Бобби Хатчинсон - Возрождение любви
ГЛАВА 18
Майлс и Пейдж поженились 12 января 1885 года в два часа дня. В первую неделю после Рождества мела метель, но, когда Пейдж проснулась утром в день своей свадьбы и соскребла иней с окошка в своей спальне, она увидела синее небо и солнце, превращавшее снежные сугробы в россыпи драгоценных камней.
Ее свадебное платье висело на дверце шкафа, и она не могла удержаться от того, чтобы не погладить его рукой каждый раз, когда проходила мимо. Клара за короткое время, которое выпало ей на шитье, совершила чудеса. Платье было сшито из тафты цвета меда, строгого стиля, на чем настаивала Пейдж. Умеренный вырез на груди, тесно облегающий корсаж, элегантно переходящий в расшитую юбку. На спине шел длинный ряд маленьких перламутровых пуговиц, а с рукавами Клара позволила себе некоторую вольность, скроив очень пышными у плеч, сужающимися у локтей и застегивающимися на запястье еще рядами перламутровых пуговиц.
Пейдж кое-как прожила эти часы до венчания. Она нервничала гораздо больше, чем ожидала, и к тому времени, когда к ней в дом приехали Клара и Тананкоа. Пейдж с раздражением спрашивала себя, почему она не настояла на скромной церемонии гражданского бракосочетания, как хотела с самого начала.
К ее удивлению, Майлс настоял на церковной церемонии со всеми аксессуарами.
– Я собираюсь проделать это только один раз в жизни, Пейдж, и не намерен скомкать такое событие. Я хочу такого торжества, которое все надолго запомнят. Предоставь все детали мне – мы устроим все это в форте, и зал будет приготовлен для свадебного ужина.
В конце концов это и его свадьба, напомнила себе Пейдж, и на все согласилась.
Майлс попросил Денниса быть его шафером, а Пейдж – Клару и Тананкоа выступить ее подружками, но Тананкоа деликатно отказалась.
– Спасибо тебе, подруга. Для меня такое предложение большая честь, но мой живот слишком велик, чтобы я стояла рядом с тобой перед всеми этими людьми, – пробормотала она. – Может, Клара позволит мне вместо этого побыть с Элли.
К часу дня Пейдж вымылась, надела новое белье, лифчик и шелковые чулки, купленные ею в магазине дамских вещей.
Клара помогала Пейдж одеваться, пока Тананкоа играла с Элли на кухне.
Пейдж сидела перед зеркалом в своей спальне, отчаянно пытаясь привести в какой-то порядок свои черные курчавые волосы. Утром она вымыла голову, и теперь волосы совершенно не поддавались щетке.
– Я должна была давно постричь их, – простонала она. – Почему никто не додумался устроить салон красоты в Баттлфорде? – Она дергала щетку по волосам. – Я знала, что они слишком отросли, но я завязывала их сзади, а теперь ты только посмотри на это безобразие! Не знаю, что бы я только не отдала за флакончик лака и спрей.
– Дай мне эту щетку.
Клара, с очками, державшимися на кончике ее вздернутого носика, взяла дело в свои руки, и уже через несколько секунд волосы Пейдж были причесаны и уложены с помощью шпилек в высокую свободную корону со свисающими локонами. Клара застегнула на ней платье и позвала Тананкоа и Элли, чтобы они полюбовались.
– Ой! – вскрикнула Элли, захлопав в ладоши при виде Пейдж.
Женщины засмеялись, и Пейдж несколько успокоилась.
Однако спустя час, входя под руку с Тео в маленькую церковь, она чувствовала, что колени у нее дрожат. В церковь ее сопровождала, как ей показалось, вооруженная стража – четыре высоких офицера Конной полиции, сверкающие в своих алых мундирах, заехали за ней в экипаже. Церковь была битком набита. И всюду, куда бы она ни глянула, виднелись алые мундиры. Были и знакомые лица. Она заметила Уильяма Суини в лоснящемся черном костюме и Абигайл, выглядевшую, как птичка.
Тео похлопал ее по руке, органист начал играть, и на какое-то мгновение сердце Пейдж готово было разорваться от тоски по брату.
Это Тони должен был идти рядом с ней по этому проходу в церкви…
Но около алтаря стоял Майлс, выпрямившийся, высокий и неправдоподобно красивый в мундире, украшенном золотым галуном, его рыжеватые волосы падали на лоб, серые глаза лучились любовью и восхищением, когда он смотрел, как она приближается к нему.
Впоследствии она вспоминала тот момент, когда она сказала «да», момент, когда священник объявил их мужем и женой. Запомнила она и влюбленный взгляд Майлса, когда он наклонил голову и поцеловал ее, но вся остальная церемония осталась в памяти как какой-то сон наяву.
