Анна Гаврилова - Благословите короля, или Характер скверный, не женат!
— То есть я прощен? — наклоняясь к губам, озвучил свой вывод король.
— Да. Нет. В смысле… Только на сегодня! — все-таки нашлась я. И вот после этого лично потянулась к его самодурству с поцелуем.
Ринарион не возражал, а совсем наоборот — он принял мою инициативу с большим интересом и вниманием. Но спустя пару минут управление процессом перехватил. Для начала распустил шнуровку платья, а когда многослойный наряд оказался на полу, придавил к кровати и принялся целовать всюду, докуда дотянется.
Это было настолько волшебно и волнующе, что все сожаления по поводу собственной мягкости резко испарились. Все, на что меня теперь хватало, — стонать, обвивать королевскую шею руками и получать огромное удовольствие от процесса.
А вот утро, увы, не порадовало. Оно началось с воспоминания о посетившем сне, и настроение рухнуло в пропасть еще до того, как я распахнула глаза и увидела раскрашенный серыми тенями потолок.
Дело в том, что подозрения касательно реакции родных на письмо оправдались, и добрую половину ночи я наблюдала рыдающую маму и отца, который из отделения полиции вернулся. Ну и Юльку — сестра была единственной, кто вопреки всякой логике мне поверил. Она пыталась убедить родителей, что все не так плохо, но…
Чувства домашних были понятны. Более того — окажись на их месте я, то истерила бы не меньше. Вот только в данный момент я была по иную сторону «баррикад», и передо мной стоял поражающий оригинальностью вопрос: «А что делать?»
Попытаться успокоить? Отправить новое послание, сообщив заодно, что я все вижу? Передать в родной мир какую-нибудь усыпанную брюликами штуку как доказательство того, что со мной все действительно неплохо?
Именно об этом я размышляла, лежа рядом со спящим еще Ринарионом. И чем дальше, тем сильней утверждалась в мысли, что плыть против течения не стоит. В том смысле, что гораздо разумнее взять тайм-аут. Дать родным успокоиться — это во-первых, и не мозолить глаза Богине — это во-вторых.
Придя к такому выводу и взвесив его раз пятьсот, я шумно вздохнула и повернулась на бок. Потом приподнялась на локте и принялась изучать лицо спящего мужчины.
В данный момент Ринар выглядел очень умиротворенным. И это умиротворение было настолько притягательным, что пальчики сами потянулись, коснулись подбородка, на котором уже пробилась щетина, провели по ровному аристократическому носу и очертили линию скул. А вот дальше…
Поступок был закономерным, но неосознанным. В смысле, я не отдавала отчета в собственных действиях! То есть я абсолютно не помню, как приподнялась, провела по губам Ринариона языком, а потом прикоснулась к этим губам поцелуем.
Хуже того — что именно творю, я поняла лишь после того, как рука короля легла на затылок, лишая возможности отстраниться и этот поцелуй прервать. А спустя несколько бесконечно долгих и сладких минут, когда меня все-таки отпустили, услышала:
— С добрым утром, дорогая. Как спалось?
Не знаю почему — вероятно, дело в хитром блеске голубых глаз и совершенно кошачьей интонации, — но захотелось прибить. Потом… изнасиловать и прибить снова. И так еще пару раз!
Я даже потянулась к королевской шее, но Ринар руки перехватил. Медленно поцеловал каждую из ладоней и замер, не без ехидства взирая на меня.
Еще пара минут, и величество кивнул на дверь ванной. Право посетить эту комнату первой было важнее столь желанного убийства. Я откинула одеяло и, убедившись, что Ринар тоже поднялся и точно собирается проследовать за мной, дабы «покараулить», зашагала в направлении утренней свежести.
А вот уже там, в ванной, поняла, что я никуда не тороплюсь. Более того, одного душа в моей ситуации точно недостаточно! Мне же еще голову помыть, массаж лица сделать… И вообще — пусть ждет! Это меньшее из заслуженных им наказаний.
Придя к этому выводу, я шумно выдохнула и торопиться перестала. Никаких метаний по комнате, никаких «быстрей-быстрей»! Наоборот — я двигалась нарочито медленно, лениво и тихонько над своей каверзой посмеивалась.
Но едва с душем и полосканием волос было покончено… Едва я, завернувшись в одолженный у Ринара халат и намотав на голову большое полотенце, приблизилась к умывальнику, дабы посвятить время массажу лица, смеяться расхотелось. Просто там, на полочке, лежал очень знакомый перстень. Да, тот самый — массивный и с гербом.
Сердце пропустило удар, кровь в венах похолодела, а я едва не сползла на красивый мраморный пол. Даже руку протянула в желании прикоснуться к печати и удостовериться, что это не мираж, но… Нет. Ошибки быть не могло. Перстень не мерещился. Он был настоящим! И в самом деле лежал здесь, вместо того чтобы… Ох черт!
Ощущая сильное головокружение, я развернулась и направилась к двери. А оказавшись на пороге спальни, мигом наткнулась на насмешливый взгляд голубых глаз.
Правитель Накаса, облаченный в одни только пижамные штаны, подпирал плечом стену и радости по поводу моей неспешности точно не испытывал. И, кажется, понимал, что задерживаюсь из вредности.
— Ну неужели, — подчеркнуто ворчливо протянул король, ну а я…
Я указала на сложенные на груди руки и спросила:
— Перстень где?
Смысл вопроса дошел не сразу. Медленно, явно предчувствуя подвох, Ринарион глянул на свои ладони и вновь перевел взгляд на меня. Ирония испарилась, ее место заняло напряжение.
— Где? — эхом повторил Ринар.
Пришлось отступить, освобождая проход, и указать на умывальник.
Других пояснений не требовалось. Король стремительно преодолел расстояние и замер, неверяще взирая на кольцо. Я, конечно, тоже к умывальнику подскочила и тоже замерла, но, в отличие от монарха, не удивлялась. Я желала слышать, как так получилось. И главное — почему!
— Ничего не понимаю, — выдержав шокированную паузу, выдохнул Ринар. Потом повернул голову и внимательно уставился на меня.
Несколько бесконечных секунд, и я таки услышала:
— Ума не приложу, как это произошло. Я не…
Правитель Накаса осекся и нахмурился, словно припоминая. Следом раздался тяжкий стон и уже знакомое:
— Совсем ты мне голову задурила.
Нет, король не обвинял. Более того — он даже не злился. Это была констатация факта, но лично меня она не впечатлила.
— Когда именно ты его снял? — тихо вопросила я.
— Вчера. Когда пошел мыться.
Я тихонечко взвыла. Просто после этого «мыться» у нас тоже было!
А Ринарион продолжил:
— Я не имею привычки снимать перстень даже в тех случаях, когда нахожусь здесь, у себя. А случаев, чтобы я забыл про перстень… Света, клянусь, это второй раз за все время моего правления. И так как оба случая связаны с тобой, вывод очевиден. Это высшие силы мухлюют!
