Хранитель чаек (СИ) - Разумовская Анастасия

Джия дёрнулась, но Альшарс удержал её, придавив плечо рукой, точно лапой. Повернул голову в сторону говорившего.

— Что тебе, шаман?

Княжна оглянулась и увидела тёмную рогатую фигуру. Джие вдруг стало страшно. «Что я делаю⁈ Он же сейчас… И тогда я стану женщиной его гарема… И обратного пути не будет… Я сама…» — мысли заметались, словно перепуганные кролики.

Шаман прошёл вперёд, нимало не смущаясь холодным приёмом.

— Мне жаль, если отвлеку тебя от интересного занятия, о мой король, но тебе всё же придётся отпустить девушку и выслушать меня. Ты ничего не потеряешь, если возьмёшь её после состязаний. Если, конечно, она выживет. Но если нет, есть и другие женщины. Не так ли?

Альшарс спрыгнул с Джии, и та тотчас села, сжимаясь в комок. Её раздирали мысли и эмоции. Наследник ужасал и притягивал её, и девушка не понимала, что с ней происходит.

— Уйди, — велел Альшарс.

Джия взглянула на шестиглазую маску. Шаман не дёрнулся. Должно быть, приказ относился к ней, Джии. Девушка опустила голову и, проскользнув мимо рогатого старика, выскочила из шатра.

Ей нужно было подумать. Срочно понять всё то, что произошло сейчас. Она всегда понимала себя и свои поступки, всегда знала, чего хочет. Но не сейчас. Душа её будто разделилась, желания смешались, и от их противоречий голова шла кругом.

Она любит Альшарса? Она влюбилась в него? Но тогда почему ей хочется от него бежать без оглядки?

Она ненавидит его и мечтает убить? Но тогда зачем она тянется к нему и зачем его поцеловала?

Она его боится? Да! Но почему тогда провоцирует, стремясь вывести из равнодушия?

Ей его жаль?

Джия замерла. Сердце стучало, как будто сошло с ума.

Как можно жалеть того, кому не нужна ничья жалость? Как можно жалеть того, кто равнодушно сокрушит любую помеху на своём пути?

Но тогда что с ней происходит?

«Зачем я тебе? — Мне? Не нужна». Когда это она, княжна Севера, успела превратиться в жалкую женщину, готовую отдаться мужчине, который только что сказал ей, что она не нужна ему⁈

Джия пошла мимо шатров, мимо мужчин и робких рабынь, то отмывающих блюда, то готовящих пищу, погружённая в мятущиеся мысли, и вдруг боковым зрением увидела льняные струи. Замерла, вглядываясь.

Невысокая девочка в голубых полупрозрачных одеждах наложницы стояла профилем к Джии и мечтательно смотрела, как над степью кружит кречет.

— Айяна! — закричала княжна, бросилась к ней и стиснула в объятьях. — Айяна!

Непрошенные слёзы побежали по щекам. Джия прижимала сестрёнку к себе, покрывая поцелуями.

— Ты здесь! Ты, наконец, рядом!

Айяна распахнула свои огромные глаза цвета вечереющего неба. Крошечный розовый ротик приоткрылся от изумления.

— Джия? Ты жива? Я думала, Гедда…

— Жива, жива! — смеялась и плакала Джия в ответ. — Теперь всё будет хорошо. Я потом расскажу. Пошли быстрей отсюда!

Она схватила сестрёнку за тонкую руку и увлекла за собой. Прочь, прочь из этих шатров. Они украдут коня. Да, лошади всадников не признавали над собой чужого седока, но… Но ведь есть и ещё необъезженные. Они непременно найдут в табунах такую кобылу, которая ещё ни разу не ходила под седлом. Плевать на Альшарса, плевать на все эти состязания…

Внезапно Айяна замерла. Потянула руку из руки сестры.

— Куда ты меня тащишь?

— На свободу, — отозвалась Джия, с недоумением оборачиваясь.

Айяна нахмурилась.

— Джия, я уже не ребёнок. Я сама буду решать куда идти и где оставаться. Где моя свобода.

— Ну тогда реши это быстрей, — устало выдохнула Джия. — Потому что ещё немного и будет поздно что-либо решать.

— Я очень рада увидеть тебя, — осторожно начала девочка. — Правда. Ты мне веришь?

— Конечно, — с недоумением ответила Джия.

Айяна с облегчением выдохнула.

— Я… я… Нам надо поговорить. Я пока не хочу никуда уходить… Понимаешь, принц Альшарс…

Джия схватила сестру за плечи и встряхнула.

