Дом со скрипом - Аксюта
В общем, у кухни имелся свой собственный ритм, звук и жизненная энергия и руки сами собой потянулись, чтобы перенести впечатления на бумагу, но тут над ней нависла грозная тень, не заметить или проигнорировать которую было невозможно.
Это была дама, но настолько внушительных габаритов, что Лисса мигом почувствовала себя недокормышем. Та что-то пророкотала, и даже без перевода было понятно, что, спрашивает, откуда это непонятное взялось на моей кухне?
Лисса беспомощно улыбнулась:
— Рисую, вот, — и она протянула любимый блокнот, который уже успела достать. Приняли его довольно недоверчиво, но, постепенно увлеклись перелистыванием и подобрели. Лисса достала другой блокнот (запасной, а как же!) и принялась быстро, на весу, делать зарисовки. Люди по-разному реагируют, когда видят, что их рисуют, шикарная в своей монументальности дама засмущалась и начала что-то выговаривать с гортанным акцентом, делавшим риманскую речь и вовсе непонятной. Лисса картинно развела руками и тут же нашлись добровольные переводчики, сами не бог весть какие лингвисты, но два слова тут, два там и понимание удалось наладить. А ей и всего-то было нужно, что добиться права здесь находиться и, разумеется рисовать. Да вот хотя бы эту генеральшу кастрюлей и поварешек — шикарная натура, между прочим. Не такая темнокожая как Кайрен и его ближайшие родственники, почти на полголовы выше его, и раза в два шире, с неподражаемым гонором полновластной хозяйки.
Просьбу перевели. Дама намекающим жестом со смехом охлопала себя по пышным бокам, мол, не так уж я и хороша.
— Одна моя хорошая подруга утверждает, что талия — это когда поясок с платья не сползает на рёбра, а после, это уже называется фигура.
Как уж перевели эту сентенцию, она не знала, но дама громко захохотала и махнула рукой, мол, чего уж там, рисуй. А Лисе того и надо было, в конце концов, где, как не здесь, можно расслабиться, плюнув на хитрозакрученный риманский этикет. В конце концов, у челяди он не может быть сложнее, чем у господ. И вообще, она художница — человек, по определению, не от мира сего, ей можно.
Чинара, с ног сбившаяся в поисках подопечной, за которой клятвенно обещала кузену присматривать, влетела в кухню с противоположного конца и тут же принялась вертеть головой.
— Явилась, шпионка, — негромко проворчала Лиссандрина модель, впрочем, за точность перевода последнего слова девушка не поручилась бы.
Лисса посмотрела в ту сторону, куда указывал взгляд женщины и ожидаемо обнаружила там Чинару. Отлично, будет кому вывести, только вот рановато, она только-только пристроилась и сделала пару отличных набросков. Нет, уговорить самую главную повариху попозировать не удалось, зато ей позволили занять местечко поблизости и даже выделили табурет.
— Чинара, — Лисса поднялась со своего места и замахала рукой, привлекая внимание.
Заодно пронаблюдала как чинно и церемонно раскланиваются между собой две женщины, занимающие высокое положения в клане одна по праву рождения, другая в силу занимаемой должности. И в очередной раз убедилась, что ей подобные реверансы не воспроизвести.
— А почему она вдруг шпионка? — постаралась Лисса построить фразу по-римански, чтобы ни у кого не осталось возможности её не понять или умолчать кое-что существенное при переводе. Чинара, не меняя выражения лица, украдкой показала ей кулак.
Ей, коллективно, потому как сложившая в замок руки Чинара самоустранилась от разговора, объяснили суть конфликта с точки зрения другой стороны, на что Лиссандра только отмахнулась:
— Так она же у байхи живёт. Знаете, чем они питаются? Травой! Это ж оголодать можно!
Ей резонно возразили, что даже там есть магазины и рестораны риманской кухни, на что Лисса покачала головой:
— Спотто — городок маленький. К тому же оно всё будет покупное, а таким способны только мужчины питаться.
— Да что вы, — возразил ей один из поваров, — я сам был у байхи и лично видел в магазине семнадцать сортов разнообразных колбас, даже с сыром и зелёным горошком.
— А вы их пробовали? — провокационно склонила Лисса голову. — Ручаюсь, в них из мясных продуктов, были только сыр и зелёный горошек!
Сентенцию в несколько приёмов перевели и грянул смех, после чего старшая кухарка, которую звали Махза Э'Ши, или Большая Махза, подозрительно проворчала:
— Ох и горазда же ты, девочка по мозгам ездить, может ты и не художница вовсе, как нам тут рассказывала, а из этих, из тайных.
Что за тайные, Лисса не поняла, решила потом разузнать у Чинары, а в качестве доказательства своих слов вновь попробовала подсунуть свой блокнот с эскизами. На что ей было заявлено, сто это ни о чём ни говорит, а малякать картинки в альбоме всех благородных девиц учат. Слово за слово и пообещала Лисса вот прямо здесь, на стене, и указала на ближайший относительно свободный простенок, написать настоящую картину.
Чинара, глядя на этот бесплатный цирк, как Лиссандра пытается договориться с поварами (кстати, здесь и сейчас собрались все старшие работники кухни и обед находился под угрозой) не знала, то ли смущаться ей, то ли смеяться. Но попытки договориться при помощи пары десятков общеупотребительных слов из трёх основных языков, помогая жестами себе и пантомимой, выглядели откровенно забавно.
Они возвращались, а Лисса потирала руки очень удовлетворённым жестом.
— Вот увидишь, до конца нашего пребывания я и вожделенный рецепт тебе раздобуду и с главной кухаркой помирю.
— Я в ужасе и предвкушении, — с абсолютно бесстрастным лицом ответила Чинара.
— Да ладно тебе! — рассмеялась Лиссандра, она была в прекрасном настроении. — А кто такие тайные и как это правильно звучит в переводе?
— В переводе это не звучит никак, оно не переводится. Это есть такой орден наших магов, способных влиять на психику человека, примерно так же, как Кайрен влияет на рост и развитие растений.
— Что, правда, что ли?
— Никто ничего не знает точно, даже есть ли он на самом деле или это городской фольклор, но я думаю, что есть. А ты действительно собираешься расписать одну из кухонных стен или только пошутила?
— Сначала сболтнула сгоряча,
