Выкупленная жизнь (СИ) - Натали Лавру
«Господи, неужели это происходит со мной? Неужели это со мной?» — не верилось мне.
В клубе, куда я недавно устроилась, практиковалась такая услуга, как приватный танец. Я несколько раз видела в монитор, как это выглядит: танцовщица возбуждает клиента до такой степени, что тот готов заняться сексом прямо на месте. Именно в привате довольно часто возникали ситуации, когда клиент заходил за рамки дозволенного, иногда стриптизёрши сами подрабатывали проституцией.
Да, у меня было не самое приличное место работы: закрытый элитный стриптиз клуб, где также оказывались услуги эскорта. Разумеется, мне претило всё, чтобы было внутри этого заведения, я с самого начала провела чёткую границу: только танцы и ничего кроме. Поэтому, когда я получила свой первый заказ на приватный танец, моей первой реакцией был отказ, но мне тут же доходчиво объяснили, что от работы отказываться нельзя.
Моим первым клиентом оказался стареющий, но, безусловно, богатый мужик. Он получил право ползать по моему телу руками, я тёрлась ягодицами о его окаменевший в штанах пенис и считала секунды, когда уже, наконец, наше время истечёт.
Но в следующую же ночь этот же господин снова заказал мой танец. За старания я получила хорошие чаевые.
10 дней истекли, а оборудование, которое я заказала, ещё не доставили. Дело в том, что кредит мне одобрили только в одном банке, и то под неприлично высокий процент. Выбора на этот раз не было, теперь я должна была выплачивать по 50 тысяч в месяц на протяжении 36 месяцев.
Я буквально выклянчила дать мне отсрочку и оставить Дилана в палате, пока ищу съёмную квартиру рядом с работой. Мне пошли навстречу. По правде говоря, средств, которые я откладывала, должно было хватить только на первый взнос по кредиту и предоплату за квартиру. Что делать дальше — неизвестно. Сальдо никак не сходилось, даже с учётом моих стрип-доходов, если только я каждую смену не буду приносить домой по 20–25 тысяч, что вряд ли возможно.
Мы сняли двухкомнатную квартиру несколько не там, где я рассчитывала вначале, — за МКАДом, сравнительно недалеко от стриптиз-клуба, но дальше от больницы.
Максима снова пришлось вести в новый детский сад. Сначала он капризничал, но как только узнал, что в садике есть бассейн, начал сам вставать по утрам и собираться. Максим стал любить всё активное и спортивное, я дала себе слово, что, как только появится возможность, я поведу его на какую-нибудь секцию по его желанию. А пока меня снедало чувство вины перед сыном, хотя он выглядел вполне счастливым и жизнерадостным ребёнком: наши с ним хлопоты он превращал в игру, всегда предлагал мне помощь, ходил со мной навещать Дилана.
Максим быстро рос, почти каждый день учился чему-то новому, любил помогать мне, говорил, что он мужчина. Иногда его речи звучали так трогательно, что я пускала слезу от умиления. Моё обожание сына не знало предела, наши отношения были полной идиллией.
Наконец, мы завершили переезд на новую квартиру. Обстановка была вполне себе ничего: комнаты раздельные, на окнах стеклопакеты, в наличии стиральная машина, холодильник, диван, шкаф, микроволновка и даже телевизор.
Привезли Дилана, переустановили аппараты. Я выделила для него отдельную комнату, однако выяснилась ещё одна деталь, касающаяся плановых и внеплановых отключений света: нужен был блок бесперебойного электропитания, благо, его стоимость была значительно ниже аппарата вентиляции лёгких.
Максим всё время крутился рядом, он сказал мне, что будет часто проверять, в порядке ли папа. Это был очередной укол моего сознания: сын нуждался в отце.
Не знаю наверняка, было ли это как-то связано, но после переездов меня повысили в должности в больнице, теперь я сидела в регистратуре, принимала звонки и выполняла некоторую секретарскую работу. Зарплата тоже поднялась с 15 до 25 тысяч; приятная мелочь, однако я уже подумывала о том, чтобы уволиться: Дилана там больше не было, за ночь в клубе я зарабатывала столько же, сколько за месяц работы в больнице, да и ездить теперь стало неудобно, больше накладок. Я решила поработать месяц и посчитать расходы. Да, будь у меня только работа в больнице, я осталась бы в глубоком минусе, а Дилан был бы уже мёртв. Так странно: из-за танцев всё началось, и с их же помощью я могла хоть как-то держаться на плаву.
В декабре я взяла отпуск в больнице, а затем уволилась: слишком уж резкое несоответствие затрачиваемых сил и получаемой за них платы.
Как и летом, накануне Нового года я отчётливо понимала, что мне даже на пару дней не уехать в Нижний Волчок. Уже почти год Максим мог поговорить с бабушкой Мариной только по телефону, я и сама соскучилась до слёз, очень хотелось выговориться.
В моём графике была рассчитана каждая минута, не бывало такого, что я просто сидела и бездельничала, напротив, часто я экономила время в ущерб сну.
Сессия довела меня до нервного истощения: как-то вечером мне стало настолько плохо, что моё состояние до паники напугало Максима, он плакал и просил меня вызвать скорую помощь; я его, как могла, успокоила, накидалась таблеток и легла спать, не завершив дела. Болеть было некогда, на лекарствах и энергетиках я кое-как справлялась, ведь от меня зависели и Максим, и Дилан, и я сама.
В своих мечтах я видела, как мы покидаем этот ненавистный город втроём, и этот кошмар остаётся в прошлом. Мечты придавали мне сил.
Каждое утро и каждый вечер я делала Дилану противопролежневый массаж, сперва это было морально тяжело для меня, ведь раньше я знала его сильным, самодостаточным, а теперь его сковала немощь. Однако спустя несколько дней процедуры вошли в привычку, переживания исчезли, хотя у меня по-прежнему оставалось предчувствие, что ключ к выздоровлению Дилана где-то рядом, совсем на поверхности, только я