Она шла под руку с Майлсом к дверям церкви, орган исполнял свадебный марш, и, когда двери распахнулись, Пейдж застыла в изумлении.
По обе стороны дорожки выстроились конные воины, почетный караул, лошади поглядывали друг на друга, стальные наконечники бамбуковых копий длиной в десять футов образовали арку, под которой она и Майлс прошли к украшенному экипажу, который должен был доставить их в форт на свадебный обед.
На каждом копье висел вымпел, красный сверху и белый внизу. Позднее Майлс объяснил Пейдж значение копий и вымпела.
– Арка из копий означает, что Северо-Западная Конная принимает тебя под свою защиту, потому что ты моя жена. Вымпелы – это символы от тех времен, когда копья использовались в битвах. Кровь стекала от наконечника к рукоятке и держать копье становилось трудно, поэтому копье ниже наконечника перевязывали повязкой, чтобы она впитывала кровь. Отсюда красный и белый цвет вымпела.
Майлс ничего ужасного в этом не видел, но Пейдж подумала, что лучше бы она его не спрашивала.
Изысканный обед и последовавшие за ним танцы заняли всю остальную часть дня. Пейдж переходила из одних военных рук в другие, потому что каждый офицер хотел потанцевать с ней, не говоря уже о Тео, Деннисе и Уильяме Суини.
Она вальсировала с белокурым офицером, когда ее оторвал от партнера Роб Камерон и закружил в танце, едва доставая ей до носа.
– Главный врач Болдуин – счастливый человек, – сказал он, его широкое веснушчатое лицо было мрачно, движения не слишком уверенными. Пейдж заметила, что от него пахнет вином. – Я надеюсь, что вы будете счастливы, Пейдж.
Их дружеские отношения так и не восстановились, о чем Пейдж искренне сожалела.
– Я знаю, что мы будем счастливы, – сказала она и, повинуясь импульсу, добавила: – Мне вас очень не хватает, друг мой. Вы должны как можно скорее навестить нас.
Камерон вежливо принял это приглашение, но Пейдж подозревала, что он никогда им не воспользуется. Вальс кончился, и Роб сдержанно поклонился.
– Если когда-нибудь настанет день, когда вам что-то понадобится, вам нужно только попросить меня, – выпалил он, несколько неуклюже отсалютовал ей и отошел.
Уже почти начало светать, когда Майлс привез свою новобрачную в дом на холме.
Он открыл входную дверь и, подняв Пейдж на руки, внес в дом. Она повисла у него на шее, слишком усталая, чтобы идти самой, ее лицо зарылось в его китель.
– Здесь тепло, Майлс, – удивленно сказала она. – Кто-то приходил сюда и подбрасывал дрова в огонь.
– Деннис позаботился об этом по моей просьбе.
Он отнес ее прямо в спальню и положил на кровать. Маленькая лампа горела, фитиль был приспущен.
Она дотронулась до покрывала и воскликнула:
– Майлс, посмотри на это!
Когда она утром уезжала, постель была покрыта лоскутным одеялом. Сейчас его не было, и на его месте лежал великолепный шерстяной плед ручной работы, расшитый яркими замысловатыми индейскими узорами.
– Это Тананкоа, – прошептала Пейдж, прижимая к лицу плед. – Она вышила его для нас. О Майлс, сегодня все делали мне просто сказочные подарки! Ты знаешь, Клара, помимо свадебного платья, сшила мне прекрасный ночной халат.
– Тебе не придется сейчас надевать его, – зарычал он.
Весь этот день, каждую минуту, он наблюдал за ней, за своей прекрасной новобрачной, от одного вида которой перехватывает дыхание, он видел восхищенные лица всех мужчин, которые кружились с ней в вальсе, гибкой и сияющей.
Если бы он мог, он умыкнул бы ее еще раньше. Он предвкушал это мгновение, когда они наконец окажутся вдвоем в их собственной спальне, когда он сможет спять с нее одежду и получить то, что принадлежит ему отныне и навсегда, – свою жену.
Он шарил пальцами по ее спине, и в голосе его прозвучало нетерпение:
– Как расстегиваются эти проклятые пуговицы? Их тут штук пятьдесят!
Она пожала плечами.
– Я не знаю. Клара шила это платье и застегивала его на мне.
Он выругался про себя.
– Я клянусь, что с помощью этого ночного халата и пуговиц Клара пытается сохранить твою девственность.
Пейдж хихикнула.
– Несколько поздновато.
И как это ни странно, несмотря на все ночи, которые они провели в объятиях друг друга, он почувствовал, что она неожиданно начала стесняться, и это его тронуло.
Наконец платье было расстегнуто, и он принялся целовать ее спину сверху донизу. Но, когда он попытался вытащить ее руки из рукавов. Пейдж вытянула ему навстречу руки, и он увидел еще добрую дюжину пуговиц на каждой.
