Рыжая проблема альфы - Алиса Линд
Из близких и доверенных людей в Слитке остались только Мэтт и Бернард. И если второй — белоручка и чистюля, то к Мэтту можно обратиться с щекотливой просьбой.
— Сейчас же запечатай казино, — велю ему, когда дозваниваюсь. — Никого не впускать и не выпускать.
— Что происходит, Шейд? — с подозрением спрашивает он.
— Меня окружали предатели, Мэтт, — отвечаю с досадой. — Рэйвен в опасности. Запечатай казино и найди верных волков прочесать все этажи.
— Надземные или подземные? — спрашивает он.
— Что, блять, неясного в слове «все» Мэтт? — зверею. — У неё счет, может, идет на минуты!
— Займусь! — рапортует он.
— Займись, посади кого-нибудь камеры просмотреть! — добавляю вдогонку. — Я буду через час.
Подъезжаю к паркингу казино и не без удовлетворения обнаруживаю опущенные решетки. Мэтт все правильно сделал. Сигналю, выглядывая в окно под камеру. Одна из металлических преград поднимается, впуская меня в паркинг. Бросаю машину у лифта, даже не жду парковщика. Мэтт выходит ко мне с трагичным видом. Не нашел.
— Мы обошли все жилые и офисные помещения. Скорее всего, её увезли, — он пожимает плечами.
— Плохо искали! — вырывается с рыком.
Делаю несколько порывистых шагов, останавливаюсь. Тру лоб. Думай, Шейд. Каким был Вэл? Скрытным. Час с небольшим назад он сказал, что его убийцы уже добрались до неё. Кого бы она к себе подпустила? Кто бы мог легко втереться в доверие?
— Камеры смотрел? — втыкаю в него гневный взгляд.
— Не работали.
— Это ясно! На каких этажах?
Глаза Мэтта округляются.
— Пятый и минус четвертый… — он догадывается, что идиот.
— Вниз! Живо! — яростно жму на кнопку лифта.
Если жилые и технические помещения проверили, я знаю, куда люди Вэла могли спрятать Рэй.
Только створки лифта открываются, я первым вылетаю в коридор и со всех ног бегу к морозильной камере. Открываю. Зажигается свет, и мне становится плохо.
Посреди, прямо на полу лежит тело Рэйвен. На ней майка и джинсы, вся неприкрытая кожа белая. После такого обморожения не выживают. Она определенно мертва. Да как же так? Как так? Я не успел! Мне хочется выть в голосину от нахлынувшей горечи. Мне прямо физически больно от её потери.
Несколько мгновений мозг борется сам с собой. Хочу подбежать и поднять, но боюсь, что в руках окажется замерзшее изваяние. Надо отвернуться и не смотреть, но я не могу. Она безумно красивая. Была. Рыжие волосы лужей огня растеклись вокруг головы. Глаза закрыты. Пытаюсь разглядеть, вздымается ли её грудь — нет движения. Она мертва. И, кажется, я не смогу найти её убийц.
Стоит представить, как она умирала, делается совсем тошно. Это жестоко — замуровать её в морозилке!
Кто мог такое сделать? Она же совсем ещё девчонка!
Мэтт обгоняет меня, падает рядом с Рэй на колени, трогает шею, и она… чуть шевелится. Мотаю головой, чтобы сбросить наваждение.
— Пульс есть! Есть пульс! — кричит Мэтт. — В клинику! Срочно! Её надо отогреть! Мы ещё можем её спасти, Шейд!
Я в два прыжка оказываюсь рядом, оттесняю его от любимой и подхватываю её на руки. Бляха. Ледяная вся. Похоже, прикосновение причиняет Рэй боль, она кривит бумажно бледное лицо с синими губами. А потом тянет носом и, кажется, успокаивается. Сердце больно сжимается, что с ней это случилось, но она меня учуяла, и ей стало спокойнее. Моя девочка.
Дальше все как в тумане. Я доношу её до палаты интенсивной терапии в клинике, оставляю Мэтту. Он что-то командует. Какую-то «ванную с добавлением льда», «потом долив теплой воды», «нужна правильная температура». А я сижу слушаю это и понимаю, что я больше никогда в жизни не оставлю Рэй одну. Это была роковая ошибка — разделиться. Вместе мы на многое способны, а порознь — только жди беды. К ни го ед. нет
Какое-то время жду у палаты. Туда завозят и выкатывают различные аппараты для лечения или диагностики. Я не силен в этом, просто механически отсекаю движение.
Тяжело сидеть без дела. Спускаюсь на один этаж и направляюсь к морозильной камере. Я заметил кое-какую странность там, и сейчас хочу подтвердить догадки.
В рефрижираторе зажигается свет, когда я туда вхожу. На полу мгновенно выступает изморось, и покрывает его новым слоем. По слоям этого инея можно увидеть следы.
Моя догадка подтверждается. Я видел тут отметины, которых быть не должно. Отчетливо различаю наши с Мэттом следы, а под ними слоем ниже — следы женских шпилек. Несколько. И линии, которые могут остаться от нешироких колес, какие бывают на инвалидных креслах.
Если Рэй не сможет опознать убийц, думаю, они засветились на камерах, когда брали оборудование со склада. Но самое главное, я теперь почти уверен, что Рэйвен не сама сюда пришла. Не было возни или борьбы. Я помню, как она дралась со мной — тут всех бы раскидала. Скорее всего, её опоили и доставили сюда в состоянии, в котором она не могла сопротивляться. Изуверы. Или… правильнее сказать, изуверки? А кому, кроме Вэла и моих прошлых омег, могла быть выгодна смерть Рэйвен?
Зря я их не изгнал сразу. Рэй же ревновала. Надо было это сделать…
Вместе с ручейком вины в душе поднимается цунами ярости. Они женщины. С ними никаких дуэлей, только простая и быстрая казнь. Но моему зверю этого мало. Ему хочется поквитаться по-настоящему. И тут на руку сыграет, что они все ещё мои. Я не успел их выставить.
За спиной раздаются шаги, и я оборачиваюсь — на пороге рефрижератора стоит взмокший и утомленный Мэтт.
— Состояние Рэйвен удалось стабилизировать. Она скоро придет в себя, — произносит и, подойдя, кладет руку мне на плечо. — У меня для тебя ещё одна новость.
66
Запахи появляются первыми. Чую аромат Шейда. И не хочу верить. Если я в загробном мире, значит, он тоже мертв? Так нечестно! Следом нюх улавливает запах медикаментов. В загробном мире их бы не было. Зачем лечить душу? Уши, будто издалека, начинают улавливать пикающий звук. Медицинское оборудование. Я в клинике!
Открываю глаза. Сначала картинка мутная, но планомерно проясняется, и я различаю приближающуюся фигуру. И запах. Шейд. Милый, любимый Шейд! Он жив! Значит, и я жива?
Пытаюсь привстать на локти, но сил не хватает. Но я определенно чувствую все тело! В глазах застывают слезы. Как ему удалось меня спасти?!
— Лежи, Рэй, — обеспокоенно произносит Шейд, заметив мое движение, и в один прыжок оказывается рядом. Наклонившись, нежно, невесомо целует меня в губы. — Твой организм ещё очень ослаблен, не напрягай мышцы.
Медленно киваю. То, что ослаблен, я поняла.
