Наследница Ордена - Анна Этери
Я набрала в лёгкие побольше воздуха, чтобы успокоиться. Важно не паниковать.
Прикрыв дверь, охотник плавно приблизился и застыл в полушаге от меня. От него веяло опасностью замершего перед прыжком хищника. На белой, как снег, форме алело маленькое, размером с зерно, пятнышко. Заметив его, я уже не могла оставить его в покое, то и дело возвращаясь взглядом.
— Карен умерла. — Поразило, насколько безлико прозвучали мои слова.
— И что? — поразмыслив секунду, спросил Дарен.
— Тебя это не волнует?
— Если подумать, меня это устраивает.
— Значит, ты знал?
— Ты только что мне об этом сказала.
— И ты даже не удивился…
— С чего бы? Карен просила помочь, значит, ей что-то угрожало.
— Она просила тебя помочь?! Почему же ты ничего не сделал? Сказал, что у неё любовная лихорадка…
— И это тоже. Но к тому же она считала, что ей грозит опасность. Чушь!
— Разве? Учитывая, что она мертва!
— И ты за это сердишься на меня?
— Я думала об этом. И о том, что ты сказал. Ты собирался свернуть ей шею!
— Но это же была отличная идея! Она бы решила все наши проблемы.
— Она не решила бы ничего! — Алое, алое пятнышко на его камзоле… — Но Карен мертва…
— Думаешь, это я?
Почему от него исходит эманация смерти? Я вздрогнула. Откуда я это знаю?
— Где ты был?
Он промолчал, изучая меня пристальным взглядом.
— Где-ты-был? — произнесла раздельно.
— Выполнял поручение.
— Что за поручение? Кто тебе его дал?
— Не важно. Я всё равно с ним не справился.
— Это был мой отец? Что он тебе велел? Кого-то убить?
Дарен усмехнулся.
— Почему сразу убить? Хорошо же ты думаешь о своём отце.
— Так это он?
— Боже, Триллиан, что за допрос? И ты уходишь от главного. — Он лукаво выгнул бровь. — Что ты делаешь в моей комнате?
— Твоей комнате?! Да ты здесь даже не живёшь! — И это я ухожу от главного?
— Ну, допустим, не живу, — согласился он, прислонившись к комоду и скрестив руки. — Но ты-то этого не знала. Соскучилась, что ли? Тогда к чему обыск? Или ты искала любовные письма Карен? Извини, я их все сжёг. Так что ещё? Ах да! — прищёлкнул он пальцами и достал из внутреннего кармана вещицу, при виде которой у меня сбилось дыхание. — Ты его искала? — Медальон покачивался из стороны в сторону, гипнотизируя. — Признаться, я ожидал, что, после исчезновения Нэйта, ты о нём вспомнишь. Правда, не думал, что для этого тебе понадобится так много времени.
Демоны бы его забрали!
— Но ты меня удивила. Как ты додумалась меня обокрасть? Причём уже второй раз! Что я тебе сделал? — спросил он с притворной обидой. — Могла бы и попросить. Я же не изверг какой, отдал бы.
У меня в голове всё смешалось.
— Отдал бы?! Так ты мне его…
— Нет. Теперь уже нет. Ты подорвала моё доверие. И вернуть его будет непросто. Хотя способ есть.
Улыбка Дарена мне совсем не понравилась.
Через четверть часа, сжимая в руке завёрнутый в платок драгоценный кусочек металла, я бежала по коридору с жарко колотящимся сердцем и пылающими щеками. Хаос поглоти Дарена! Надеюсь, Аллен не узнает…
Придя к себе, закрыла дверь и привалилась к ней спиной, часто дыша. Меня переполняло смущение и растерянность, но больше всего — чувство победы. Медальон у меня! Странно, что Дарен его отдал, хотя и попросил… некоторую плату — как он удивил! — но ничего, это не так много, в сущности, пустяк.
Коснулась обрезанной пряди волос. Надо торопиться. Неизвестно, когда Дарен опомнится и заберёт медальон. Вдруг уже пожалел, что согласился? Предупредил, что держать у себя предмет хаоса опасно, и чтобы я была с ним аккуратна. Всё как всегда. Но… он как будто чего-то ждал. Что поведу себя глупо? Что поступлю в обход его предупреждений? А может, хочет застать с поличным и отнять медальон на законных основаниях, чтобы уже не возвращать?
Чего он ждёт?
Прошла в спальню и села возле туалетного столика у окна. Развернула платок. Медь тускло блестела в свете дня. Дразнила, манила прикоснуться. Казалось, поддайся искушению и откроется чудо. В прошлый раз Нэйт явился вскоре после того, как я случайно коснулась медальона. Сколько ждать теперь и сработает ли? Прислушалась. Никаких шагов. Тишина. Она будто пряталась по углам комнаты и выжидала. Я тряхнула головой, прогоняя наваждение. Вначале огненный знак хаоса, теперь предмет хаоса. Круг сужается.
Открыла тетрадь и сделала несколько записей-наблюдений. Я добьюсь справедливости для Гвен, её смерть не останется безнаказанной.
Тикали часы в гостиной, делая тишину глубже и пронзительней…
В комнату вошёл Нэйт. Я попыталась встать, кинуться навстречу, но тело словно одеревенело. Окликнуть тоже не получилось. Он прошёл мимо, и стены комнаты растворились…
Стоял погожий день, зелёная листва на деревьях и яркие навесы праздничной ярмарки трепетали на ветру. Молоденькие цветочницы с большими корзинами, полными ароматной нежности, кружились среди весёлой кутерьмы, как маленькие феи под звон бубенчиков и напевы сладкоголосых флейт. Экипаж с нарядными господами проехал мимо, туда, где вскоре развернётся театральное представление под открытым небом.
— Мама, ну идём. Ну я хочу посмотреть. Ну пожалуйста! — Светловолосый мальчик тянул за подол стройную золотоволосую женщину, юную, как ранняя прелесть весны.
— Нам туда нельзя. Мы потом посмотрим.
— Ну почему нельзя? Ну я так хочу! Ну, мама!
— Давай я куплю тебе леденец или вон ту свистульку?
— Не хочу леденец и свистульку не хочу. Хочу посмотреть сказку! Сказку хочу!
— Не капризничай, а то пойдём домой, — взяла она его ладошку.
— Ты злая! Ты меня ненавидишь! — вырвался ребенок.
— Я тебя очень люблю.
— А я тебя нет! Пусть ты умрёшь!
— Не нужно так говорить, я знаю, что ты меня любишь.
— А вот и нет.
— А вот и да.
— Ничего я тебя не люблю. Ты злая, злая! — Он толкнул её от обиды, со злости, и она, не удержавшись на краю тротуара, полетела на мостовую прямо под колёса проезжающего экипажа. — Мама!
Боль пронзила душу.
Мама!
Густая темнота накрыла, словно покрывалом.
Серый туман клубился, как грозовые тучи. Холод охватывал всё моё существо. Душа онемела. «Это я во всём виноват. Я!» Слова застывали осколками льда. «Это моя вина!»
Тёмная подворотня. Свет одинокого фонаря, что поскрипывал, шатаясь из стороны в сторону, как пьянчуга, бредущий неведомо куда.
Их трое, людей в капюшонах. Они
