, отказался.
Это было ничем иным, как объявлением войны, и Майлс понимал, что в любой момент может пролиться кровь. Он хотел поговорить обо всем этом с Пейдж сегодня ночью. Он нуждался в ее знаниях – хотел обрести уверенность, что наступит время, когда война закончится и в прерии снова воцарится мир.
Он испытывал раздражение от того, что она уехала как раз тогда, когда он в ней нуждался. Куда она, черт побери, делась?!
Он прошел к столу, снял с лампы стекло и зажег фитиль, потушив свечу, когда лампа осветила комнату.
К сахарнице была прислонена записка, он взял ее и поднес к огню, чтобы прочитать:
«Дорогой мой Майлс, Тананкоа может родить. Я поехала к ней, вернусь домой как только смогу. Люблю тебя. Пейдж».
Майлс в ужасе уставился на записку. Когда ее смысл дошел до него, он почувствовал себя так, словно получил удар в грудь, и у него сжалось сердце.
Сегодня в конце дня Деннис приезжал в форт с недельным, как обычно, запасом мяса, и Майлс спрашивал его про Тананкоа.
– Она чувствует себя прекрасно, – ответил Деннис с ухмылкой. – Стала большая, как дом. Я думаю, что она принесет нам большого хулигана-мальчишку.
Если с Тананкоа все в порядке, то кто же выманил Пейдж из дома?
Майлс бросился в комнату, где она осматривала пациентов. Пейдж всегда записывала в журнале, каких клиентов принимала. Журнал лежал открытым на узкой полочке рядом со столом.
«Десять часов утра, ребенок Фрейер, обожженная рука».
Это была последняя запись. Майлс напряг память, пытаясь вспомнить, знает ли он кого-нибудь по фамилии Фрейер. Если мать ребенка была еще здесь, когда появился посланец…
Он застегнул мундир, надел кобуру с револьвером и уже собирался выйти за дверь, когда ему пришло в голову посмотреть, на месте ли оружие, про которое он настаивал, чтобы Пейдж брала с собой, когда уезжает одна.
Он открыл ящик комода, в котором она держала оружие. Револьвер лежал на месте.
Несколько драгоценных минут ушло на то, чтобы снова оседлать Майора, а мозг Майлса в это время лихорадочно работал.
Чарли Уокер, продавец в магазине Компании Гудзонова залива, должен знать, где живут Фрейеры. Чарли знает всех.
У Майлса ушло более часа на то, чтобы добраться до дома Фрейеров, находившегося в добрых десяти милях от города. Он дважды в темноте терял дорогу, и ему пришлось призвать на помощь все свое терпение, чтобы удержаться от крика, когда он наконец разговаривал с молодой матерью. Ей понадобилось некоторое время, чтобы, широко раскрыв глаза, нервничая, заикаясь, выдавить из себя рассказ об индейском мальчике и срочном послании.
Было уже около полуночи, темно и холодно, когда Майлс прискакал в форт. Он обругал часового, который спрашивал у него пропуск, и побежал в госпиталь.
Ему нужен был следопыт – Арман Леклерк был лучшим из них. Арман поможет ему найти след Пейдж, он молился на нее.
Им придется дождаться рассвета, и тогда Арман, возможно, сумеет обнаружить, сколько их было и в каком направлении они уехали.
Но Армана нигде не было. Майлс ворвался в маленькую комнатушку на задах госпиталя, где обычно спал Арман, но обнаружил, что она пуста. Одежда Армана, спальный мешок и ружье исчезли, и Майлс с ужасом понял, куда делся старик.
Арман уехал, чтобы вступить в армию Райела.
ГЛАВА 19
К утру третьего дня беспрерывной скачки Пейдж чувствовала себя совершенно без сил. Кожа у нее на ногах и ягодицах стерлась до мяса от непривычно долгой езды в седле и горела огнем с каждым шагом Минни. Никакой надежды на ванну не было, а она ощущала себя грязной.
Мужчины торопились поскорее добраться до Батоша и ехали с рассвета и до тех пор, пока темнота не заставляла их останавливаться.
Физически Пейдж чувствовала себя совершенно несчастной, но эмоционально она словно окаменела. Первые два дня она переживала из-за Майлса, гадая, что он предпринял, обнаружив, что ее нет. Она проклинала себя за то, что оказалась такой доверчивой дурой и поехала с этим мальчиком по имени Проворный Бегун. Но, когда физическая усталость одолела ее, эмоциональные переживания отступили на второй план.
Теперь она могла думать только о бесконечной дороге, о том, чтобы добраться до такого места, где она могла бы принять ванну, где будет кровать, на которой можно будет поспать, а не в тонком спальном мешке на жесткой, холодной земле, где можно будет съесть что-нибудь, кроме вяленого мяса, которое вместе с горьковатым чаем и сухими лепешками составляли всю еду этих мужчин.
Пейдж больше не боялась их – они вели себя по отношению к ней уважительно и старались, чтобы она чувствовала себя удобнее. Торопясь к какому-нибудь убежищу, где она сможет принять ванну, они даже дали ей толстую бизонью шкуру, на которой расстилали ее спальный мешок, и каждые несколько часов останавливались на несколько минут, чтобы она могла отдохнуть и размять ноги, которые с трудом держали ее.
Несмотря на физические страдания, она в это утро не могла как следует проснуться. Голова у нее то и дело падала на грудь, а несколько раз она чуть не свалилась со спины Минни. За время путешествия пейзаж сильно изменился. Сегодня они ехали по лесистой местности, где еще лежал глубокий снег, и лошади выбивались из сил, прокладывая дорогу.
– Мадам, мы уже почти приехали, – разбудил ее голос Пьера.
Впереди протекала широкая река. Южный Саскачеван, и на другом берегу Пейдж разглядела несколько бревенчатых хижин и два дома побольше.