— И думать не смей! — прошипела ей в лицо. — Ты не сможешь отомстить ему. Он — сама Смерть, понимаешь? Не тебе с ним тягаться!

— Но я…

Айяна растерялась, и тут ударил гонг. Джия побледнела: бежать уже было поздно.

— Приходи ночью к шатру принца, — бросила она сестре. — Я буду ждать тебя. Если выживу.

И, отпустив её руку, бросилась к ристалищу.

Альшарс смотрел на него холодными чуть голубоватыми глазами. Принц не шелохнулся ни когда перепуганная Джия выскочила из шатра, ни когда Ларан шагнул вперёд, бессознательно закрывая девушку собой.

— Говори, — велел наследник.

— Ты хочешь поставить в один ряд с всадниками женщину? — заметил Ларан, подражая хрипловатому голосу старика. — Это противно нашим обычаям. Женщина поднимет саблю на мужчину? Женщина будет биться с мужчиной на равных? Это не понравится ни всадникам, ни богу.

— Я так решил.

«Ну и глупо решил».

— Смерть…

— Богу придется смириться с моим решением.

«Вот как? А не зарвался ли ты, милый?». Ларану стало даже как-то обидно за бога, которого смертный так небрежно подвинул в сторону.

Герцог легко читал эмоции всадников. Они, лишённые возможности видеть чувства других, плохо умели скрывать свои. И сейчас, всматриваясь в бесстрастное лицо Альшарса, Ларан был озадачен. «Ты не такой, как они, — подумал он, прищурившись. — Почему? Это что-то напоминает мне…».

— Боги не любят смиряться, — заметил он.

Сказал только, чтобы что-нибудь сказать. Обычно Ларан легко подстраивался под любого человека, интуитивно говоря с ним на его языке, но сейчас интуиция молчала. Альшарс не считывался. Словно застывшая глыба льда. Словно сама тьма, прореха в ткани бытия.

«Но что-то под этим льдом ты же чувствуешь, не так ли? — размышлял Морской герцог. — И я обязательно узнаю, что. Дай мне только время».

Он проигрывал, и осознавать это было неприятно.

— А я не люблю бессмысленных разговоров. Старик, иди и вели начинать состязания.

Всё задуманное летело под откос, планы рушились. Но Ларан не был бы Лараном, если бы его расстроила такая мелочь, как рухнувшие планы. Все свои комбинации герцог придумывал на ходу. Например, идея с республикой ему пришла в тот момент, когда Леолия только проговаривала приказ выдать Ювину и Джию, пока Сеумас дёргал себя за бороду. К моменту, когда королева обратилась к Медведю, весь план от и до уже лёг подробной мысленной картой перед глазами герцога. Со всеми возможными развилками, пометками «опасно» и жизнерадостными расчётами столбиком. Он уже знал во что примерно ему обойдётся приостановка торговли во всех вариантах течения событий.

Но чтобы выстроить комбинацию, нужно понимать, кто участвует в игре, кто чего хочет, чего боится, на что согласен пойти ради достижения своих целей. Однако принц Альшарс не давал Ларану такой возможности. Но что-то, едва уловимое, цепляло внимание Солёного короля.

Шаман поклонился и вышел, решив не тратить сейчас на почтикороля ни время, ни усилия. Сейчас нужно было срочно придумать, что сделать, чтобы к ночи этого дня Джия всё ещё оставалась живой. Хотя бы живой.

Джия… Простая, как клинок. Чёрно-белая девушка, чья страсть воспламеняла, чьи ходы просчитывались раньше, чем она успела их совершить.

Ларан вообще не любил сложных людей. Только играть с ними.

«Одну ты потерял, когда решил пожалеть себя. Ты тогда выбрал вино вместо борьбы за неё, — шепнул на ухо чей-то насмешливый голос. — А другую потеряешь потому, что вместо неё выбрал игру. Но оно того стоило, не так ли? Игра была прекрасна!»

Ларан споткнулся. Ну ладно, дед. Или, например, призрачная Гедда. Но разговаривать с самим собой это уже было похоже на безумие. Себя невозможно послать к юдарду. Себе невозможно солгать. Перед собой невозможно притвориться. Это не понравилось хранителю Морского щита.

«Ты играл ей, — напомнил всё тот же голос. — И тебе было интересно. Зачем тебе сейчас отыгравшая игрушка? Ты хочешь сыграть ей с Альшарсом?»